Станислав Черчесов: Акинфеев? Виноватых никогда не ищем

Главный тренер сборной России в эксклюзивном интервью «СЭ» подвел итоги Кубка конфедераций-2017.

МЫ НАСТРАИВАЛИСЬ РЕАЛЬНО ПОБОРОТЬСЯ ЗА ЭТОТ КУБОК

— Правда ли, что сразу после возвращения в Москву с Кубка конфедераций вы вышли из машины за четыре квартала от дома, чтобы услышать, какой будет реакция людей?

— Только одно уточнение: это было не в первый, а в третий день после приезда. Поступаю так всегда, когда тому соответствует внутреннее состояние. А реакция была разной. И поддержка, и критика, и добрые пожелания. Так же происходит везде, где бы я сейчас ни был: в фитнес-центрах, магазинах. С одной стороны, расстроены, но с другой — присутствует и позитив. Назвал бы это чувством досады.

Да, кто-то начинает дискутировать о деталях, что можно было бы сделать иначе. Но это значит, что мы людей чем-то зацепили! Живой диалог о сборной разворачивается только тогда, когда есть о чем говорить и спорить. Народ оказался втянут в процесс. Это самое главное. И, на мой взгляд, одна из самых больших наших удач на этом турнире. И в этом году.

— Вы говорили, что команда будет стремиться выиграть Кубок конфедераций. По-вашему, это в принципе было возможно? А если нет, то зачем это было говорить?

— Мы с первого дня (более того, заявлял это и на конференции РФС) подчеркивали, что на первое место ставим спортивный результат, на второе — подготовку к чемпионату мира. Это было совершенно осознанно.

Мы хотели не просто выйти из группы, а реально побороться за этот Кубок. Считаю, что и на чемпионате мира надо ставить максимальные цели. Понятно, что в этом случае ты сам попадаешь под определенный пресс, но по-другому, наверное, и быть не может.

— Но есть объективный уровень футболистов.

— Что наше — то наше. Это надо уважать, принимать и делать все на максимуме того, что от нас зависит. Сегодня мы не знаем, какая будет жеребьевка, поэтому разговор этот в любом случае беспредметен. Но стартовать мы должны с той эмоциональной точки, на которой завершили Кубок конфедераций. И это уже совсем другая точка, чем год назад. У нас уже есть опыт игры не в контрольных матчах, а в турнире, через который футболисты в этом составе прошли. И у них будет больше уверенности в себе и друг в друге.

У итога нашего выступления есть две стороны. Одна — спортивная. Не такая, какую мы хотели. Другая — моральная. Тут в моем понимании мы сделали реальный шаг вперед. Опять же мы живем не сами по себе, не в безвоздушном пространстве. И реакция на наше выступление — достаточно оптимистичная. В то же время нас это не утешает. Мы спортсмены, и нам надо добиваться результата.

— Футболисты сборной после каждого матча обходили трибуны, аплодировали им. И слышали аплодисменты в ответ, причем даже после обоих поражений. Практически вся команда останавливалась в микст-зоне после игры, чего раньше не наблюдалось. Вы делали на таких вещах акцент?

— Что касается болельщиков, то абсолютно нет. Никто никого ни о чем не просил. Пытаться понравиться? Мы такими вещами не занимаемся. Завоевать зрителей, как я часто повторяю, можно только отношением к делу, игрой, эмоциями. Никого насильно на стадион не загонишь. Работу журналистов мы также уважаем, поэтому очень важно, что игроки после матчей могли высказать свое мнение.

Меня еще до турнира спрашивали — надо ли, чтобы наши футболисты перед матчами пели гимн? Ответил: есть вещи, которые невозможно сделать искусственно. Трибуны видят, что команда играет. Команда видит, что трибуны поддерживают. И происходит естественное объединение.

— Вы и сами, кажется, гимн не поете.

— Показухой мы не занимаемся. Если в какой-то момент нутро подскажет — буду петь. Я столько за национальную команду играл — начиная с юношеской сборной, с 15 лет! И не было ни одного тренера за всю мою карьеру, который требовал бы: «Пойте». Акцент был только на хорошей игре. Так же поступаю и я.

