Русский народ никогда не поставит памятник Сталину на Красной площади!

При выходе из станции метро «Охотный ряд» на поверхность, если идти к Красной площади по подземному переходу, под бывшим зданием гостиницы «Москва», то слева, на подходе к Историческому музею, на подступах к Красной площади, можно увидеть огромную бронзовую статую маршала Г. К. Жукова работы Вячеслава Клыкова. Прославленный полководец сидит на коне, знаменитый массивный подбородок, выражающий непреклонность и крутость характера, вздернут вверх, а взор всадника устремлен куда-то вдаль, через всю Манежную площадь, к Дому Пашкова и дальше.

По-видимому, в процессе создания памятника перед глазами скульптора стояла картина дождливого утра 24 июня 1945 года, когда Георгий Константинович принимал, по распоряжению Сталина, на Красной площади Парад Победы над гитлеровской Германией.

Рассказывают, что художник хотел, и даже настаивал, высечь на постаменте скульптуры надпись: «Победителю в Великой Отечественной войне маршалу Г.К. Жукову». Но политическая общественность столицы после бурных и длительных дебатов с такой текстовкой не согласилась. И, как мне представляется, была права.

Если и ставить на главной площади России памятник победителю в этой самой кровопролитной за всю историю нашей страны войне за независимость, то это должен быть памятник всему народу-победителю.

Русскому (в собирательном значении — российскому) солдату, не щадившему своей жизни в битве с захватчиками.

Женщинам, старикам и детям, которые изнемогали в тяжком беспросветном труде в тылу, но обеспечили Красную Армию и страну всем необходимым для Победы.

Конструкторам оружия и инженерам, его сделавшим.

Учителям, которые в холодных классах учили наших детишек беззаветной любви к Родине.

Медицинским работникам, которые на фронте и в тылу, восполняя понесенные в боях потери, сделали то, что не смогла сделать ни одна система здравоохранения воюющих стран, возвращая в Действующую армию трех из четырех раненых бойцов.

Блокадникам Ленинграда.

Сражавшимся в условиях оккупации белорусам, не принявшим, в отличие от огромного числа украинцев, диктат гитлеровцев.

Вообще всем партизанам и подпольщикам на оккупированных территориях.

Народам среднеазиатских республик, которые приняли к своим очагам эвакуированных и беженцев, самоотверженно и искренне разделив с ними хлеб и кров.

Словом, увековечивать в исторической народной памяти надо всех, кто вынес на своих плечах эту войну, не позволил немцам, и в массе поддержавшим их европейским нациям с двунадесятью языками, поработить себя. Всем, кто отстоял право на жизнь в условиях своей национальной самобытности.

Но столь сложную задачу решить очень трудно.

Хотя в нашей истории такие попытки были. В Великом Новгороде стоит памятник, посвященной 1000-летию России.

В Москве был сооружен храм Христа Спасителя, посвященный победе в Отечественной войне 1812 года, который был создан на народные пожертвования и строился с 1837 по 1883 год, а в 1931-м был взорван по решению сталинского правительства, но в 1990-е годы, благодаря духовному подвигу мэра Москвы Юрия Лужкова, воссоздан заново.

Понятно, что памятник Великой Отечественной войне, со столь сложным содержанием, скорее всего может быть выражен только каким-то символом.

Между тем нам, славянам, в отличие от западноевропейских народов, ближе мыслить образами, нежели символами. Русский человек, к примеру (знаю это и по себе), равнодушно проходит мимо рогатого натовского символа, воздвигнутого на лужайке перед штаб-квартирой Северо-Атлантического альянса в столице Бельгии. А вот перед поражающей воображение и чувства статуей Венеры Милосской безвестного древнегреческого гения (сотый год до Рождества Христова) или перед изображением сподвижницы неистового протопопа Аввакума боярыни Морозовой кисти В.И. Сурикова, полотнами П.А. Федотова «Сватовство майора» и «Неравный брак» русский человек может в благоговении замереть надолго.

Нам, конечно, как отмечал незабвенный Александр Блок, внятен «и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений», но при всем при том произведения «сумрачного германского гения» по большому счету для массы русского народа остаются чужими. Поэтому и памятник Победе в Великой Войне (так назвал эту войну Вадим Кожинов) нам нужен в виде чувственно воспринимаемого, осязаемого образа. То есть он, этот памятник, должен быть выражен в фигуре человека. Или скульптурной группы, или же композиции типа памятника 1000-летия России, что стоит в Великом Новгороде. Нужен образ, в котором бы, как в фокусе, сходились сложнейшие переплетения всех нитей Великой Войны.

Сколько бы ни прошло времени со дня окончания Великой Войны, стремление народа России иметь памятник Победе, достигнутой столь высокой ценой, по-видимому, неизбывно. Наверное, оно заложено в душе русского человека и носит название исторической памяти, а эта последняя является тем стержнем, на котором зиждется непрерывное развитие нации. Подтверждением этого стремления служит хотя бы и то, что после войны 1812 года прошло более 70 лет, но Россия все-таки воздвигла храм Христа Спасителя. Мы, поколение конца XX — начала XXI века, ничем в этом плане от своих предков не отличаемся.

