Политическая колонка Александра Пирогова. Ящик Пандоры

Ровно год назад Дмитрий Медведев внес в Госдуму законопроект о повышении пенсионного возраста и приоткрыл ящик Пандоры. Множество проблем и испытаний вырвалось оттуда. И для власти, и для людей.

Первые сложности проявились уже в сентябре, когда несколько действующих губернаторов проиграли выборы, а "Единая Россия" начала стремительно терять голоса избирателей. Не помогло и специальное обращение президента к нации с разъяснениями о необходимости пенсионной реформы, и готовность внести в закон небольшие послабления.

Возмущение граждан сгустилось и растеклось повсеместно в воздухе, настолько, что, казалось, достаточно протянуть руку - и можно скатать снежок народного гнева. Да что там снежок - на всеобщий митинг снеговиков хватит. Катай - не хочу.

Политологи заговорили о том, что наступила новая политическая реальность. И, кажется, она действительно наступила.

 Беды власти

Первой из ящика древнего божества вырвалась «чума недоверия». Со зверским аппетитом она накинулась на рейтинги руководства страны, откусив за год порядка 20%.

Болезни «малодушия» поразили ряды партийцев. Рекордное количество губернаторов собрались на выборы самовыдвиженцами. На выборах в Мосгордуму и вовсе анекдот: "Единая Россия" не выставила ни одного кандидата. Все партийцы и приспешники предпочли дистанцироваться от "ЕР" как от бубонной чумы.

Глава Счетной палаты Алексей Кудрин в образе «чумного доктора» предрек «социальный взрыв» из-за снижения уровня жизни.

Бедность, похоже, вырвалась из ящика Пандоры самой первой. Очевидно, кто-то потихоньку приоткрывал злополучный сосуд уже давно.

Тихая ярость

И тем не менее всероссийского бунта не случилось. Митинги против пенсионной и мусорной реформ прошли, хоть и повсеместно, но не так массово, как ожидалось. Люди не вышли на улицы, похоже, не веря, что им под силу что-то изменить. Недовольство властью многократно усиливается местечковой «новой искренностью» чиновников, региональным и корпоративным самодурством или, зачастую, обычной оторванностью власти от людей и их проблем, игнорированием их желаний и мнений.

Не имея сил и надежд достучаться до Кремля, жители регионов стали выражать свою ярость на местном уровне. Накопившийся протест вылился в массовые акции совершенно разной тематики, на первый взгляд, не имеющей никакого отношения к политике президента.

Трансформация протеста

Массовые протесты за сохранение сквера в Екатеринбурге, против «московского» мусора в Архангельске, за свободу журналиста Ивана Голунова - пожалуй, главные и первые протесты в этой новой реальности. Как оказалось, все больше и больше людей готовы объединяться и выступать за решение конкретных проблем. Без политических требований, без давления на федеральную власть.

Пенсионную реформу мы проглотили, но сквер не отдадим - такова логика новой реальности. Протест становится индуктивным. Требования начинают исходить от частного к общему.

За требованием освободить конкретного журналиста стоят проблемы вседозволенности силовиков, беспредела элитных групп и покушения на свободу слова. И если глобальные проблемы решить не представляется возможным, то освободить незаконно арестованного журналиста, сохранить сквер – реально. К тому же по факту для верховной власти такой выпуск пара безопасен и даже полезен.

Накопленное в обществе напряжение прорывается весьма удобным способом. Идя навстречу людям, решая локальную проблему (будь то отказ от строительства мусорного полигона, или пересмотра тарифов, или вырубки парков), руководство страны подспудно может удовлетворить и более глубинные требования народа – желание диалога, справедливости и уважения (дефицит которых и ведет к разрушению системы). А президент получает возможность выступать миротворцем и модератором в региональных и корпоративных конфликтах, проявляя не слабость, но силу и милосердие. Да и политического контекста в этом как будто бы нет. Слушать людей при таком раскладе становится не так уж страшно. Даже в Архангельске.

Новая реальность

Страна действительно изменилась. В сытые годы люди закрывали глаза на многие недостатки системы. Ведь когда есть хлеб, зрелища не так уж важны. Но когда в желудке пусто, требования к зрелищам меняются.

Старые декорации перестают быть уютными и винтажными, а становятся вдруг душными и уродливыми, актеры – немощными и фальшивыми. Зрители вскакивают с насиженных мест, чтоб сдернуть замшелую портьеру, подсказать нужные слова или самим выйти на сцену.

Вероятно, мудрый директор театра должен позволить зрителям вмешаться и внести свои правки, проявить им больше инициативы и самостоятельности, влиять на ход постановки. Ведь от этого театр только выиграет, станет интереснее, живее и, самое главное, - по душе самим зрителям.

И если люди хотят диалога с властью, хотят быть услышанными, отстаивать свое мнение, выбирать себе мэров, проводить местные референдумы, то почему бы не дать им все это?

В конце концов, не надо забывать, что на дне ящика Пандоры затаилась надежда. Может, пора ее уже выпустить? Ее сейчас всем не хватает.

Фото: onepeterfive.com