У каждой страны свои традиции. За границей кто-то поет — и даже громко. У нас же в традиции такого никогда не было. Предки нам этого не передали. Сейчас некоторые ребята поют. А кое-кто — нет. У кого-то такое желание идет изнутри, у кого-то оно отсутствует. Но ни то ни другое никак не проецируется на игру. Просто в напряженном предматчевом состоянии ты не можешь делать то, что противоречит твоей природе.

С АВСТРИЙСКОГО СБОРА ПРИЕХАЛА ДРУГАЯ СБОРНАЯ

— Верно ли, что со сбора в австрийском Нойштифте приехала другая сборная, чем та, что была ранее?

— Да. Мы не устаем повторять, что Кубок конфедераций — это отшлифовка всех составляющих. И организационной, и спортивной. Мы выбрали это место, и убежден, что ваши коллеги, работавшие там, рассказали почему. До того возникали вопросы, почему решили заниматься за границей, и это нормально — раз о чем-то спрашивают, значит, мы небезразличны.

Условия были прекрасными, концентрация — полной. Вот мы и получили эффект. Его дал и тренировочный процесс, на котором мы сосредоточились. В этом плане мы тоже на правильном пути. Теперь задача — все это отшлифовать.

— То есть функциональная готовность команды на турнире вас глобально устроила?

— Направление работы — да. Мы увидели, что путь выбран правильный. Перед тем как планировать сбор, перелопатили очень много материалов, касавшихся мельчайших нюансов подготовки национальной команды к различным финальным турнирам чемпионатов мира и Европы.

Порадовало еще и то, как слаженно действовали тренерский и медицинский штаб — врачи, массажисты, физиотерапевты. У нас за месяц не было ни одной мышечной травмы, хотя работали мы достаточно интенсивно. А все потому, что команда — это не только игроки. Все — футболисты, тренерский, медицинский и административный штабы, наконец, руководство РФС, никогда не оставлявшее нас без внимания, — находились в постоянном взаимодействии.

Монологов у нас нет. Со стороны, может, кажется по-другому, но было множество вопросов, которые мы с каждым игроком решали в индивидуальном порядке. Сейчас невозможно всех грести под одну гребенку! Все данные по каждому поступали к нам в режиме онлайн, поскольку во время тренировок на игроках были датчики — называю их «чипсами». Есть и визуальные наблюдения, потому что ни один «чипс» не способен проверить психологическое состояние футболистов.

— Вы же датчики и в контрольных матчах использовали?

— В Венгрии. Хотели и с Чили, но стадион не был оснащен соответствующими возможностями. Со своей стороны состояние каждого игрока мы четко контролировали, но они сами лучше ответят на вопрос о том, насколько они были свежи. Но главное, что с каждой игрой мы становились лучше и лучше.

Помимо «физики» мы внимательно наблюдали и за «химией» внутри команды. И с этим все тоже было в порядке. 30 дней мы были вместе — и они пролетели, как один. Когда я назвал футболистам это число после турнира, все даже удивились — никто и не подумал о том, сколько дней мы провели неотлучно.

— За все время только на день разъезжались — после матча с Чили.

— Да. В общем, ваш вывод верный — со сборов приехала другая команда. На это сработало сразу несколько факторов. Добавлю: команда, выстроенная по определенным критериям — как на поле, так и за его пределами. Нам нужна команда, которая будет интересна всем.

Например, сейчас повышается интерес к сборной со стороны спонсоров. Но ведь ни один спонсор не придет в команду, когда у нее есть негативный фон. Мы это с первых дней обозначили и никуда с этого направления не сбились. Как один из вас верно в своем материале заметил, этот год сборной научил нас говорить только про футбол.

— В следующем году опять будет Нойштифт? И та же схема подготовки?

