США-Россия. Этапы развития отношений: холодная война – разгром – перезагрузка - холодная война. Что дальше?
Читаем статью в американской газете «Нью-Йорк трибюн» за 1919 года: «..Происходящая в России большевистская революция является на самом деле гигантской финансовой операцией, цель которой - переместить огромные денежные средства из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков».
Вспомним историю предпоследнего ограбления России. К 1917 году золотой запас нашей страны равнялся 1500 тонн золота. Так, только за 8 месяцев 1921 г. в США было вывезено 767 тонн русского золота, оцененных тогда в 460 миллионов долларов.
Если в 1913 г. золотой запас США составлял 1,9 миллиарда долларов, то в 1927 г. – 4 миллиарда. В 1925 г. золотой запас всего мира составлял 9 миллиардов долларов. Кстати, золотой запас России в 1911 г. составлял 2 миллиарда 90 миллионов золотых рублей.
В 1923 г. золота в Советской России было на 12 млн. золотых рублей. Таким образом, весь золотой запас Российской империи – 2 млрд., - ушёл в США, а 5 млрд., награбленных у церкви, и несколько миллиардов рублей, изъятых у населения, вывезли в частные банки США, Франции, Англии, Швейцарии, Японии…
Политические отношения США и России развивались циклами уже с конца XIX столетия, включая период «холодной войны». Со времени ее окончания эти отношения прошли в своем развитии еще несколько циклов, включая 1990-е, большую часть 2000-х и вступили в новый третий, начатый «перезагрузкой» 2009 года цикл, деградировавший затем в новую «холодную войну». Для каждого из циклов характерны фазы стремления к партнерству и последующего охлаждения и обострения отношений сторон.
Цикл Первый пришелся на 1990-е годы. В американском истеблишменте укрепилось сознание победы над Советским Союзом. Ведущее политическое издание, журнал «Foreign Affairs», написал в начале 1991 года, что «советская система потерпела крах не из-за того, чем она являлась, а из-за того, чем она не являлась… свободной, процветающей и успешной».
Такая точка зрения нашла поддержку на самом высоком уровне, когда президент Джордж Буш в своем ежегодном послании Конгрессу о положении в стране объявил о «победе» Соединенных Штатов в «холодной войне».
Исходя из таких представлений, предлагавшееся новому российскому руководству партнерство - было партнерством с позиции колонизаторской Британии к побежденной Индии. Предполагалось, что Россия трансформирует свою экономику, став сырьевым придатком Запада, а свои политические институты сделает близкими к американским.
Основой всего для России должен стать западный бизнес как босс-партнёр, а во внешней политике, «разорванная в клочья страна», должна способствовать укреплению глобальных позиций США.
В свою очередь, американская сторона с барского плеча, так и быть, провозгласит Москву, якобы важнейшим партнером и постепенно откроет ей путь к интеграции в международные политико-экономические структуры, и примет вся усилия, чтобы перевоспитать «русских дикарей», накинув на них «одеяло ценностей» западной культуры, не забывая при этом отсекать от сознания русского народа такой идеологический фактор, как православие.
Ватикан уже был готов принять «православных отщепенцев» в лоно католической церкви.
К счастью для американской стороны, наши марионетки, бывшие тогда у власти - президент новой России Борис Ельцин, ее первый министр иностранных дел Андрей Козырев, не возражали против партнерства на таких условиях. Они верили, что история в том смысле, какой придавал тому интеллектуальный гуру Запада Фрэнсис Фукуяма, закончилась и альтернатив прозападному развитию не существует.
http://alt-future.narod.ru/Fut...
Кстати, кто не знает: малоизвестный чиновник из Госдепа США Фукуяма мигом стал мировой знаменитостью, опубликовав по «блату» 30 лет назад в заштатном малотиражном журнальчике отца своего приятеля, статью с хлестким названием «Конец истории?».
В ней он утверждал, что к концу 20 века с фашизмом, марксизмом-ленинизмом на планете покончено. Налицо, дескать, неоспоримая победа экономического и политического либерализма.
Цитата: «Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив… То, чему мы, вероятно, свидетели, не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления».
Российские западники использовали эту мысль для дискредитации социалистического и, следовательно, вместе с подыгрываемым им Горбачевым, собирались перенять западную капиталистическую модель развития.
По их убеждению, Советский Союз был не просто «ненормальным» или «недоразвитым», но и «неправильно развитым» государством. Теперь следовало наверстывать упущенное, то есть ускоренно «реформировать» и распродавать экономику и вступать в западные международные организации, включая Евросоюз и НАТО.