Современные социологические опросы свидетельствуют, что более 85% населения России убеждены, что работу по увековечению памяти о Великой Отечественной войне следует обязательно продолжить. Тех, кто придерживается другого мнения (а такие, конечно, есть и будут всегда), насчитывается всего лишь 6,6%.

Уверен, что памятник в ознаменование победы в Великой Отечественной войне у нас будет.

Но как добиться того, чтобы в памятнике, посвященном Победе, нашли свое выражение все перечисленные выше факторы? Кто, если речь идет о человеке или скульптурной группе, должен стоять на постаменте в этом случае?

Уж во всяком случае не маршал Жуков, который таким символом служить не может. Не по Сеньке шапка. Были и другие в этой войне полководцы, по таланту Жукову не уступающие, но задвинутые им или, с его подачи, Сталиным на вторые роли.

Георгий Константинович Жуков был храбрым солдатом. Выдающимся военачальником. Но не более того. А Великую Отечественную выиграл народ, ведомый политическим руководителем, который удивительным образом сумел соединить в себе все то, о чем сказано выше, и провел огромную созидательную работу по объединению всех этих факторов в одно органическое целое и направил всю эту мощь на выполнение одной цели — достижение победы над врагом.

Думаю, что если бы не было этого руководителя, война бы растянулась не на четыре года, а больше. Хотя убежден, что и без Сталина войну у Германии и всей работающей на Гитлера Европы мы в конечном счете все равно бы выиграли, даже если бы пришлось начинать ее вновь от Урала. С уверенностью могу сказать за себя и за своих предков: мы, сибиряки, никогда бы с иноземным диктатом не согласились.

Но История распорядилась так, что этот руководитель у России был. Со всеми его ошибками, за которые народ заплатил «сугорами крови», с массовыми преступлениями, совершенными им лично и при его участии, и ничем не оправданными жестокостями, но и с гениальными способностями к управлению уникальной страной и уникальным народом, в уникальной исторической ситуации.

Чтобы оценить его роль, достаточно оглянуться на участие нашей страны в Первой мировой войне. Если бы тогда во главе России стоял умный и авторитетный в народе вождь, Россия бы войну не проиграла, и никакому Ленину со всей его большевистской политической партией не удалось бы ввергнуть Россию в 75 лет отклонения с нормального пути цивилизационного развития.

Поэтому гадать не приходится. Если сооружать памятник войне в образе человека, то, кроме Сталина, других персонажей не видно.

Что ни говори, а это именно он, и никто другой, глубокой осенью 1941 года сказал, как выдохнул: «Русские были в Берлине два раза, будут и в третий». Как много раз говорил мой преподаватель на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, участник войны Александр Зиновьев, это именно Сталин сумел в кратчайшие исторические сроки найти, выдвинуть и взрастить полководцев, которые уже через полтора года сумели повести войну более умело, чем закосневшие в своей чопорности немецкие генералы. «У нас, — возмущался Зиновьев, — до сих пор происходят удивительные вещи. Отмечая День Победы, даже не упоминают имени Верховного Главнокомандующего. Но это ведь все равно, что Наполеоновские войны без Наполеона! Я в университете задаю студентам вопрос о том, кто был Верховным Главнокомандующим? Называют Жукова, Конева, но не Сталина. Но это же возмутительно! Я 21 год прожил в Германии. Могу засвидетельствовать, что там никому не приходит в голову написать историю гитлеровской Германии без Гитлера. А у нас получается, будто война прошла без Сталина….Точно так же, как без Наполеона немыслимы ни Мюрат, ни Даву, ни Ней, ни Мортье, так и без Сталина немыслимы советские полководцы, проявившие себя в годы Великой Отечественной войны. Без сталинского руководства не было бы ни Жукова, ни Рокоссовского, ни других».

Уметь так работать с кадрами — это уникальный дар, которым среди политиков такого масштаба обладают единицы. После Сталина в России и в мире никто больше таким даром не обладал.

Но из песни слова не выкинуть. Проходят годы, народная память потихоньку отсеивает зерна от плевел, и с каждым прошедшим после смерти Сталина десятилетием все явственнее выявляется, что не хотят русские люди прощать Сталину ни коллективизацию и уничтожение крестьянства, ни политические ошибки 1941—1942 годов, приведшие к миллионным жертвам, ни другие ошибки и преступления. Социологические опросы последних десятилетий показывают, что безрезервных сторонников Сталина у нас в обществе еще много (до 30%), но доля эта в XXI веке уменьшается, а не увеличивается.

Как видится мне, нет, не будет русский народ ставить памятник за Победу в войне Сталину. Как не стал наш народ ставить памятник за победу в Отечественной войне 1812 года Александру I, предпочтя полвека собирать деньги на возведение храма Христу Спасителю, возблагодарив ЕГО, а не Александра, за избавление от «узурпатора».

В.Д. Кузнечевский