— Мы уже запросили, чтобы это место было вновь за нами закреплено. Работа ведется и, думаю, все будет в порядке. Кстати, и на матче в Венгрии был почти полный стадион, и в Москве на Чили. Для нас это был важный нюанс, и это тоже хотелось бы видеть в следующем году. В прошлом году перед Euro-2016 и в Инсбруке на матче с Чехией был пустой стадион, и в Монако против Сербии. Нейтральные поля, убежден, пользы не приносят, на них матчи оказываются действительно товарищескими, а не контрольными, и все это тоже влияет на команду. Мы высказали РФС пожелания на этот счет.

ПРОСЬБА К КЛУБНЫМ ТРЕНЕРАМ — ОБЩАЙТЕСЬ НАПРЯМУЮ, А НЕ ДАВАЙТЕ СОВЕТЫ ЧЕРЕЗ ПРЕССУ!

— Насколько важными для формирования новой сборной оказались два контрольных матча перед Кубком конфедераций? До Нойштифта не было ощущения, что команда есть. А после Венгрии и Чили оно уже появилось.

— Мы не раз говорили о том, что первый матч в серии из двух у нас всегда получается менее качественным — и это были не просто слова. Тому была объективная причина — время, которое игроки проводят вместе. Ко второй игре штаб имеет возможность оказать на них большее воздействие — и тренировочное, и психологическое, и т. д. Мы это учитываем, делаем выводы — но природу не обманешь. Теперь футболисты были с нами еще дольше. Поэтому и матч с Чили был более качественным, чем в Будапеште, и вообще чем больше времени проходило, тем лучше играла команда.

Чтобы что-то сформировалось, нужно время. Вырывая победу у Румынии, команда разъезжается. Вырывая ничью у Бельгии — то же самое. Положительный эмоциональный эффект невозможно перенести на следующий матч. А тут победа в Венгрии — и команда остается вместе. Успешный фон переносим на Чили — 1:1 с топ-сборной. И мы вновь идем дальше. Было бы полезно, если бы сейчас мы могли пережить поражение от Мексики тоже вместе. Но команда опять разъехалась, и тут уж ничего не поделаешь. Мы же не в клубе.

Другое дело — сколько бы мы ни были вместе, если бы в коллективе не было «химии», это совместное время тоже не работало бы. Сколько футбол знает случаев, когда люди, наоборот, уставали от долгого пребывания друг с другом и начинались конфликты! Здесь же и близко не было ничего подобного. Потому и говорю, что 30 дней пролетело незаметно.

— В 2001 году сборная Кореи под руководством Гуса Хиддинка не вышла из группы на Кубке конфедераций, крупно проиграв французам. И ему удалось «пробить» наверху несколько долгосрочных сборов в течение последнего года перед домашним ЧМ, где дошли до полуфинала. У вас не было желания попросить РФС о паре-тройке двухнедельных сборов?

— Желание такое, конечно, есть. Но я его даже не озвучивал. Потому что изначально знал: это неосуществимо, и тебе все равно скажут «нет». Зачем тогда копья ломать? Есть еврокубки, четкий европейский календарь. Невозможно такое сделать, как бы ты как тренер сборной этого ни хотел. Так какой смысл ставить в неудобное положение клубы, лигу, себя, в конце концов?

Контакт со всеми клубами у нас прямой и хороший. И что возможно сделать — чтобы и сами футболисты не забывали, и клубы им напоминали, что есть сборная, куда надо стремиться и готовиться.

— А вы уверены, что не будет происходить нечто противоположное? По некоторым клубам в минувшем сезоне создавалось впечатление, что они готовили своих игроков не в сборную, а… из нее.

— Знаю, что и наши действия порой оценивают не так, как есть на самом деле. И с клубами так же. Если у меня или у какого-то из клубов есть вопросы друг к другу — всегда есть возможность позвонить и их задать. Это одна из моих обязанностей — налаживать контакты с клубами. И на сборы езжу, и на каждый тур летаю, и с тренерами и руководителями общаюсь.

Если бы я никогда не работал клубным тренером, то, возможно, что-то недопонимал бы. Но еще, можно образно сказать, вчера утром я был тренером клуба. Напрямую общался и с Гусом Хиддинком, и с Фабио Капелло, и с главным тренером сборной Польши Адамом Навалкой.