Однако в Вашингтоне не были готовы оказать российскому руководству значительную экономическую помощь, считая (каждый судит о другом по себе), что Россия с «правильного пути» уже не сойдет.
Программы внешних займов МВФ были направлены не столько на создание новой экономической системы, сколько на разрушение прежней, способствуя укреплению отношений с коррумпированной верхушкой, а не с широкими слоями российского общества
Кроме того, было принято решение о расширении НАТО на восток. При этом Россию в число стран — членов евро-атлантического союза включить отказались, хотя новоиспеченное «руководство» страной лелеяло об этом большие надежды.
В итоге российские граждане, утратив советское государство, «приобрели» разрушение экономики, резкое падение жизненного уровня, рост вооруженных конфликтов в регионе и перспективу продвижения североатлантического союза к российским границам.
Но русский менталитет и генетическая формула русского человека, стали большой неожиданностью для Запада. Со стороны народа усилилось растущее сопротивление «оккупантам». Нашлись русские люди и в правительственных структурах, указывающие на необходимость усиления роли не рынка, а государства в экономических реформах и возрождении статуса великой державы для России.
Одним словом, в Вашингтоне не учли, что значительная часть российского общества руководствовалась представлениями, отнюдь не совпадавшими с западническим мировоззрением горбо-ельцинистов. Как говорит русская пословица: «Гладко было на бумаге – да забыли про овраги!».
Да и ещё один немаловажный (если не один из самых важных) фактор вызвал нейтрализацию успехов американцев. Это, как всегда на крутых поворотах истории, были масоны. Не просто масоны, а их российская ветвь, которая подчинялась хасидизму.
Нет никакой тайны, что между хасидами и «правоверными» западными богоизбранными существует многовековая вражда. Это как в любом религиозном течении: у мусульман – шииты и суниты; у христиан – католики, протестанты и православные. Об расколе в иудаизме очень хорошо писал бывший раввин Харькова Эдуард Ходос (https://avidreaders.ru/author/... )
Бес нашёптывает...
Период партнерства сменился кризисом, символическим началом которого можно считать замену в 1995 году прозападного Андрея Козырева российским масоном Евгением Примаковым. Вашингтону приходилось теперь иметь дело с российским руководством, все более представлявшим интересы не только прозападного крупного бизнеса или «олигархов», но и бывших советских промышленников, работников государственного аппарата, военных и представителей служб безопасности, которые не желали расставаться со своей, хотя неофициальной, но реальной собственностью.
Российская внешняя политика перестала в одностороннем порядке поддерживать действия западных стран. Приоритетом были провозглашены «реинтеграция» постсоветского пространства, установление связей с Китаем, Индией, исламским миром, а также развитие двусторонних отношений со странами Евросоюза. В администрации США такие приоритеты были восприняты как антиамериканские.
Наступил период охлаждения отношений, завершившийся серьезным кризисом, связанным с вооруженным вмешательством НАТО в дела Югославии. Российское руководство такое вмешательство резко осудило, не поддержав при этом и югославскую сторону.
Избрание Путина президентом России в марте 2000 года и попытка Вашингтона существенно улучшить отношения с Москвой после террористических атак 11 сентября 2001 года начали второй цикл в развитии отношений двух стран.
Путин одним из первых оказал американскому руководству поддержку в борьбе с мировым терроризмом. В его лице Россия предлагала США не только координацию действий на уровне спецслужб, но и новый тип отношений в области безопасности и экономического взаимодействия. В ответ президент Джордж Буш-мл. провозгласил новую эру в отношениях с Россией, заявив о своем уважении к курсу Путина как внутри страны, так и на внешнеполитической арене.
Однако и этот западный поворот российского руководства не был оценен в Вашингтоне по достоинству. Несмотря на партнерскую риторику, от России, по существу, ожидали активной или хотя бы пассивной поддержки американского внешнеполитического курса.
Этот курс включал в себя выход США из Договора об ограничении стратегических ядерных вооружений, создание глобальной системы противоракетной обороны (ПРО), вооруженное вторжение в Ирак и продолжение расширения НАТО к российским границам.
На этот раз предполагалось, что в северо-атлантический союз войдут не только входившие в СССР страны Прибалтики, но и Грузия с Украиной. Поддержка такого рода американской внешней политики в планы Путина не входила, что вскоре привело к обострению отношений с США.
Вместе с Германией и Францией Россия вошла в коалицию критиков американской войны в Ираке, а в ответ на планы развертывания элементов ПРО в Европе заявила о моратории на действие Договора об обычных вооружениях в Европе. Последнее предоставляло России возможности свободного перемещения своих вооруженных сил по российской территории.
