Глава ВШГУ Алексей Комиссаров: «Главное – уметь слышать и понимать людей»

Проректор, директор Высшей школы государственного управления РАНХиГС Алексей Комиссаров в интервью корреспонденту сайта рассказал о госслужбе, получении MBA, главном требовании к современному чиновнику, самом сложном решении и дружбе

О выборе профессии и предпринимательстве 

- Вы по образованию инженер, занимались предпринимательством, преподаванием, инвестировали в стартапы, работали на госслужбе — как вам удалось так ярко проявить себя в самых разных областях?

- Одно могу сказать: я никогда не занимался ничем, что было бы мне неинтересно. А интересных направлений много. Иногда я от этого страдаю, потому что хочется еще больше успеть. Ни одна работа из того, чем я занимался, никогда мне не была в тягость. Это, наверное, самое главное. Я в этом плане счастливый человек. Мне никогда не приходилось себя заставлять ходить на работу.  Что-то получалось лучше, что-то получалось не так хорошо.

- Что из того, чем вы занимались, оказалось самой сложной работой?

- Самое сложное – госслужба. Я работал в правительстве Москвы три с половиной года, с февраля 2011-го по сентябрь 2014-го. Это было серьезным испытанием, о котором, кстати, ни секунды не жалею. Я очень рад, что получил такой опыт – он очень сильно расширил кругозор  и понимание того, что такое госуправление.

- Расскажите, почему вы выбрали МАДИ для поступления?

- У меня в детстве было много разных интересов. Я увлекался радиоэлектроникой, ходил в кружок во Дворце пионеров на Ленинских горах. Но самым большим увлечением с детства были автомобили. Я их любил, изучал, хорошо знал. Занимался с 14 лет автоспортом, юношеским автомногоборьем. Участвовал в чемпионате России. С автоклубом ездили в автопробеги – в Киев, Минск, Ригу. Изучал устройство автомобиля. Чуть позже, но еще в школьные годы, подрабатывал автомехаником, крутил гайки в разных гаражах, в том числе в спортивно-техническом клубе ДОСААФ у нашего знаменитого гонщика Сергея Успенского, 16-кратного чемпиона России. Даже удалось с ним съездить один раз на ралли в качестве штурмана. Сомнений в том,  что я хочу глубже узнать устройство автомобиля, стать инженером у меня не было. Так что решение о выборе института принималось очень легко.

- Сразу после института вы занялись предпринимательством, чем было обусловлено это решение? 

- Я поступил в институт в интересное время. Страна менялась. В 1987-1988 годах, независимо от наличия или отсутствия военной кафедры, всех призывали на службу в армии. Соответственно, я отслужил – сначала в Подмосковье, а потом в Группе советских войск в Германии,  а вернулся на гражданку уже в другую страну, потому что как раз начался распад Советского Союза, и всё очень сильно поменялось. Любовь моя к автомобилям не ослабла, но понимание того, чем дальше заниматься, очень сильно изменилось. И я, продолжив учебу на дневном отделении, занялся своим бизнесом. Первый бизнес связан был как раз с ремонтом автомобилей. Это была мастерская, где мы с моим товарищем занимались высококвалифицированным ремонтом, в основном перебирали автомобильные двигатели. Могли это сделать буквально за сутки, что по тем временам, да и по нынешним временам мало кто делает, с учетом того, что за это время нужно было двигатель снять, полностью разобрать, съездить в мастерские, проточить коленчатый вал, блок цилиндров, поменять необходимые детали и всё это собрать обратно. Это был мой первый бизнес, который завершился не очень хорошо -  я наделал много управленческих ошибок и в результате закрыл компанию. Потом, продолжив учебу, поработал по найму, в том числе инженером по комплектации автомобилей, а уже на последнем курсе, в 1993 году, открыл компанию, которая успешно работает по сей день. 

- Сколько вам было лет на тот момент?

- 24 года. Я тогда казался себе уже очень взрослым и опытным (улыбается). На самом деле у тех, кто делал бизнес в начале 90-х, год шел за два как минимум, и опыт приобретался действительно быстро. Ко мне в самом начале присоединился мой лучший друг Саша Горелов, и мы учли очень многие ошибки, которые были сделаны в том числе мной раньше.  Прежде всего, мы проговорили «на берегу» все возможные ситуации, которые теоретически могут возникнуть.