— Смена руководства в «Зените» сработает на сборную? В прошлом сезоне создавалось впечатление, что тот же Мирча Луческу не слишком желал вызова своих игроков в национальную команду.

— Не знаю, откуда у вас такая информация. Первым, к кому я поехал, был как раз Луческу. Уважаю этого тренера — не из-за возраста, а из-за достижений и качеств.

— Тем не менее именно Луческу позже советовал вам через прессу не брать в сборную Юрия Жиркова.

— Эту тему мы потом тоже с ним обсуждали — уже по телефону. У меня просьба ко всем коллегам: не надо мне советовать через прессу! Абсолютно любой мне может позвонить и высказать пожелания. Насчет «не брать» — вы видели, что Жирков был одним из лучших на Кубке конфедераций. Не только в нашей команде, а вообще на этой позиции вы не найдете кого-то на турнире, кому бы он явно уступил.

— Парадокс в том, что два человека, которые закрывали всю бровку — самая энергетически сложная позиция при такой схеме, — были старше всех, но сыграли здорово, и сил у них хватило. И у Жиркова, и у Самедова.

— Исхожу не из личных пристрастий, а из оценки потенциала игроков. Если с Жирковым я работал в «Динамо», то с Самедовым пересекся только в сборной. Но он же столько лет в России играет! У него есть качества, которые ты видишь и начинаешь под свой футбол подстраивать. Рад, что это тот самый случай, когда предпринимаемые штабом шаги дают результат.

— На Самедова вы стали делать ставку с первого же матча. И он был лучшим бомбардиром осени.

— Если вы думаете, что я Самедова очень люблю, то вы сильно преувеличиваете. Убежден, что Самедов меня тоже не любит (улыбается). Но мы партнеры! Задача тренерского и медицинского штаба — сделать так, чтобы футболист проявил на поле свои лучшие качества, а не любил главного тренера. Из 15 мячей, которые мы забили с сентября прошлого года, в восьми он участвовал. И из трех голов на Кубке конфедераций — в двух: гол Мексике и передача с Новой Зеландией.

— Так необходим ли сборной Мариу Фернандес?

— Мы хотим, чтобы он был с нами. Но разница в том, что Самедов нам прямо сейчас стабильно приносит пользу, а Мариу, убежден, ее принесет в будущем.

ЛЕБЕДЕВ ВЫСКАЗАЛСЯ О ЖИРКОВЕ НА ЭМОЦИЯХ

— Дайте оценку словам вице-спикера Госдумы Игоря Лебедева, заявившего, что Жиркову за удаление в матче с Мексикой надо «дать по морде».

— Эмоции. Думаю, эта тема в ближайшее время будет закрыта, и к нему, человеку взрослому и публичному, вопросов не останется. По-моему, Лебедев уже предпринял для этого пару шагов, встретившись с Виталием Мутко.

— А вы с Жирковым эту тему обсуждали? Ведь на самом-то деле он был одним из лучших в сборной, и вы сами нам об этом сказали.

— Начну с того, что после обязательной программы — флеш-интервью — зашел в раздевалку. Там я огорчился еще больше. И увидел, как команда среагировала на поражение. Обойдемся без подробностей, но я обнаружил по-настоящему расстроившихся поражению футболистов. По-настоящему.

Юра, как и еще ряд игроков, вместе с нами не улетал, и в гостинице все они зашли в номер, мы попрощались. Эту тему мы не обсуждали. Пусть эмоции утихнут, успокоится он сам — и будет время для спокойных рассуждений. А иногда бывает так, что и говорить не о чем. Все и так понятно.

— А спрашивали ли вы Жиркова, что случилось с ним в моменте, за который он получил вторую желтую карточку?

— Даже если бы мы с Юрой этот вопрос обсудили, подробности вы от меня не узнали бы. Был игровой момент. Футбол есть футбол, контактный вид спорта, и думаю, что он просто чуть-чуть не рассчитал.

АКИНФЕЕВ? ВИНОВАТЫХ НИКОГДА НЕ ИЩЕМ

— Но вы склонны его в этом винить?