Кроме того, существенно окрепшая в экономическом отношении Россия, в лице её бывшего партийно-советского руководства, приватизировав народное хозяйство страны, в том числе и нефтегазовые ресурсы, начала проводить активную энергетическую политику, диверсифицируя поставки и координируя свою деятельность с другими капиталистами, владельцами энергетических компаний стран-энергопроизводителей.
Наконец, в ответ на глобальную стратегию Вашингтона по распространению демократии, приведшую в том числе к «цветным революциям» в Евразии, Россия объявила об ограничениях на деятельность западных неправительственных организаций, укреплении отношений с Китаем и планах формирования Евразийского экономического союза.
Третий цикл отношений с Россией был начат попыткой вновь избранного в США президента Обамы «перезагрузить» отношения с Россией и ее новым президентом Дмитрием Медведевым.
На смену исходящей из Вашингтона конфронтационной риторике периода российско-грузинского конфликта пришел деловой тон поиска сфер возможного взаимодействия. Постепенно стороны преодолели близкую к конфронтации атмосферу, возникшую после кавказских событий и российского признания независимости Южной Осетии и Абхазии.
Нормализация отношений с Россией проходила в русле возобновления диалога с европейскими союзниками и ключевыми странами мира. Этот диалог оказался изрядно ослабленным при Буше-младшем, администрация которого, как никакая иная в истории США, исходила из права диктовать другим свою волю.
На смену амбициям этой администрации развернуть в Восточной Европе несколько наземных позиций ПРО, пришли более умеренные планы по обеспечению безопасности, причем первые заявления позволяли предположить, что это будет делаться на основе взаимодействия с Россией.
Президенты России и США также подписали новый рамочный договор об ограничении ядерных вооружений. Позиция США по расширению НАТО также смягчилась, поскольку и сам проект — частично благодаря жесткости России, проявленной в том числе в ходе кавказского кризиса августа 2008 года, — продемонстрировал свою нежизнеспособность.
На смену жесткой критике «антидемократической» политики в России пришло создание Белым домом и Кремлем совместной правительственной комиссии по решению конкретных вопросов, включая вопросы развития гражданского общества.
Существенно и то, что повестка российско-американских отношений распространилась на темы экономического сотрудничества (вступление России в ВТО, развитие энергетического диалога, инвестиции и высокие технологии).
Лиссабонский саммит НАТО в ноябре 2010 г. продемонстрировал возможность сближения позиций России и Запада и в вопросах безопасности.
К сожалению, и этому периоду не было суждено обрести положительную динамику. Вопреки утверждениям критиков действий России в Украине, отношения двух стран начали обостряться задолго до украинского кризиса.
Во-первых, остался нерешенным целый ряд вопросов российско-американских отношений. У России вызывали вопросы намерения США по развертыванию системы ПРО в Европе. Вашингтон, в частности, осуществил поставки вооружений Румынии и Польше, но не проявлял заинтересованности в развитии сотрудничества с российской стороной.
Игнорировались и попытки Дмитрия Медведева инициировать обсуждение альтернатив НАТО-центричной системы безопасности в Европе. Двери в НАТО для ближайших соседей России также оставались открыты.
Таким образом, от России добивались уступок по Ирану, сокращению ядерных вооружений, а также помощи в связи с проведением военной операции в Афганистане и ряде иных вопросов, но не желали вести дело к формированию стратегического союза с Москвой.
Во-вторых, на эту нерешенность беспокоящих Россию вопросов наложились новые, возникшие в период возвращения Путина на должность президента страны. К их числу следует отнести разногласия по Ближнему Востоку, включая перемены в Египте, Ливии и гражданскую войну в Сирии. В последней Вашингтон вознамерился сменить режим, чему, помня о результатах войны в Ираке, активно воспротивилась Россия.
Со стороны США резко усилилась критика российского руководства в связи с централизацией власти, коррупцией и делом юриста Магницкого, отношением к протестам на Болотной, PussyRiot, а также
нежеланием Кремля выдать Вашингтону работавшего в системе национальной безопасности США перебежчика Эдварда Сноудена.
Украинский кризис стал довершением набиравших силу негативных тенденций в российско-американских отношениях. Как и в период «Оранжевой революции», Россия и США оказались по разные стороны баррикад.
Вашингтон поддержал путчистов в Киеве, а Москва — свергнутого и сбежавшего президента Виктора Януковича. Последовавшие за этим события, включая российское присоединение Крыма и поддержку Новороссии, привели к новому витку кризиса в отношениях с западными странами.
