Рассказы о животных. Сто метров длиною в жизнь. Так не бывает.
Сто метров длиною в жизнь
Вам наверное, это покажется странным, но... Ведь не нам обсуждать или осуждать то, что видят и знают Ангелы, но не знаем мы.
И всё же, несмотря на то, что вероятность предотвратить происшествие была очень мала, Ангел решил попробовать. Возможно, удастся изменить…
Вам и это покажется странным. Но Ангелам, увы, не всё подвластно.
Пройти предстояло сто метров. Всего сто, но именно эти метры определяли, сможет ли он помочь.
Обычная улица. В самое оживлённое время. В час-пик. Когда люди совершают множество дел и спешат, спешат, спешат...
Потому что, им кажется, что они могут не успеть. Не успеть совершить всё, что было намечено на этот день. Ведь это основная черта человеческой натуры - строить планы.
Всегда строить бесполезные планы...
После первых десяти шагов он оттолкнул человека, стремившегося перебежать дорогу, и тот, оступившись, выронил портфель и стал что-то кричать в спину спешившему высокому мужчине в черном длинном пальто.
Он даже захотел подбежать и ударить наглеца, но тут грузовик на большой скорости промчался в нескольких сантиметрах от него и переехал выпавший портфель.
Человек замер, и его глаза наполнились удивлением. Он посмотрел вслед высокому мужчине. Ему захотелось догнать и поблагодарить. Догнать и спросить - как?…
Но тот уже исчез в суетившейся на улице толпе.
Вторым был ребёнок лет десяти, игравший с товарищем в футбол прямо на тротуаре. Мальчик подпрыгнул, чтобы поймать мяч, отлетевший от стены, и тут...
Тут Ангел оттолкнул его, и малыш упал на асфальт, ударившись коленями и локтями. Он уже скривился и собрался закричать и обозвать мужчину в пальто, как вдруг его взгляд упал на открытую рядом крышку канализационного люка...
А мужчина в чёрном пальто уже бежал. Времени оставалось очень мало.
Он вырвал по дороге у мужчины в очках документы из рук и бросил их женщине, продававшей цветы в киоске.
Возмутившийся человек стал кричать и звать полицию, а потом, подбежав к ларьку, узнал свою первую любовь. Дипломат выпал из его рук.
- Господи! - сказал он. - Это ты?
Женщина покраснела и ответила:
- Нет. Это не я... Я так изменилась. Пополнела, постарела...
Но мужчина взял её руки в свои и ответил:
- Нет. Ты всё та же, самая красивая на свете!
А Ангел уже летел. Он мчался, не замечая ничего вокруг, и всё же успел сбить велосипедиста, на пути которого вдруг возник большой джип.
В последние несколько секунд он вытащил из кармана маленькую бумажку и вложил её в руку пожилого человека, шедшего по тротуару с женой под руку.
Тот удивленно раскрыл ладонь - на ней лежал лотерейный билет…
Ангел был на месте.
Маленькая девочка в коляске... Её мама увлечённо разговаривала по телефону и не заметила, как ручка от коляски выскользнула из её руки.
Коляска наклонилась, её передние колёса коснулись проезжей части и она, подпрыгнув, поехала по дороге.
Большой грузовик, не сбивший человека в самом начале пути, вырулил из-за угла и, хищно сверкнув фарами, рассмеялся. Он мчался прямо на коляску.
Ангел бросился вперёд, но вдруг натолкнулся на непреодолимую прозрачную стену.
- Нет, нет, - услышал Ангел. - Дважды меня не обманешь...
Он ударил изо всех сил по невидимой стене, но та даже не шевельнулась.
Спешившие рядом люди с изумлением наблюдали, как странный высокий человек в длинном черном пальто стучит руками по воздуху и кричит что-то. Так, будто у него было что-то на пути, не дающее ему пройти.
- Сумасшедший какой-то, - сказала одна пожилая женщина. - Сбежал наверное из сумасшедшего дома!
И она, вытащив телефон, принялась звонить в полицию. Продавец из магазина напротив недовольно проворчал:
- Алкоголик... Белая горячка. Одни пьяницы вокруг!
Идущие рядом люди отшатывались от странного человека, как будто он был заразным, и они могли подцепить от него тяжёлую болезнь.
И только один...
Бомж, сидевший на углу улицы и державший на коленях голову старой собаки, вдруг вскочил.
- Подожди меня тут, - крикнул он собаке, потом подбежал к высокому человеку в черном длинном пальто и сказал: - Не переживай, друг. Я помогу!
Он навалился плечом на несуществующую, невидимую стену и должен был, по идее, просто упасть на асфальт, ведь перед ним ничего не было, но...
Но вместо этого он вдруг упёрся во что-то твёрдое и неподатливое. Тогда он напрягся изо всех сил и застонал от усилия, а люди вокруг...
Люди стали смеяться и показывать пальцами на двух ненормальных, упирающихся в невидимую стену. И они, наверное, ничего бы так и не смогли сделать, если бы вдруг...