— Отвечу и об этом, и — опережая ваш вопрос — об Игоре Акинфееве. Мы виноватых никогда не ищем. Это наш принцип. И в клубах наш тренерский штаб всегда исходил из этого. Потому что если ты будешь искать виноватого в той или иной игре, результата никогда не будет. Потому что футболисты, играющие с дрожащими ногами, нам в командах не нужны. А дрожать они не будут в том случае, если есть поддержка тренера в любой ситуации. И если после того или иного просчета есть спокойный объективный анализ.

Потому что спортсмены всегда хотят от наставника совета, как сделать лучше. То, что они не так сделали, — знают сами. И знает весь мир, потому что видит на стадионе и телеэкранах. Но они ждут от меня не того, что весь мир уже видел, а того, как это исправить. В этом ключе мы и работаем.

Опережая ваш вопрос, мы не ищем виновного и в судье, который два пенальти нам не дал. Я в шутку спрашивал его во время игры с Мексикой: «Мы дома играем или на выезде?» Он улыбнулся, и игра продолжилась. Наша задача — не искать крайних, а делать команду. И футболисты должны знать, что в любой ситуации мы с ними.

— Вы говорите, что не нужно искать виноватых. Но невозможно совсем не замечать ситуацию с Акинфеевым, который провалил уже второй крупный турнир…

— Для нас всегда важнее не то, что случилось, а то, что происходит после. Ошибки совершают все. Важна реакция на эти ошибки.

— Раз вы затронули тему судейства: Россию действительно ни в одном матче не судили как хозяев. С чем вы это связываете? На крупных турнирах чаще всего бывает иначе.

— Мы не хотим помощи, мы хотим, чтобы судили то, что есть. Давайте не будем делать акцент на нашей сборной, чтобы не подумали, что мы куда-то не туда разговор уводим. Возьмем игру Португалия — Чили. Как можно было такой пенальти не увидеть и не дать? Главный арбитр не увидел — видеоассистенты должны были подсказать!

— Это низкий уровень судейства в целом?

— Если бы это случилось во время матча без видеоассистентов, мы бы сказали, что это человеческий фактор. А вот тут напрашивается слово «предвзятость». Как это — чтобы очевидного нарушения не увидел ни судья, ни три видеопомощника?

Поймал себя на мысли, а не расслабятся ли судьи, зная, что в случае чего их подстрахуют видеоассистенты? Раньше была мощнейшая концентрация: ты принимаешь решение и целиком за него отвечаешь. А сейчас выходишь, можно флажок не поднять, гол забивают, потом смотрят — офсайд и отмена гола. Не упадет ли от такого квалификация судей?

ПЕНАЛЬТИ БЫЛИ, НО ДЕЛАТЬ НА ЭТОМ АКЦЕНТ — ПУТЬ В НИКУДА

— Может, история с полуфиналом говорит о том, что в случае с видеоассистентами еще не все отработано с точки зрения методики принятия решений? Там ведь игру для просмотра даже не остановили.

— Это новация, и требуется время, чтобы к ней привыкли все. В том числе и сами судьи. По моему убеждению, две вещи однозначно нуждаются в видеопросмотре. Во-первых, пересек ли мяч линию ворот. Во-вторых, нужен просмотр после каждого гола — было что-то во время голевой атаки или нет. Потому что только так зачастую можно выявить и офсайд, и какое-то другое нарушение. А все остальное — надо думать. Видите, мы уже половину интервью обсуждаем то, что в дискуссиях вообще по идее нуждаться не должно, поскольку вроде бы везде наставлены камеры.

— Вы же на тренировках судите двусторонки, верно?

— Да.

— Представим: четыре момента у сборной России, которые обсуждаются как возможные пенальти. Полоз с Новой Зеландией, Бухаров с Португалией, Жирков и Смолов с Мексикой. Вы — судья. В каких из этих моментов вы назначили бы пенальти, произойди это на тренировке?

— Честно говоря, за Полоза не назначил бы. По Бухарову — вопрос. Иногда на тренировке ты хочешь посмотреть, как твоя команда пенальти реализует, и назначаешь вот такие, спорные. И посмотреть, как те или иные футболисты среагируют на свисток. На тренировках ведь тоже некоторые психологические детали улавливаешь. Иной раз углового нет, а я даю. Поэтому такой пенальти скорее поставил бы. А в матче с Мексикой оба назначил бы точно.

