Маленькие творцы большой Победы.

...на плите призывно свистит чайник, приглашая к столу, я разливаю горя­чий ароматный напиток по чашкам, и наступают луч­шие минуты в моей жизни: мы с бабушкой неспешно пьём чай, наслаждаясь об­ществом друг друга.

- Ты пьёшь чай совсем как куке, - говорит бабушка.

Куке - так называли его самые близкие - мой пра­дед, Мусагалиев Мухтар, которого я никогда не ви­дела, но о котором много слышала от бабушки. У нас дома бережно хранятся семейные реликвии, свя­занные с его именем.

- Способностями ты в него, вот если бы ещё тебя так же люди уважали... Ну, а тут уж всё от тебя зависит. А прадед твой исключи­тельный человек был.

Бабушка - прекрасный рассказчик, поэтому раду­юсь, что у неё хорошее на­строение. Это значит, она будет говорить о прошлом.

- До войны мы жили не­далеко от Эльтона, на хуто­ре Паничкин. Жизнь была спокойная, ничто не предве­щало страшной беды. Неза­долго до начала войны у меня появились младшие братья и сестры. Прадедуш­ка твой, мой отец, был очень уважаемым человеком, на­стоящим трудягой, сильной личностью. Девять лет до войны проработал табунщи­ком в колхозе, а в засушли­вый голодный 1940-й согла­сился гнать скот в Калмыкию на зимовку. Трудный это был переход. Уже в старости он напишет об этом поэму на казахском языке. Запись маг­нитофонная осталась, а вот по­слушать не на чем: лежат ба­бины в сундуке, да вы, моло­дые, и не поймёте-то всего... Тут бабушка улыбается и продолжает. - Помню, ещё до войны, когда в нашей се­мье было четыре человека, он сам, без чьей-либо помощи, для колхоза целый сарай зер­на перевеял. За это был даже награждён председателем Покусаевым столом, четырь­мя табуретками, четырьмя ложками и вилками.

- Как ты всё помнишь?- удивляюсь я.

У моей бабушки просто феноменальная память. Не­смотря на свой возраст, а ей в этом году исполнится 80 лет, она до сих пор помнит частушки, которые девчонкой пела во время войны:

Наши пушки - не игрушки.
Это знает целый свет.
Как ударят наши пушки -
Так полсотни немцев нет.

Мы неторопливо пьём чай, а на языке вертится оче­редной вопрос:

Ты помнишь, как кукена войну забирали?

Ещё бы! Помню, как мать всю ночь проплакала, а мы, малые, ревели, глядя на неё. Мама Кумыс очень пе­ реживала за своего мужа, и ей было тяжело остаться с нами, пятью детьми.

В одном из писем отец на­писал, что служит под Керчью, но вскоре вести от него перестали приходить. По радио пе­редавали, что город Керчь был захвачен фашистами и много людей взяли в плен. Этот пе­риод для матери был очень тя­желым: в обморок сколько раз падала, но надежду не теряла, верила, что отец жив.

И никаких известий оту него не было? - спрашиваю дрожащим голосом.

Нет. Совсем никаких. В плену он был - какие тут из­ вестия. Рассказывал, что ра­ ботать немцы заставляли, из­ девались, на ночь загоняли в грязный сарай, кормили пло­хо. Не любил он об этом гово­рить. В таких условиях выжи­вали только сильные - твой прадед таким был, -бабушка на секунду задумалась.

Как только куке освобо­дили из плена, - продолжает она, - он сразу же нам пись­мо отправил - и снова вое­ вать. А после Победы, не до­езжая до дома, попал на ле­созаготовки в тайгу. Домойвернулся только в 1947 году.Мама ему почтой отправляла немного еды. Да что там она могла отправить! А он присы­лал ей куски материи, платья.

Ну, а вы-то как жили всё это время? Война и до нас докатилась. Днём и ночью соверша­лись авианалёты, так как через Эльтон, находящийся в семи километрах от нас, проходила железная дорога, там же был госпиталь, говорили, что и аэродром. Окон в на­шей землянке практически не осталось - повыбивало, со­бака наша, бывало, при гро­хоте взрывов через пустую раму вовнутрь заскакивала.

Приходилось постоянно прятаться от самолётов. У нем­цев был устрашающий тяжё­лый рёв моторов. Слышно их было за километры.

Бабушка украдкой выти­рает предательски выступив­шую слезу.

- Проклятая война... За месяц матери пришлось про­ститься с четырьмя детьми: их подкосила страшная бо­лезнь - корь. Она чуть с ума, не сошла. Хорошо, что её люди поддержали, помогли морально. Мне, одиннадца­тилетней девочке, и солдаты, чем могли, немного помога­ли, советы давали, как сле­дует себя вести при налёте самолётов. Я с мамой на ра­боту ходила. В основном, на быках пахали: мать правила, а я быков подгоняла. К вечеру всем выдавали расчёт в виде муки или ещё чего-то, граммов двести. Мать заме­сит, бывало, тесто на воде - и в печку. Вот этими лепёш­ками и спасались. А печку то­пили сухой травой - откуда дрова в степи - то, даже кизяк был для нас роскошью. Год 1942 очень тяжёлым был, так как выдался неурожайным - сусликов ели как деликатес.

Ночью строго не разре­шалось, чтобы где-нибудь свет виднелся, ведь если немцы заметят, то пиши про­пало. Стали фитили зажигать, чтобы хоть как-то успокоить себя ночью. Спать ложимся, а сами дрожим: вдруг налёт ночью будет. Да и куда в сте­пи прятаться, если самолёт увидишь? Заляжешь в какую-нибудь ямку, голову руками прикроешь и молишься, что­бы фриц тебя не заметил. Или вечером стоишь возле крыльца, а мамы всё нет и нет: невольно в голову лезут всякие мысли, неужели, думаешь, не придёт, а вдруг с ней что-то случилось, вдруг бомбой уби­ло - и слёзы на глаза наво­рачиваются.

А дальше, дальше что? - тороплю я.

А что дальше? После войны жизнь налаживаться стала. Прадед твой всё умел, всё сам делал: и мастерил, и чинил, и сапоги шил, ну и хо­зяйство управлял, конечно. Уважали его и любили люди, за советом приходили — вре­мя для каждого находил. Люди депутатом его выбира­ ли, доверяли очень. А в сво­бодные минуты переводил с русского на казахский язык басни Крылова, которые очень любил, стихи сочинял, целую поэму о своей жизни на магнитофон надиктовал.

Ты бы вот нашла такой магнитофон, с катушками кото­рый, и голос прадеда свое­го послушала. Когда он чи­тал за большим дастарха-ном свои стихи, гости пла­кали. А в 50 лет у него ро­дилась последняя дочь Кульбайрам - настоящий подарок, за испытания его награда.

Бабушка счастливо улы­бается, вспоминая, как нянчила младшую сестру. Большая разница в возрас­те не стала помехой для близких, тёплых отношений.

Я обнимаю бабушку и глажу её белые, как степ­ной ковыль, волосы. И то ли от горячего чая, то ли от ба-бушкиного тепла внутри становится жарко-жарко, и комок подкатывает к горлу. Именно в такие минуты по­нимаю, что и бабушка, и куке - маленькие творцы той большой Победы, кото­рая подарила жизнь мне!

Автор: Н. Батаргазиева, ученица 1О-а класса, г. Волгоград.