Эстонская пресса: Даже к животным относятся лучше, чем к беженцам в Литве

Незнакомцев в литовской деревне Рудининкае, с населением в 400-500 человек, встречают угрюмые и раздраженные местные жители, а также молчаливые фигуры в полицейской форме с электрошокерами, пишут журналисты эстонской газеты Postimees, побывавшие возле лагеря для беженцев в Литве. Внутри лагеря находятся десятки палаток цвета хаки, над которыми поднимается дым от костров, а на проволочном ограждении тут и там сушится одежда. 90% людей в лагере – иракцы, но есть беженцы из множества других стран: Ирана, Ливии, Сирии, Египта, Индии, Пакистана, Афганистана, Камеруна, Нигерии, Мали, Ганы и других. В каждой палатке проживает от 8 до 20 человек. Журналисты пять часов общались с обитателями фильтрационного учреждения, организованного на территории приграничного военного полигона. Не назвавший своего имени беженец из Ирака на немецком языке рассказал, что ему 25 лет и он хочет вернуться в Германию, из которой его выслали, после того как он прожил во Франкфурте пять лет. Из Ирака он прилетел самолетом, но весь путь от Минска до границы проделал пешком. Джамал из Афганистана на английском языке сообщил, что сначала прилетел самоетом в Таджикистан. Затем контрабандисты посадили его в закрытый грузовик, поэтому он не знает каким был дальнейший путь. Деньги контрабандистам, 4-5 тыс. долларов, заплатил его дядя. Литовские правоохранители задержали его в лесу, где он повредил ногу. Он уточнил, что убеждал от войны и хочет соблюдения прав человека, оказания медицинской помощи и нормальной жизни. У нас в стране проблемы. Поэтому мы ищем лучшей жизни – объяснил Мозер из Ирана. Стоящий рядом с ним мужчина, прикрывавший голову капюшоном толстовки, а лицо – рукой, не стал называть своего имени, но пояснил, что знаком с Эстонией, поскольку когда-то работал в Финляндии, а оттуда ездил в Таллинн – за дешевым виски. Литва для нас – не страна мечты. Эстония и Литва – это бедные страны, мы не хотим оставаться здесь. И отношение людей к нам здесь очень плохое, не такое, как на Западе. Поверь мне, западные страны лучше, там другое отношение и поведение – подчеркнул он. В свою очередь, небольшая группа беженцев из стран Африки, стоявшая особняком, оказалась не такой привередливой. Они готовы остаться в Литве и работать. Все они учились в университетах в своих странах и готовы, если нужно, продолжить обучение тут. Моя семья была убита – печально сказал Ахмад из Ирака. Мы не знали, что тут будет так ужасно, иначе выбрали другой путь – заявил Тамар – 22-летний парень из Ирака и стоящий за его спиной 29-летний соотечественник Мустафа, согласен с ним. Мы понятия не имеем, когда наша ситуация разрешится, и мы сможем попасть в Европу. Но мы знаем одно – если Литва решит вернуть нас, мы не останемся тут, мы убежим из лагеря. В Ираке нас ждет смерть. Мы думали, что Литва входит в Евросоюз, но здесь нет ничего европейского – указал Тамар. Иракец Седжат говорит на русском языке. Он поведал, что когда-то учился здесь и успел выучить несколько сотен литовских слов. Это как тюрьма, но в тюрьме ты хотя бы знаешь, когда выйдешь, а мы не знаем – сказал он, добавив, что в лагере жизнь очень плохая и у него отобрали телефон. Журналисты стали свидетелями раздачи еды. Беженцы подходили к забору и получали от людей, одетых в красные футболки, пакеты, в которых находилась булка, печенье, банка горошка, банка кукурузы и лапша быстрого приготовления. Беженцы морщились, но брали еду. Беженец из Камеруна по имени Хеппинесс (Happiness – по-английски «счастье») пожаловался, что у него отобрали телефон и теперь он не может связаться со своей семьей, чтобы сообщить о себе. Он добавил, что теплой одежды у него нет, одеяло выдали тонкое и он не может спать по ночам из-за холода. У себя на родине я ел рис, курицу и овощи. Я не могу есть такую еду, как тут. Горячей пищи мы не получаем, фруктов тоже не дают – заметил Хэппинесс. За несколько дней до появления журналистов, группа беженцев попыталась сбежать из лагеря. Однако полицейские применили перечный газ и побег не удался. При этом у представителей прессу сложилось впечатление, что в лагере медленно, но верно, зреет бунт, поскольку даже к животным относятся лучше, чем к беженцам в Литве.