Европу залихорадило. Что ожидать от саммита G20?

Они утверждают, что собирающаяся в Германии «двадцатка» выражает интересы не европейцев, а мирового финансового капитала, который подчинил себе все остальные интересы. На остроту ситуации влияют и другие причины. И, пожалуй, первая из них - поток в Европу миллионов беженцев из разворошённых политическими кризисами и военными конфликтами стран.

Первый испуг

Об истоках этих кризисов европейские и американские политики стараются не говорить. А вот о последствиях умалчивать стало невозможно. Европейцы напуганы волнами мигрантов, принадлежащих, по сути дела, к иной цивилизации. На карте Европы, гордившейся отсутствием границ, свободой движения людей, капиталов, культуры и образования, стали появляться границы из колючей проволоки. Учащаются всплески национализма и связанного с ним насилия. После заявления Лондона о выходе из ЕС появились и другие евроскептики.

А. Меркель, выступавшая поначалу как «ангел-попечитель» беженцев, вынуждена соглашаться с ограничительными мерами. Политика открытых дверей едва не стоила ей политической карьеры. Что будет дальше с быстро исламизирующейся Европой, предсказать никто не решается. О возможном варианте недавно упомянул турецкий президент Р. Эрдоган, цинично заявивший, что «Европа будет завоёвана животами мусульманских женщин». Сам Эрдоган, опираясь на разросшуюся турецкую диаспору, уже чувствует себя в Германии как в своём предвыборном штабе.

Налог на Европу

Весьма двусмысленна по отношению к Европе позиция Вашингтона. Объявив о своём намерении отгородиться от Мексики стеной из колючей проволоки, Д. Трамп упорно воздерживается от того, чтобы занять определённую позицию в отношении наплыва беженцев в Европу. А ведь именно американская политика в странах Ближнего Востока, в Афганистане и Северной Африке все последние десятилетия объективно способствовала дестабилизации и разрушению местных пусть авторитарных, но устойчивых режимов. Сегодня за последствия расплачиваются не американская казна, а европейские налогоплательщики. По сути дела, под разговоры о продвижении демократии по всему миру Вашингтон подложил под Европу бомбу замедленного действия. Речь идёт о подрыве европейского единст­ва, а следовательно, и об ослаблении Европы.

Вооружившись лозунгом «Америка прежде всего», Трамп в резкой форме высказывает недовольство огромным торговым дефицитом с Германией, пугает, что «это изменится». Незадолго до саммита «двадцатки» Трамп подбросил европейцам и ещё одну головную боль. Речь идёт о климате. Ни для кого не секрет, что движение «зелёных» в последние десятилетия выросло в Европе в заметную политическую силу. «Зелёные» весьма популярны в среде молодёжи. Защита климата стала для европейских политиков важной частью повестки дня. И вот выскакивает на сцену Трамп и, не посоветовавшись с европейскими друзьями, буквально щелч­ком пальцев заявляет о том, что никакого потепления в мире нет, а Соединённые Штаты под лозунгом «сделаем Америку сильной» будут проводить ту экологическую политику, которая выгодна электорату Трампа.

На распутье

Европа стоит перед серьёзной дилеммой. В последние десятилетия благодаря объединительным процессам, единой валюте, единому рынку и во многом благодаря мощному экономическому рывку Германии она обрела заметную экономическую и политическую самодостаточность. Стала влиятельной «мягкой силой». И это при одновременном усыхании привлекательности США. Неслучайно А. Меркель в последнее время неоднократно говорила «о Европе в новом формате». «Эра, когда мы могли полностью полагаться на других (имеются в виду США), в определённой степени прошла. Европе нужно взять судьбу в свои руки», - недавно повторила она.

Совершенно не испугали Меркель требования Трампа об увеличении финансирования НАТО со стороны европейских стран. В ответ она, не моргнув, намекнула на возможность соз­дания собственной европей­ской армии. Для НАТО (которое было и остаётся детищем США) это был бы серьёзный удар. После избрания во Франции нового президента - амбициозного и убеждённого европейца Э. Макрона - тенденция на «историческое переформатирование Европы» может усилиться.

* * *

Нравится нам это или нет, но после Второй мировой войны США и Западная Европа де-факто складывались как единый политический организм. Фактически он остаётся таковым и сегодня. И рассчитывать на то, что под влиянием каких-то конъюнктурных веяний или обид он в одночасье перестанет работать, было бы наивно.

Встреча В. Путина и Д. Трампа в Гамбурге (даже если бы они хорошенько выпили вместе, как Ельцин и Коль) едва ли способна одномоментно изменить ситуацию в отношениях Москвы и Вашингтона - ситуацию «тяжелейшего кризиса», как было заявлено на днях на Примаковских чтениях в Москве. Об этом говорят и близкие к Кремлю эксперты Центра стратегических разработок А. Кудрина. Очевидно, что антироссийские санкции не будут отменены. Не прекратится «информационная война». А восточноевропейская элита будет заискивать перед США и поддерживать фантомные страхи о том, что русские танки вот-вот двинутся на Варшаву и Таллин. Очевидно и другое: Москва никогда не откажется от формулы «Крым наш».

Гамбургская встреча - это интереснейшая поляна для наблюдения за игрой в «историческое переформатирование Европы». Впрочем, вопрос о том, станет ли «новый формат» реальностью, остался без ответа. Совершенно не исключено, что Европа, пожурив Д. Трампа за «ядовитый язык» и слегка причесав его, привычно встанет под американский и натовский флаги. И всё останется «как при матушке Екатерине».

Тем не менее гамбургская встреча даёт возможность нашим дипломатам «пощупать», насколько реален заявленный Макроном и Меркель тезис об «историческом переформатировании Европы». Не шум ли это в европейских ушах? Для Москвы это вопрос немаловажный. В высшей российской элите всё громче разговоры о том, что конфронтация с Западом наносит России непоправимый ущерб и что ситуацию пора исправлять. И в этой связи важно то, как Кремль станет интерпретировать итоги Гамбургской встречи. Как поиск окна возможностей? Или мы снова на что-то обидимся и услышим: «Пора заклеивать окна» на долгую зиму?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции