4 Было это лет 6 назад в Питере. Ржу до сих пор. Одна церквушка...

Было это лет 6 назад в Питере. Ржу до сих пор. Одна церквушка надыбала кучу валюты на реставрацию, с условием, что подрядчик будет очень заграничный, видимо, чтоб и работу в срок закончили, и деньги не сперли. Ваш покорный слуга в это время имел какое-то туманное отношение к комитету по реставрации нежилых фондов, и вот с утра пораньше ловит меня начальнтк т говорит, мол, что нарисовалась солидная немецко-шведская фирма, готова на все за предложенные бабки, и прям сейчас я должен представителя ихнего в церковь ту сопроводить и встретить с батюшкой (который из всех языков знает лишь староруский), чтоб они чего надо обсудили под моим наблюдением. Тут сразу возникает Отто, германошвед, познакомились, едем. У Отто неплохой русский с легким окуппационным акцентом, хорошо, думаю, переводить не надо будет. Приехали, нашли батюшку в рясе неглаженной. Отто штуки всяки подостовал, стал бегать и замерять чего-то, пока мы с батюшкой беседой светской баловались. Прибегает запыхавшись Отто, и делится с нами информацией инженерной типа что там мы "штуккотуррку" налепим, а вот там еще какую то хреновину заменим, а потом такое говорит:
— А для корошший светофой эффект фсе лампы будут х@евый.
И смотрит на нас так приветливо, улыбается. Я мысленно перекрестился и тоже улыбаюсь, а вот батюшка нехорошо как-то глазиком моргнул, крякнул сдавленно, ткнул в меня пальцем и шипит:
— Ты скажи ему, что деньги у нас есть, пусть хорошие лампы ставит.
Отто сразу:
— Та та, все путет корошший, и оччен х@евый, тут мы х@евый красний лампы поставим, тут х@евый синий, и фсе стекло заменим на х@евый стекло, а тут (на главный витраж с изображением Христа показывает) утет дфойной х@евый стекло, самый торогой!
При этих словах батюшка сам становится цвета "дфойной х@евый", бороденка его не в ту сторону затопорщилась и со странненьким таким звуком он осел у алтаря. Я схватил ничего непонимающего Отто и поволок к выходу, по дороге пытаясь обьяснить, что всякой шутке есть предел и в церкви матом — грех вдвойне, и тут он вырвался, с мрачнеющей рожей извлек из недр пальто маленький разговорник, и увидев там что-то очень страшное, понесся, сшибая свечи, обратно к пожухшему батюшке, истошно крича:
— Не х@евый! Не х@евый!!! МАТОВЫЙ!