«ЗОНА РИСКА» (авторская рубрика епископа Григория): Или Григорий Палама, или мiр без Бога. Слово в Неделю вторую святых постов, на память Григория Паламы (02/15.03.2020)
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Сегодня мы совершаем память святого Григория Паламы. Пожалуй, очень мало таких, кто считает себя православным, но при этом вообще не почитает Григория Паламу, хотя я знаю, что такие есть, но это исключение, и о них можно не говорить. Тем не менее, в наше время люди, которые себя называют православными, делятся очень резко на две категории: это те, для кого это один из святых и, в общем, непонятно, почему особое место ему в календаре уделяется, как сегодняшний праздник; и те, кто понимает, зачем его память нужно так особенно праздновать.
Смысл здесь такой: люди самыми разными способами становятся христианами, число этих способов вообще невозможно ограничить, — оно бесконечно, теоретически говоря. Но уже став православными христианами, они чего-то хотят от православия, у них есть какие-то главные вопросы. И в этих вопросах люди разделяются: у одних эти вопросы связаны со спасением души, как спастись, как молиться, как стяжать чистоту ума; у других – как мне быть вместе с моими предками, как мне соблюдать их обычаи.
И во второй категории есть разнообразие: кому-то хочется соблюдать обычаи, кому-то хочется быть со своими предками, если они у него были православными. Просто человеку сиротливо одному, он теряется, очень неуверенно себя чувствует, и поэтому ему хочется прильнуть к своим умершим предкам – ведь они, наверное, были в чем-то правы… А если предки были православными, то это правильное желание, хорошо примкнуть к предкам.
Но если ты просто примкнешь к предкам, то все равно христианином не становишься. А хорошо бы все-таки от веры предков перейти самому к христианской вере. И если вера предков — это ступень к христианской вере, то хорошо, но сама эта ступень – это еще не христианская вера. И если надо просто верить в веру предков или в веру русского народа, или еще во что-нибудь эдакое, что считается полезным и морально-нравственным, и вообще психотерапевтичным, то тогда в общем-то непонятно, зачем Григорий Палама. В лучшем случае – это просто украшение нашей и без того красивой службы и церковного календаря, такое же, как и все остальные, — они одинаково непонятны, хотя и красиво. А в худшем случае – это просто отягощение.
Особенно старообрядцы не любят Григория Паламу. Ведь сегодняшний праздник был введен в середине ΧV века, и в это время московская церковь хотя и официально еще не разрывала с Константинополем, но фактически уже был разрыв, а спустя некоторое время московская церковь вообще ушла в раскол. Я не говорю «русская церковь», потому что киевская митрополия в ее западной части, которая была в Великом княжестве Литовском, не прерывала никаких канонических связей, и там праздник Григория Паламы своевременно установился, как и во всем константинопольском патриархате.
Но в Москве была сначала задержка, а потом вообще разрыв с Константинополем, а после того, как примирились, – произошло это формально в 1560 году, но реально примерно в 1561 году, — уже не было такого полного приведения книг в соответствие, и оно сильно запоздало. Фактически оно произошло только у «никониан», благодаря чему мы и имеем этот праздник. В синодальной Церкви его не особо праздновали, но книги печатали, и служба была такая, как у нас сейчас. А старообрядцы его не приняли, считают, что греки испортили веру, потому что настоящая вера только русская. И вот этим людям, конечно, Григорий Палама не близок.
Но чем же он должен быть близок нам? На какие вопросы он отвечает? Он говорит, как можно молиться, и как нужно молиться, и какой в этом смысл. Самое главное — он говорит, что призыванием Имени Божия мы не просто призываем Имя Божие, как могли бы позвать человека издали, хотя можно сказать, что и это тоже есть в молитве, но Бог является нам Сам, и к самому далекому от Него человеку Он приходит Сам. Таким образом, Бог в своих Божественных действиях — или, по-гречески, «энергиях» — оказывается Сам и здесь присутствует.
Когда мы говорим про действие человека или животного, или прибора, то не имеем в виду, что он сам присутствует в своем действии. Мы имеем в виду, что он что-то совершил, и теперь это совершенное совершилось. А относительно Бога – не так. Да, если Он совершил, то совершенное совершилось, и это дело, это творение – не Божественная энергия, но вот само действие, которым Он сотворил – это Он Сам.
Поэтому Он присутствует и в молитве, в которой Он отзывается, присутствует в имени Божием, которое мы призываем, и во всех священных предметах. Но и во всем, что существует, Он тоже присутствует, потому что то, в чем Бог никак не присутствует, то никак и не может существовать. Но дополнительным, другим образом Он присутствует – во всем священном. И в отдельном человеке тоже присутствует. Даже в том, как он сотворен, есть присутствие Божие, хотя этот человек грешный, и может совсем отпасть и пойти в ад, и тогда это особое присутствие Божие в нем прекратится.
Но оно существует, конечно, не для того, чтоб прекращаться, а для того, чтоб увеличиться – для того, чтоб человек достигал того состояния, в котором Адам был сотворен и был до грехопадения, и на этом не останавливался и достигал совершенства обожения, к которому Адам был призван, для которого он был создан. И вот об этом говорит Григорий Палама – о том, как нам обожиться, как иметь Бога в своей постоянной жизни, как молиться, чтоб Он не просто слышал, но был тут рядом с нами.
Я не буду сейчас говорить про людей, которые, может быть, и не отрицают, но просто не понимают слова, которыми выражается это учение, и, по некоторому своему невежеству, его отрицают. Но если они стараются молиться и держаться православия, то, по сути, они его исповедуют. Хотя и такое устроение тоже плохо.
Но есть люди, которые считают, что молитва – это просто звук, с которым сопряжены наши психологические пожелания, но не более того; которые считают, что икона – это какая-то картина, которая имеет философскую подоплеку, которая соотнесена через наш ум с тем, кто на ней изображен, но они не верят, что там непосредственно присутствует тот, кто на ней изображен в Боге. Эти люди, действительно, являются еретиками – они, действительно, антипаламиты. Конечно, это большой мировоззренческий раскол.
Мир для тех, кто верит в учение Григория Паламы – а это святоотеческое учение, — наполнен божественными энергиями. И самое главное – Бог всегда доступен любому человеку, если он сам захочет к Нему обратиться. А вот эти люди живут в пустом мире, где между Богом и человеком непроходимая пропасть. Мы говорим, что между тварью и Творцом есть тоже пропасть, но только Бог ее проходит – она не исчезает, но через нее Бог проходит к нам. А вот они живут отдельно в своем мире, и у них искажаются все догматы – и о воплощении Бога, и о молитве, и о нашем спасении, они не верят в того Христа, в Которого верим мы, а, значит, у них и другая троица. Хоть они и говорят, что их бог – троица, но это уже другая троица. Надо верить не просто в Бога-Троицу, а именно в Истинного Бога-Троицу, и не выдумывать свои троицы.
В этом отличие у нас от римского католичества, где тоже оказалась другая вера. Недаром, многие антипаламиты, начиная с Варлаама, сегодня упоминавшегося, но и другие и при жизни, и после смерти Григория Паламы обращались в католичество, потому что оказывалось, что оно им близко. В наше время, конечно, это всевозможные протестанты, которые, может быть, называют себя православными, и многочисленные люди, которые вообще непонятно во что веруют.
Мы, понимая, какие соблазны существуют для нашего времени, которое продолжается уже примерно тысячу лет, выбираем именно православие, именно в этом наша вера. Почему мы так особенно почитаем Григория Паламу, почему такой праздник в честь него? Потому что он особенно нам объяснил нашу веру в отличие от этих лжеучений, и поэтому обращение к нему нам очень помогает в ней держаться. Я имею в виду и чтение его книг, но, прежде всего, обращение именно к нему.
Недаром мы почитаем святых тем, что к ним обращаемся. Мы обращаемся к ним, как к людям, но простой человек может не захотеть нас слышать, или может не услышать, а святые всегда нас слышат и всегда захотят услышать. И вот святой Григорий Палама – это такой святой, который не просто услышал, не просто захотел, но хочет нас провести именно в нынешних лабиринтах лжеучений, сквозь которые мы с ΧΙV века до сегодняшнего времени пробиваемся.
Аминь.