Старая собака бомжа, подбежав, со всего разбега не бросилась головой вперёд! Прямо на стену. Что-то хрустнуло в её шее, и она упала безжизненным шерстяным комком на землю…
И в этот же момент стена рухнула!
Бомж упал на землю, а Ангел, бросившись вперёд, в последнюю долю секунды выхватил маленькую девочку из коляски, которую тут же снес огромный грузовик и свернул за угол, даже не затормозив.
Мама девочки, отчаянно закричав, выронила телефон и, бросившись к Ангелу, выхватила из его рук своего ребёнка.
Придя в себя, она стала искать того, кто спас её дочь, но его уже нигде не было. Высокий человек в чёрном длинном пальто исчез, не его месте стоял пожилой мужчина в светло-коричневом плаще.
Бомж сидел на своём месте. Он держал на руках безжизненное тело своего единственного друга и беззвучно плакал, покачивая навсегда ушедшего пса.
Высокий седой человек в светло-коричневом плаще присел рядом с ним.
- Что с ним случилось? - спросил он у бомжа.
- Он отдал свою жизнь за другого, - ответил тот и заплакал в голос. - А у меня, кроме него, никого и ничего нет в этом мире. Теперь я совсем один...
- А вот, - вдруг сказал Ангел (да-да, это был он), - Посмотри. Не узнаёшь?
Большая собака, лежавшая безжизненным телом на руках бездомного, вдруг исчезла, а у его ног появился маленький щенок. Он молотил воздух забавным хвостиком и повизгивал, глядя на бомжа.
- Господи! - вдруг сказал тот. - Это же он. Это же мой Бом! И ухо его, правое с беленьким сердечком.
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Так не бывает
Море было бескрайнее... Игриво волнующееся белыми барашками пробегающих по нему волн. Море плавилось в золотых лучах любующегося им с неба раскаленного добела солнца. И, почему-то, на вкус напоминало соленый куриный бульон…
Димка пробовал такой. Давно. В детстве. Из большой красной кружки с шершавыми, сбитыми от времени краешками.
В том вкусном, приготовленном старенькой бабой Катей бульоне плавали зеленые кораблики укропа и размякшие, но все равно безумно вкусные чесночные сухарики…
В этом же глотке соленой морской воды плавало лишь одиночество… Бесконечное, горькое, без надежды на спасение, одиночество. Но Димка все равно упорно двигал языком, перекатывая соленую воду за щеками.
Измученное жаждой, обожженное солнцем тело отзывалось на обманчивую влагу так и не проглоченного глотка дрожью. И Димка, подавив очередной болезненный стон, неловко перекатившись на спину, вновь провалился в беспамятство.
Здесь, в прохладе созданной его собственным сознанием тюрьмы, черно-белыми кадрами диафильма мелькала вся его жизнь.
Вот он еще совсем маленький. Димочка. Смешной, кучерявый малыш, играющий в наполненной водой ванной с большим серым дельфином. Если потянуть за торчащую из под брюшка игрушки нить, то «чудо-рыба», задорно виляя хвостом, поплывет сама.
И Димочка тянул. Десятки, сотни раз. С восторгом наблюдая, как любимая игрушка бороздит просторы его личного, маленького моря… И недовольно, словно маленький старичок, ворчал, когда мама с папой, посмеиваясь, вытаскивали их на пару с дельфином из совсем остывшей воды…
Вот он в школе. Уже не Димочка, но и до Дмитрия еще не дорос.
Бросает набитый учебниками рюкзак под парту и, пока еще есть время до начала уроков, бежит в кабинет биологии. Чтобы с порога, заставив вздрогнуть не ожидавшую такого подвоха учительницу, прокричать:
- Алла Григорьевна! А какие они, настоящие дельфины?…
Небольшой общественный бассейн. Один на весь их маленький, захудалый городишко. И смешная, прилипшая не хуже банного листа кличка - поплавок.
Он уже тогда понимал - за мечтой не угнаться. Развить скорость пятьдесят километров в час - непосильная задача для хрупкого человеческого тела. Но Димка продолжал упорно тренироваться…
Институт и большой мегаполис. Сотни тысяч возможностей и открытых, манящих путей. Дерзай, Димка! А он, как заколдованный, поступает на факультет биологии…
А потом армия. И поднявший все связи отец. Морской флот. И мечта на расстоянии протянутой ладони.
Свист, клекот. Гибкие, выпрыгивающие из морской глади серебристые тела, скользящие вдоль просоленного борта корабля.
Брызги. Ветер. Стая…
И внимательный взгляд старого кока:
- Есть такая работа - дельфинов спасать.
Димка проработал в морском реабилитационном центре двенадцать лет. Двенадцать лет, пролетевших для повзрослевшего Дмитрия Сергеевича, в душе так и оставшегося упрямым Димкой, как одно мгновение. Наверное, рядом с мечтой время идет по-другому.
Спасал, выхаживал. Учил. Кому-то заменял убитых браконьерами родителей. Кому-то, как верный друг, подставлял под поникший плавник крепкую, надежную, закаленную морем и солнцем ладонь.
