Павловская денежная реформа подчеркнула полный провал перестройки
Двухсекторная экономика СССР привела к денежной реформе 1991 года, отметил в разговоре с ФБА «Экономика сегодня» профессор кафедры менеджмента и бизнес-технологий РЭУ им. Г. В. Плеханова, доктор экономических наук Валерий Масленников.
Тридцать лет денежной реформе 1991 года
Вечером 22 января 1991 года в программе «Время» зачитали указ президента СССР Михаила Горбачева об изъятии из обращения банкнот номиналом в 50 и 100 рублей образца 1961 года и обмене их на купюры нового образца.
Реформа проводилась с 23 по 25 января и имела лимит в 1000 рублей. Происхождение больших наличных сумм необходимо было доказывать. Одновременно ввели ограничения в 500 рублей в месяц на снятие денег со счетов Сбербанка.
Реформу прозвали «павловской» по фамилии нового премьера, а ее конфискационный характер дискредитировал как союзную власть, так и рубль. Политологи считают это событие одной из отправных точек распада Советского Союза.
«К денежной реформе 1991 года привел ход событий, сложившихся на тот исторический период, и просто безвыходная ситуация в экономике. Все, что затем случилось, являлось уже неизбежностью», – констатирует Масленников.
К началу 1991 года горбачевские реформы забуксовали окончательно, в СССР начался парад суверенитетов, клинч союзной и республиканской властей в Москве, паралич КПСС как связующей силы государства.
На этом фоне новым премьером Валентином Павловым была предложена денежная реформа. Ее целью являлось выведение лишней наличности из оборота и купирование всеобщего товарного дефицита путем уменьшения денежной массы в стране.
«В конце восьмидесятых в СССР сложилась двухсекторная экономики, когда цены для госпредприятий регулировались, а для кооперативов они стали свободными. Ресурсы из госсектора потекли в частные структуры, поэтому сложилась плохо управляемая финансовая система. Именно это стало причиной реализации денежной реформы», – заключает Масленников.
Павлов хотел привести формирующий частный сектор и государственную экономику в денежно-массовое соответствие.
На этой реформе попытки Правительства СССР восстановить работу экономики не прекратились: в апреле государственные цены повысили в три раза, но этот и другие шаги не дали результата, а летом процесс обернулся ГКЧП.
Затем был промежуток времени, когда СССР инерционно существовал до Беловежских соглашений, а с 1992 года экономическая власть в России перешла к команде Егора Гайдара и Анатолия Чубайса, начавшей «рыночные реформы».
«В 1991 году была подготовлена программа «500 дней» Явлинского, создана атмосфера, что рыночные реформы можно провести легко и быстро, но затем выяснилось, что настоящего рынка так и не было создано», – резюмирует Масленников.
Кризис власти предопределил провал реформы
Директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев в комментарии ФБА «Экономика сегодня» заметил, что провал павловской реформы повлиял на дальнейшее развитие событий в 1991 году.
«Павловская реформа не имела практически никакого экономического смысла. Дать результат она могла только в случае, если в стране существовала бы система власти, напоминающая сталинскую. Конфискационная денежная реформа хорошо работает только в той ситуации, когда эффективно функционируют органы пресечения», – констатирует Журавлев.
В остальных случаях эффективность данных действий низок, а основной ущерб несет население.
При объявлении реформы у диктора Анна Шатиловой возникли проблемы с микрофоном, из-за чего страна минуту наблюдала, как редакция главной программы «Время» исправляет ситуацию. Естественно, форс-мажор вызвал в стране панику.
В 21:00 по Москве советское народное хозяйство прекращало работать, поэтому в СССР с 22 на 23 января в стране была бессонная ночь.
«Реформа Павлова повторяла зверевскую реформу декабря 1947 года, но тогда Лаврентий Берия был на посту, поэтому она дала эффект. В 1947 году огромное количество скопившихся во время и после войны «необоснованных» денег, происхождение которых люди не могли объяснить, было конфисковано, а финансовая система страны стабилизировалась. В СССР даже повысилось доверие к рублю, а вот павловская реформа 1991 года привела к обратным последствиям», – резюмирует Журавлев.
Доверие к государству и его финансовой политике было подорвано: изъятие денег было очень плохо воспринято населением.
«Подпольный курс рубля и так постоянно рост, собираясь выйти из тени, а после павловской реформы к рублю мало кто серьезно относился. Это привело к появлению собственных аналогов денег в союзных республиках», – заключает Журавлев.
В отличие от Гайдара, который при советской власти работал в журнале «Коммунист», и Чубайса, бывшего молодым преподавателем ЛИЭИ, Павлов сделал прекрасную карьеру в Минфине СССР и был большим профессионалом.
«Именно потому что Павлов больше 30 лет проработал в государственных органах, он не мог предположить масштабов развала власти, которые тогда были в СССР 1991 года в неэкономической зоне. Павлов не знал, что в условиях горбачевской «демократии» инструменты зверевской реформы работать не могут. Он был умнейшим человеком, мне посчастливилось с ним встречаться, но он не знал, до какой степени в СССР того периода не было эффективной государственной власти», – констатирует Журавлев.