На языке отцов
21 февраля — День родного языка. Проходит он без митингов и пышных торжеств. Но наткнувшись на него в календаре, невольно задумываешься о своём отношении к языку, который знаешь с рождения. Для большинства из нас это русский. Но есть и те, кто, выучив наш язык, сумел бережно сохранить свой. Среди них троичане Автандил и Лариса Небиеридзе. Эта семья живёт в Троицке без малого 30 лет, но на грузинском здесь все по-прежнему хорошо говорят. «Как сохранили? Практика!» — смеётся Лариса. Она говорит совсем без акцента: в детстве училась в русской школе, окончила во Владикавказе институт, где обучение тоже велось на русском. Языковой практике способствует и сегодняшняя работа Ларисы Павловны: она успешный стилист-парикмахер. Дома обучение родной и чужой речи супруги, сами того не зная, вели по классической модели семей-билингв, когда каждый из родителей в общении с детьми использует только один язык. Здесь мама говорила по-русски, а папа — по-грузински. «Язык — это основа народного характера, — убеждена Лариса. — В нём заложено и отражается всё: традиции, уклад, самобытность… Это связующая нить между нами, предками и будущими поколениями». Сейчас, когда Грузия стала привлекательной для туристов страной, россияне открывают её заново. Однако, как и десятилетия назад, наших соотечественников больше всего поражают две вещи: щедрое гостеприимство, когда чужого человека принимают как самого близкого родственника, и сплочённость людей: здесь и вправду один за всех и все за одного. У нас почему-то не так… «Да, в России живут разобщённо, — соглашается Лариса. — Даже в одной семье умудряются в холодильнике разные полочки иметь! У нас год жил старший сын Сандрик с женой и ребёнком. Никто из нас не ощущал, что кто-то там лишний. Так и несли домой полные сумки, готовили на всех, ели за общим столом. У нас, знаешь, как говорят? «Ты делай добро, люби людей. Если это хороший человек — он притянется к тебе. Если нет — останется с самим собой. Но ты сделай ему шаг навстречу! Пусти его». Лариса эту народную мудрость хорошо усвоила: у неё двое сыновей, и она всегда знала, что ей предстоит стать свекровью. «Это тонкие отношения, — говорит она. — Где тонко — там рвётся. Даже взглядом можно ненароком обидеть. Но этого делать нельзя: потом сама себя станешь винить, если у сына что-то не сложится…» У Ларисы есть хороший пример: собственная свекровь, у которой она переняла одно простое, вроде бы, правило. «Надо быть всегда за свою невестку. Что бы она ни сказала или сделала». Её свекровь всегда так и поступала: неизменно вставала на её сторону. Автандил даже в шутку не раз выговаривал матери: «Я уже не понимаю, ты чья мама — моя или её?!» Кстати, с Изольдой Григорьевной, мамой Автандила, Лариса говорит только по-русски: «Ей так нравится. Она немного коверкает слова, но если я отвечаю по-грузински, просит «выключить» этот язык: его, мол, там и так вокруг много». Русские, грузины, разные языки, непохожие уклады жизни. «Лариса, а есть что-то такое, что ты за 30 лет жизни в России так и не смогла принять, что тебе не нравится?» Задумалась, посмотрела в окно, говорит: «Да пожалуй, вольницу какую-то бесшабашную: мол, что хочу — то ворочу. У нас