Скорбь, человечность и бабка в мусорке
В последние дни меня часто упрекают в отсутствии человечности. Мол, зверь, циник и моральный урод, ибо не так сочувствую в своих хищных постах и текстах.
На самом деле, мои посты и тексты не о сочувствии и человечности, а о лицемерии.
Вчера, когда весь украинский фейсбук окрасился в цвета французского флага, я пошел выносить мусор и там в темноте — у контейнеров, столкнулся с бабушкой. Она копалась в этих мусорках. И таких бабушек и дедушек по стране десятки, сотни тысяч.
У нас в стране есть целая каста шудров с лицом старости. Неприкасаемые, которых мы стараемся не замечать.
Мы стараемся не замечать, когда старушка в супермаркете стоит в очереди перед дилеммой: купить банан, который калорийнее, или пачку кефира. Хорошо, когда есть возможность взять ее за руку и отвести к полкам, чтобы купить что-то пожрать гривен на 100-200. Хуже, когда такой возможности нет.
Еще хуже, что таких бабушек тьма.
Намного хуже, что такие бабушки от безнадежности хватают, что им дают на выборах и консервируют тот ублюдочный политический режим, где человек бьется в тисках безнадежности, теряя по ходу человеческое достоинство.
Тяжело любить ближнего своего в Украине.
Его вид слишком непритязателен и он часто дурно пахнет.
Он часто ребенок, ворующий сам у себя, проклинающий и потерявший веру.
Тяжело любить ближнего в Украине.
Проще любить дальнего.
Проще повесить разноцветную аватарку и сочувствовать несчастным убиенным в далекой стране, убаюкивая себя «я есмь человек».
А завтра обматерить друг друга на перекрестке, поссать в подьезде и стырить что под руку попадется. Проклиная таких же придурковатых соотечественников.
Давайте не обманывать себя, если мы будем вешать аватарки в знак скорби, то в нашей стране исчезнут бабушки в мусорках.
15-20 человек, которые в Украине ежедневно гибнут в автокатастрофах плюс еще 89 травмируются, тоже никуда не исчезнут.
Во власти не исчезнут воры и убийцы, пока мы сочувствуем дальним.
Ничего не изменится вообще, пока не изменится отношение к ближнему.
И мир будет судить нас не по нашему сочувствию, а по нашим успехам и силе.
Когда сочувствие получает форму ежедневного флешмоба, то оно теряет свою суть, потому что оно становится формой самоутверждения слабого в минуту слабости другого. Это та редкая возможность, когда слабый может напомнить о себе. Но от этого слабый не становится сильным, сколь бы он не убеждал себя в обратном.
Если вам так хочется кому-то сочувствовать каждый день, то просто оглянитесь вокруг.