Изначальные попытки Обамы «перезагрузить» отношения с Россией завершились введением масштабных санкций против российской экономики и ее переводом из разряда партнеров в одну из важнейших угроз для мирового сообщества.
Сегодня в западных политических и интеллектуальных кругах ответственность за кризисное состояние отношений США и России принято возлагать на российское руководство. При этом наиболее часто встречаются два объяснения
Согласно первому: "Россия представляет собой страну с имперской авторитарно-экспансионистской традицией и всегда будет стремиться расширить свои границы, саботируя при этом действия западных стран. Политическая культура страны также авторитарна, она обеспечивает правящему режиму достаточную для проведения агрессивной внешней политики поддержку, поэтому режим склонен переоценивать собственные возможности, ощущая себя достаточно сильным и готовым к экспансии.
Второе объяснение: "описывает российский режим как неустойчивый, озабоченный политическим выживанием и действующий в условиях внутренней и внешней нестабильности. Агрессивная внешняя политика описывается в данном случае как попытка режима отвлечь внимание общества от дальнейшего разграбления и вывоза всех ресурсов страны, включая научный потенциал.
В связи с этим нарастают социальные и экономические проблемы и поэтому переносится внимание недовольного народа в русло поиска внешних врагов и внешнеполитических достижений".
Именно так, в парадигме «маленькой победоносной войны», ряд западных специалистов объяснял поведение России в российско-грузинском конфликте 2008 года и конфликте с Украиной 2014 года.
Если так, то как в первом, так и во втором случае попытки договориться с Россией и удержать ее в существующих границах и рамках международного права ни к чему не приведут. Вместо этого действия российского руководства следует рассматривать как угрозу миру, проводя в отношении Кремля политику сдерживания и демонстрации силы.
Действительные причины периодически обостряющихся отношений США и России гораздо сложнее. В отношениях двух сторон никогда не бывает так, что всю полноту ответственности несет лишь одна из них. В той или иной степени, ответственность ложится на обе стороны, и задачей исследователя является выявление доли и характера такой ответственности.
При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что действия российского руководства чаще всего вторичны и являются реакцией на политику Вашингтона и Евросоюза. Динамика отношений американской и российской держав связана с глобальной идентичностью политического класса США и тем, какая роль отводится России в утверждении этой идентичности.
http://www.infotop.lv/article/...
В этих отношениях взаимодействуют и обуславливают друг друга два фактора:
- американская убежденность в собственной незаменимости для поддержания глобального мира и стабильности;
- российская настойчивость на необходимости выстраивания отношений с США на равной основе.
Последняя ставит под сомнение описанную глобальную американскую идентичность, тем самым утверждая Россию в качестве «значимого другого» или державы-угрозы интересам и ценностям США.
Это оказывается для них тем более обидным, что Россия была повергнута ещё в 90-х. В подобных условиях увеличивается склонность к политическому противостоянию и усилению сторонников жесткой линии во внешней политике обеих стран.
Распад биполярной системы «холодной войны» продемонстрировал убежденность американского политического класса в глобальной идентичности США и обнажил связанную с этой убежденностью тенденцию подстраивать под себя остальную часть мира.
Эпоха противостояния с СССР маскировала эту тенденцию, выдвигая на первый план практические императивы выживания и контроля вооружений. Роспуск и последовавшее за этим финансовое банкротство советской сверхдержавы поставили Америку и ее интеллектуальное сообщество в новые условия.
Подавляющее большинство ее финансовых паразитов убеждены в прогрессивности американской гегемонии и «империи», а в академической науке заметно стремление обосновать важность глобализации с американским лицом, альтернативой которой видится глобальная неуправляемость.
Реалисты или теоретики баланса власти в мировой политике отстаивают теперь теорию стабильности однополярного мира. Либералы же привычно настаивают на необходимости глобального распространения американских идеалов демократии и рыночной экономики. А так называемые конструктивисты выдвигают концепции глобального изоморфизма (сходство процессов или структуры одной организации с процессами другой организации) культурных норм, возникших в глубинах западной цивилизации6.
Конечно, не все так однозначно, и позициям глобалистов оппонируют сторонники снижения роли США в мире, или изоляционисты. Уже со второй половины 1970-х — начала 1980-х годов в американском интеллектуально-политическом сообществе обнаружилась критики доминирования США.
Среди них были как левые, формировавшие свои взгляды во многом под влиянием теории Иммануила Валлерстайна о капиталистической «мир-системе», так и сторонники снижения американского глобального участия в целях национальной безопасности.
http://silkroadnews.org/ru/int...