Димка и жену-то свою, Алену, нашел себе здесь же, в центре. Такую же суматошную, с детства влюбленную в дельфинов, как он. Прижимались с ней друг к дружке во время редкого отдыха. Вздыхали. Смотрели с усталыми улыбками, как очередной выпущенный на волю подопечный с радостным клекотом возвращается в стаю.
Гордились. А может, наоборот… Грустили. Злились. И изо всех сил старалась не дать друг другу впасть в отчаяние, когда помочь уже было нельзя…
А потом, вот, Ванька и Манька. Пара. Почти пять лет в неволе на потеху публике. На гибких телах шрамов, что чешуи на иной рыбине. И глаза. Потухшие глаза. Мертвые. В такие смотреть страшно.
Зачем спасли? - спрашивали.
Для чего? Мучения продлить? Агонию? Такие не оправятся, не выкарабкаются. Потомства никогда не дадут… Так не бывает.
А они с Аленкой взялись. Наперекор. Вопреки. Души свои вкладывая. Поселились в центре на долгих восемь месяцев. Днями и ночами в водном вольере вместе с Ванькой и Манькой жили. Шрамы залечивали, клекотали, курлыкали. В свисток свистели, пению стаи дельфиньей подражая. Учили.
Как детей малых учили. Воду заново чувствовать, свободу. Ветер шальной плавниками ловить. Петь учили. Искренне, призывно. Открыто...
И в один из дней вдруг поняли - справились. Сдюжили.
Затянулись шрамы в душах свободных, заросли на телах гибких. Скользят бывшие узники по водной глади без рывков. Смотрят на линию горизонта. Курлычат. Поют свою песнь, море и солнце воспевая.
И смеется счастливая Аленка. Светится. Смотрит, не отрываясь, на едва заметный Манькин живот и все повторяет:
- Так не бывает, Димка. Слышишь! Ведь так не бывает!
А потом… Весь центр на выпуск пришел. Дверцу заводи со слезами открывали. И стояли, боясь шелохнуться. Все еще не до конца веря. Смотрели, как две серебристых тени, просвистев прощально, навсегда скрылись среди свободных, непокорных волн...
И отпуск этот...
Отпуск-то они с Аленкой из-за них и взяли. Из-за Маньки с Ванькой. Из-за восьми месяцев без продыху. Чтоб не перегореть. Не остановиться. Не дать на таких вот Маньках и Ваньках кресты ставить. Бороться чтоб. Выдохнуть, и по новой.
Уезжать далеко не стали. Так в каких-то пяти километрах от реабилитационного центра остановились. Выдохнули…
Димка в страшном сне такое «выдохнули» представить не мог. Разве что в кино видел. А здесь, вот, сам. Один. В море. Уснул, надышавшись полной грудью, на надувном матрасе. Замечтался, задремал…
И Аленка, на берегу загорающая, беды не заметила.
Вот и дрейфует теперь. Конца ждет. Потому что спасением такие истории редко заканчиваются. А может, и вовсе нет здесь никакого спасения. Не бывает. Не отдает море законную добычу. Не делится...
Он, конечно, по первости плыть хотел. Благо, тело сильное, тренированное. С подопечными своими большие расстояния брал. Даже с матраса несколько раз прыгал. Вот только, что слева, что справа - синева одна.
Море с небом, в миксере перемешанные. Ни берегов, ни скал, ни кораблишки захудалого. А сейчас и сил-то не осталось. Ворочался изредка, как тетерев на вертеле, шкварчащей коркой покрываясь, да за шнурок на шее, на котором свисток рабочий болтался, от безысходности тянул.
А сегодня вот, совсем худо стало. Воды морской хлебнуть решился. Не выдержал.
*****
В себя опять пришел рывком. Будто из глубины морской вынырнул. Язык соленый от нёба отлепил, вдохнул. А потом заморгал слезящимися на солнце глазами. И увидел вдруг...
Вскинулся, чуть с матраса не навернувшись - вдалеке серебристыми звездами над водой мелькали спины дельфинов. Видать, игралась стая. Дурачилась. С морскими волнами в догонялки соревновалась. Он бы тоже … с ними.. наперегонки… если бы силы были.
Столько лет бок о бок провел, а поди ж ты, еще не наплавался.
Ну хоть споет напоследок, мелькнула шальная мысль… И, несколько раз дунув в висевший на шее свисток, Димка вновь провалился в темноту.
И не видел совсем, как на песню его прощальную всколыхнулась стая. Как отделились от нее две тени быстрые. Как, разрезая волны мощными телами, в сторону дрейфующего в море матраса устремились…
Аленки, бегущей от центра к заводи, не видел. Того, как рыбкой она через барьер сеточный перепрыгнула, как плыла, с каждым гребком воздух из легких вышибая…
Как вцепилась сведенными судорогой пальцами в край матраса и, мешая соленые слезы с морской водой, смеялась, будто сумасшедшая.
Не видел кружащей вокруг стаи дельфинов, что испещренным шрамами собратьям помогали матрас к знакомой заводи толкать...
Ничего не видел измученный, провалившийся в беспамятство, но по прежнему живой Димка. Потому что знал он, уверен был...
Так не бывает.
Автор ОЛЬГА СУСЛИНА