Рискованная игра Джо Байдена с антироссийскими санкциями
Администрация Байдена объявила о введении санкций в отношении российских чиновников и юридических лиц в ответ на отравление и последующий арест Алексея Навального. При этом представители администрации отметили, что это первая волна ответных мер США на предполагаемую вредоносную деятельность России, а о дальнейших шагах, вероятно, будет объявлено в ближайшие недели. В то же время команда Байдена, ясно давая понять, что никаких попыток перезагрузки отношений с Москвой не планируется, ищет возможности для сотрудничества в тех областях, где существует общая озабоченность.
Первый новый пакет санкций против России, обнародованный администрацией Байдена, (учитывая, что санкции против газопровода «Северный поток-2», объявленные в начале нынешнего года, были повторением мер, принятых ранее администрацией Трампа) лучше всего можно охарактеризовать как минимально приемлемый компромисс. Как и в случае с реакцией на убийство журналиста Джамаля Хашогги, санкции против России являются попыткой сбалансировать противоречивые и сталкивающиеся интересы.
С первого дня администрация Байдена стремилась дифференцировать свою политику в отношении России прежде всего от политики непосредственного предшественника Дональда Трампа, которого считали слишком мягким по отношению к Путину, но также, хотя и более косвенно, от попыток администраций Буша-младшего и Обамы в начале их пребывания у власти найти пути улучшения рабочих отношений с Кремлем. Эти меры призваны публично продемонстрировать, что нынешняя администрация без колебаний даст отпор любым действиям России, которые Вашингтон сочтет для себя неприемлемыми.
Однако, в то же время санкционные меры указывают на то, что у команды, отвечающей в администрации Байдена за национальную безопасность, нет единой позиции по двум ключевым вопросам. Первый из них можно было бы назвать «деклинистским»: переживает ли Россия при нынешней власти стремительный и, возможно, окончательный спад, сокращение источников национальной мощи (особенно экономической), а также эрозию легитимности самого режима? Второй вопрос заключается в том, стоит ли риск спровоцировать отказ России от поддержки американских инициатив (в отношении Ирана и Северной Кореи) преимуществ жесткой политики в отношении Москвы.
С точки зрения тех, кто придерживается «деклинистской» позиции и не верит, что Россия способна или готова оказать Соединенным Штатам какую-либо реальную помощь – а эту позицию многие члены Конгресса из обеих партий считают одним из последних пунктов двухпартийного консенсуса, – меры, объявленные администрацией Байдена, слишком малы и недостаточно жестки. Однако, похоже, команда Байдена, сколь бы сильным ни было ее недоверие и неприязнь к путинскому режиму, все же не готова рисковать, делая ставку на то, что путинская Россия находится на последнем издыхании, и поэтому Москва не в состоянии создать непреодолимые препятствия для Вашингтона, если она решит противостоять американским инициативам.
Наряду с этими спорами есть еще вопрос о том, как санкции против Москвы отразятся на критически важных отношениях США с Берлином и Пекином. Канцлер Германии Ангела Меркель и ее правительство не вполне удовлетворены тем курсом, который выбрала Россия, но Меркель ясно дала понять Вашингтону, что Берлин не последует за Америкой в этом вопросе, и что у Германии, и, следовательно, у Европы в целом, имеются собственные отношения с Россией, и они не хотят, чтобы Соединенные Штаты эти отношения игнорировали. Возможно, примечательным здесь является то обстоятельство, что в истории с Навальным администрация Байдена предпочла принять такие же меры, что и Европейский Союз, но не более жесткие.
И если, как считают некоторые сотрудники аппарата национальной безопасности в администрации Байдена, главным стратегическим конкурентом Америки является Китай, имеются причины для опасений, что слишком большое внимание к России в краткосрочной перспективе позволит Китаю укрепить свои позиции. Более того, поскольку относительный баланс сил в их альянсе продолжает смещаться в пользу Пекина, это может подтолкнуть Москву к пересмотру глубины своего стратегического партнерства с Китаем. А поскольку администрация Байдена пытается сформировать прочный евроатлантический консенсус по китайской проблеме, это может потребовать компромисса с Германией по поводу политики в отношении России, чтобы заручиться ее солидарностью.
Байден может вполне правдоподобно утверждать, что должным образом отреагировал на вредоносные действия России и поддержал американские ценности, заставив путинский режим дорого заплатить, но его критики в ответ обоснованно назовут нынешний пакет санкций символическим. Министр иностранных дел России Сергей Лавров пригрозил ответными мерами и предупредил, что американо-российские отношения могут еще более ухудшиться, но санкции не нанесли смертельного удара по каким-либо ключевым интересам Москвы. Риторика и реальность не вполне совпадают, но нам еще предстоит увидеть, в каком направлении будет меняться курс команды Байдена по отношению к России в ближайшие месяцы.
Перевод Игорь Абрамов