Но опять же если бы вопрос не задали, я бы эту тему сам не затронул. Потому что если начинать разбирать отдельные ошибки, будь то игроков, судей, кого угодно, — мы уйдем в совсем другую сторону. Нам надо смотреть наш общий уровень игры, фундамент, который не должен позволять одному-двум подобным моментам решать исход встречи. Делать акцент на пенальти — это путь в никуда.

— В конце концов, оба не назначенных пенальти с Мексикой были до гола Самедова, то есть напрямую на ход игры не повлияли. Другое дело, если бы судья их не дал при счете 1:0.

— Вообще можно в целом занести в актив то, как команда реагировала на различные повороты в этом матче. На тех же не назначенных пенальти футболисты не зациклились — тут же забыли о них, вновь пошли забивать и сделали это. Во втором тайме получили в свои ворота второй гол, не вытекавший из логики игры, вскоре — еще и удаление. И все равно вдесятером продолжали гнуть свою линию и создали голевой момент.

Ни в одном фрагменте игры не было того, что было несколько минут с португальцами, когда после пропущенного гола мы какое-то время приходили в себя. Поэтому и говорю, что в игре с Мексикой мы сделали шаг вперед по сравнению с предыдущей встречей.

УБЕЖДЕН, ЧТО ЗОБНИН СТАНЕТ ТОЛЬКО СИЛЬНЕЕ

— Готовы сказать, что если бы играли Дзагоев и Зобнин, судьба у этой команда на турнире могла бы быть совсем иной?

— Такими категориями — «если» — мы не рассуждаем. Их не было. Понятно, что это качественные футболисты не просто из обоймы. Их присутствие — большой плюс. Любая сборная зависит от таких игроков.

С Зобниным я вчера, кстати, разговаривал. Он идет на поправку, операция, насколько понимаю, прошла достаточно удачно. Мы уже раза три общались с ним. Теперь, как я в таких случаях говорю, «лучше на месяц позже, чем на день раньше». Чтобы точно долечиться и восстановиться. Часто бывает, что после таких ударов судьбы человек становится только сильнее. Убежден, что с Зобниным это и произойдет. Что касается Дзагоева, то мы также с нетерпением ждем его возвращения в сборную. Мы с ним на связи и надеемся, что он восстановит свои кондиции как можно быстрее.

— Довольны работой тренера по физподготовке ЦСКА Паулино Гранеро, привлеченного в сборную до начала турнира?

— Если бы не был в нем уверен — мы бы не пригласили его в тренерский штаб. Другое дело, надо понимать: наш тренер по физподготовке — Владимир Паников, а Гранеро нам в этом плане помогал. Он уже был на больших турнирах.

— И к его работе на Euro-2016 были вопросы. То есть негативный опыт — это то, что способно в следующий раз помочь?

— Он знал на практике то, что мы — только в теории. Гранеро находился со сборной до 14 июня, а потом отправился в распоряжение ЦСКА. Замечу, что нам очень помогли его профессиональные и человеческие качества.

ПОЧЕМУ Я СУХО ОТВЕЧАЛ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ ПОСЛЕ ПОРТУГАЛИИ

— Как вы отреагировали на то, что после Португалии, когда еще ничего не было потеряно, некоторые известные журналисты написали лично про вас статьи со злой и агрессивной критикой?

— Невозможно тренировать сборную своей страны или ее популярный клуб и быть вне критики. Это нормально! Надо иногда выслушивать и читать не самые приятные слова, которые идут в твой адрес. Наша задача — убеждать и критиков, и тех, кто настроен более благожелательно, своей игрой. Другого пути нет.

Моя реакция? Думать! Люди смотрят на мою работу под другим углом зрения. Если реагировать на каждое замечание гневно — это неправильно. В любом критическом выступлении, если это не огульное охаивание, можно найти рациональное зерно. Если ты на таком посту, то должен быть готов к жестким оценкам. И искать в них что-то, что тебе пригодится. Даже если человек тебя ненавидит. Но тебе нельзя замыкаться на том, что он к тебе так относится. И мы не замыкаемся. Все мы люди, и может быть пять секунд сильных эмоций — а потом в дело вступает разум.