Последние, подобно йельскому историку Полу Кеннеди, осуждали «перенапряжение» (overstretch) великих держав, которое они связывали с нарастанием процессов международной дестабилизации и последующим ослаблением держав, находившихся в центре мировой системы.
В 1990-е годы спор глобалистов и изоляционистов отражали полярно-противоположные позиции Фрэнсиса Фукуямы и Сэмюэля Хантингтона.
О первом смотрите выше, а второй - Сэмюэль Хантингтон предупреждал Америку об иллюзиях универсальности ее ценностей и опасностях подъема альтернативных западным «цивилизаций».
Во второй половине 2000-х годов позиции изоляционистов укрепились в результате нарастания мировой нестабильности и восприятия за пределами западного мира роли Америки как деструктивной, а не конструктивной силы в глобальном управлении.
Глобальный финансовый кризис, начавшийся со скандалов на Уолл-стрит, поражения внешней политики США в Афганистане и Ираке, а также заметный экономический подъем Китая и других незападных держав стимулировали развитие критической мысли.
Тем не менее в целом глобальная идентичность США выжила, укрепилась и пользуется доминирующим влиянием в элитах. Не только предыдущие президенты США - Буши, Обамы, но и сегодняшний дедушка Байден через своих идеологов занят поиском новых аргументов в обосновании такой идентичности.
Ныне влияние глобалистов и ястребов в окружении президента существенно возросло, а сам он все чаще звучит как ярый поборник идей американской «исключительности» и глубокой глобальной вовлеченности.
Исходя из убежденности в американском истеблишменте в глобальной идентичности страны, улучшение отношений с Россией всякий раз связывается с надеждой, что российское руководство осознает и примирится с такой идентичностью США, научившись извлекать из нее свои выгоды.
«В конце концов, - думают в Мировом правительстве, - разве не так ведут себя после окончания «холодной войны» остальные крупные и средние игроки в международных отношениях? Все они — и Индия, и Китай, и Бразилия, и многие другие — признают статус единственной в мире американской сверхдержавы, отводя ей особую ответственность и права в поддержании международного мира и стабильности и стремясь укрепить с ней экономические и политические связи».
Такого рода надежды на «встраивание» России в рамки своей глобалистской перспективы были положены в основания политики Билла Клинтона (и согласного с ней друга Бориса) в начале 1990-х годов, Джорджа Буша-мл. в начале 2000-х годов и Барака Обамы в 2009 году, а также дедушки Джо сегодня. Всякий раз американское руководство исходило из того, что лидеры Кремля примут сложившиеся международные отношения и глобальное лидерство США как данность.
В России же как в стране с исторически сложившейся системой ценностей и великодержавных интересов в принципе не могут согласиться с уготованной для нее ролью младшего партнера.
Уже Примаков, оппонируя Козыреву, заявил о неизбежности формирования многополярного мира и необходимости для России ориентироваться на укрепление статуса великой евразийской державы.
Сегодня эта позиция воспринята подавляющим большинством российского масонства (и скрытого и явного), как политического класса отражена во всех официальных внешнеполитических документах страны.
Исторически как русская самодержавная, так и советская коммунистическая идеи содержали в себе, помимо великодержавности, важные ценностные компоненты, включая идею транс этничности, сильного государства и экономической справедливости (см. А. Цыганков «Внешняя политика России от Горбачева до Путина». М., 2008).
На этой ценностной системе сегодня возводится здание «управляемой демократии», транс этнического «государства-цивилизации» и социального патернализма. В силу целого ряда культурных, исторических и геополитических обстоятельств Россия не может заниматься простым воспроизводством идей западной демократии на своей почве, она должна интегрировать их в соответствии со своими приоритетами и выдать «на-гора» новую политико-экономическую идею.
Такого рода настойчивый акцент на наличии своих собственных интересов и ценностей со стороны российского истеблишмента вызывает раздражение со стороны США, получая свое развитие в попытках оказать на Россию давление и закладывая тем самым основы для будущих нарастающих кризисов в отношениях двух стран.
В свою очередь, российское руководство (бывшие коммунисты-красные директора, а ныне «красные капиталисты», вкусившие свободу и прелесть неуёмной эксплуатации природных и трудовых ресурсов страны), реагирует на рост давления с нарастающей степенью болезненности, способствуя укреплению уверенности американской стороны в том, что Россия является главной угрозой интересам и ценностям США.
В ходе такого нарастающего противостояния происходит политизация интересов и ценностей двух сторон, представляемых теперь противоположными по своему содержанию…
О том скоро ли "у холопов чубы затрещат", читайте в следующей публикации.