— Вы же назвали своим просчетом нервную пресс-конференцию после матча с Португалией. Можете пояснить, в чем именно он состоял?

— Специально пересмотрел ту пресс-конференцию — все-таки надо глядеть на себя со стороны, когда читаешь какие-то вещи. И делать выводы. Кстати, вы не знаете предисловия к этой истории.

— Ждем с нетерпением.

— Игра заканчивается. Ты собираешься подойти к тренеру соперников, к своему штабу и футболистам. Именно так сделал после Новой Зеландии, когда бродкастеры не воспользовались операцией флеш-интервью прямо у поля. А тут еще игра толком не успела закончиться, как начали дергать! Говорю им (сотрудникам ФИФА. — Прим. «СЭ»): «Постойте, дайте мне сначала своим футболистам спасибо сказать!» — «Нет-нет, сначала интервью». Не дали и немного вывели из равновесия, хотя потом извинились. Понимаю, что это в любом случае не добавляет мне вистов, а просто рассказываю, как все было.

— Поэтому и пришли на пресс-конференцию взвинченным?

— Возможно, и так. На все вопросы ответил сухо, да. Не развернуто. Какое-то недовольство, допускаю, спровоцировал. Но никого при этом не оскорбил. Может быть, это было так остро воспринято на контрасте, потому что и до, и после этой пресс-конференции всегда отвечал гораздо более подробно. Выводы для себя сделал. Кстати, и после игры с Мексикой была такая же ситуация с суперфлеш, и никаких проблем не возникло.

— Как вы отнеслись к тому, что перед матчем с Мексикой некорректные, как многим показалось, высказывания в ваш адрес в прямом эфире допустил Валерий Карпин, ваш бывший партнер по «Спартаку» и сборной?

— В любом случае не хочу переходить на личности. Главный тренер сборной — серьезная и ответственная работа, ты на виду, тебя оценивают. Это надо понимать и уважать. И быть открытым к восприятию любой критики. Если замкнешься и не будешь ее принимать — считай, ты пропал. И как личность, и как профессионал.

А те, с кем я играл, могут говорить и делать все, что посчитают нужным. Мы с ними выигрывали титулы в «Спартаке» и много играли в сборной. Критиковать этих людей и их слова мне не хотелось бы. Возможность высказать свое мнение есть у всех, но тональность оценок каждый выбирает самостоятельно.

— Почему вы не стали для повышения мотивации зачитывать футболистам заносчивые слова мексиканца Гуардадо?

— Думаю, футболисты и без меня все прочитали. Хотя в прошлом пару раз прибегал к подобному методу — просто вывешивал, сам ничего не говорил. Но теперь мы выбрали другой путь и пошли «в народ». Отменили разминку и прошлись по набережной. Игроки без всяких зажигательных слов на установке увидели и поняли, как к ним относятся болельщики и чего от них ждут. Эмоционально команда была готова к матчу.

У СМОЛОВА БЫЛ МЫШЕЧНЫЙ СПАЗМ НА РАЗМИНКЕ ПЕРЕД МЕКСИКОЙ

— В чем, на ваш взгляд, вы лично на турнире недоработали? В какие моменты можно было принять более точные решения?

— Или недоработал, или времени не хватило. Надо понимать, что некоторые предложенные нами вещи могут быть по сути верными, но футболисты банально не всегда успевают «схватить» материал. Чтобы поменять тактику, нужно больше времени — для себя я это понял. Есть теория, тренировки, контрольные матчи, но ничто не заменит официальных встреч. За пару дней после матча с Венгрией перестроились на 5−4−1 против Чили. Но в контрольной встрече напряжение меньше, и все усваивается легче. А когда перестройка происходит в официальном поединке с чемпионами Европы, то срабатывает не всегда. Так что в этом плане предстоит поработать и уделить определенным нюансам больше внимания.

— Иными словами, будь у вас возможность вернуть время назад, против Португалии вы бы сыграли с двумя нападающими, а не с одним.

— Не факт. Скорее мы бы больше времени уделили некоторым вещам. Мы же не случайно экспериментировали в матче с Чили. Равно как и отрабатывали игру в четыре защитника — впоследствии применив это в конце встречи с Мексикой, когда остались вдесятером. Тот же Смольников более комфортно чувствовал себя в качестве крайнего защитника в расстановке с двумя центральными, тогда как в расстановке с тремя отдавали предпочтение Самедову.

— Ерохин не вышел в «старте» против Португалии из-за повреждения?

— Да. Он и против Мексики сыграл на обезболивающих.

— Смолов тоже испытывал проблемы со здоровьем, верно?

— До игры, на предматчевой тренировке все было нормально. Но с разминки непосредственно перед началом матча он вернулся раньше. Возник мышечный спазм. Встал вопрос, сможет ли Федор вообще участвовать в игре. Но он вышел. Договорились: если станет невмоготу, сразу поднимай руку и показывай. Заменили Смолова, уже когда остались вдесятером, ведь надо было бегать еще больше. Федя мог усугубить травму, пропустить сборы и начало чемпионата — мы обязаны думать как об интересах сборной, так и о судьбе игроков. Кстати, перед удалением Жиркова мы планировали выход Миранчука и даже заполнили лист заявки, Алексей уже разминался. Но красная карточка все поменяла. В итоге вышел свежий Канунников, поработавший и на оборону, и на атаку. Было, кстати, странно слышать, когда на «Матч ТВ» кто-то сказал: «Канунникова выпустили, чтобы дать ему возможность поучаствовать в турнире». Послушайте, мы же не в песочнице играем. Все наши решения, в том числе по заменам, происходят по определенной логике.

— То есть совсем малое игровое время Миранчука на турнире связано в том числе со стечением обстоятельств.

— Меня часто спрашивают об этом. Каждому свое время, не торопите события. Тот, кто преждевременно берет непосильный вес, легко может надорваться. Про Миранчука скажу так: матчи, где он выходил в основном составе, не до конца ему удавались. А вот при появлении на замену Алексей реально добавлял. Забивал, отдавал — как я это называю, «ставил точки».

Пока что Миранчук помогает нам в роли джокера, но это не означает, что завтра он не сможет стать основным игроком. Алексей сделал определенные шаги и будет развиваться дальше. Мы и с ним, и со всеми другими футболистами разговариваем — что надо делать. Нет такого, что человек не играет — и не знает почему. Все в команде в курсе, у кого какая роль.

— Смолов против португальцев проиграл 90 процентов единоборств. Что это было?

— Прежде всего, он противостоял, мягко говоря, непростым соперникам. А наши выводы по отдельным моментам мне не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение. Их необходимо проанализировать и дать футболисту соответствующие рекомендации.

— Появление Бухарова в стартовом составе против Мексики было вызвано желанием освободить больше пространства для Смолова?

— Именно так.

— Как в целом оцените игру Смолова на турнире и его слезы после вылета?

— Мы уже касались персонально нескольких футболистов, хотя обычно мне это несвойственно. Но понимаю, болельщикам интересно получить персональную оценку действий футболистов. По поводу Смолова: давайте оставим в стороне ситуацию после матча — Федор воспринял все близко к сердцу. К тому же проявить себя в решающем поединке ему помешала травма, что тоже отразилось на его эмоциональном состоянии.

Теперь насчет его игры. Смолов работал на команду — это все видели. Он помогал и обороне, и атаке. Кубок конфедераций можно, с одной стороны, записать ему в актив. Смолов наконец-то полноценно провел большой турнир, сыграв на своем привычном месте в центре нападения — на том, где ему, наверное, хотелось играть и на чемпионате Европы. Он забил один мяч, попал в штангу перед другим, «сделал» пенальти, не назначенный арбитром.

С другой стороны, важно сделать соответствующие поправки. Футболистов часто критикуют, но, поверьте, они умные ребята. Порой они сами должн?