-  Между вами, в личном плане?

- Между нами, и в самом бизнесе. Это было одним из самых главных решений. Я бы сказал, что на тот момент мы приняли два ключевых решения: первое -  мы проговорили между собой все возможные ситуации, и за 27 прошедших с тех пор лет не произошло ничего, о чем бы мы тогда не подумали. В том числе мы  обсудили заранее, что будем делать, если кто-то один, как произошло со мной через 18 лет, решит уйти из бизнеса.

И второе важное, принципиальное на тот момент решение, которое, наверное, сейчас кажется всем очевидным, но в начале 1990-х это точно не было очевидным – очень четкое разделение функций менеджера и владельца бизнеса. Это две совершенно разные роли, с разной ответственностью, с разными задачами, с разной системой мотивации, с разной оплатой и так далее. Это тоже очень четко было разделено, и это очень помогло.

А сам бизнес был опять же связан с автомобилями. На первом этапе это была маленькая лаборатория по подбору автомобильной краски. Если кто-то попадал в аварию и нужно было подкрасить какую-то деталь, то для того, чтобы подобрать краску необходимого оттенка нужно было обратиться в такую лабораторию. Это была одна из первых лабораторий в Москве, да и вообще в России. Мало кто верил в их перспективность, потому что это было дорого и казалось сложным. Но удалось угадать нишу, этот бизнес стал довольно быстро развиваться. Потом таких лабораторий уже было несколько и становилось всё больше. А потом мы перешли уже на другую ступеньку и поставляли сами лаборатории и  расходные материалы автомобильным дилерам – компаниям, которые занимаются продажей и ремонтом автомобилей. И занимаемся этим до сих пор, только сейчас это более широкий спектр услуг - проектирование кузовных цехов станций техобслуживания, поставка всего оборудования, необходимого для ремонта, всех расходных материалов, обучение маляров, мастеров кузовных цехов и так далее. А в 2009 году мы построили большой современный лакокрасочный завод в Твери. Так что от автомобилей я недалеко ушел.

О наставниках

- Был ли у вас наставник, к мнению которого вы прислушивались, кто верил в вас, который помогал советом или знакомствами с людьми, которые могли быть полезны для вашего дальнейшего развития?

- На тот момент скорее нет. Да и бизнеса в стране еще практически не было, и некого было спросить. Тем, кто на тот момент бизнесом занимался, было не до наставничества,  поэтому приходилось идти методом проб и ошибок, своим путем. Наставники появились скорее позже, и я им очень благодарен. 

-  Для вас наставник – это кто?

- Это человек, который может помочь в поиске своего собственного решения. Который ничего не навязывает, не говорит, что надо сделать так, так и так, а который, задавая правильные вопросы и давая правильные посылы, иногда мотивируя, а иногда честно «отрезвляя», задавая неудобные вопросы, способствует тому, чтобы ты сам принял правильное решение.

- Впоследствии такие люди были в вашей жизни?

- Такие люди были, они есть, и я им очень благодарен.

- Это на каждом этапе были разные люди или какой-то один человек?

- Разные. Например, на  этапе работы в правительстве Москвы мне очень сильно помогли два человека -  Владимир Мау и Андрей Шаронов. 

Об MBA

- Как вы поняли, что настал момент, когда вам необходимо получить бизнес-образование и почему выбрали MBA Kingston University?

- Мой бизнес стал расти, развиваться, появилось понимание, что остро не хватает знаний в финансах, экономике, управлении, по всем направлениям. Кроме этого, у нас появились международные проекты, иностранные партнеры, и мы не всегда понимали, как с ними правильно взаимодействовать. И я принял решение пойти на программу MBA. Это был 2001 год.  Выбирал из всех программ, которые были на тот момент. Выбрал лучшую международную программу, представленную в России. Считаю, что до сих пор это лучший или один из лучших курсов МВА – программа Кингстонского университета. Тогда она была только с одним дипломом – английским. И все преподаватели у нас были англичане. А программа реализовывалась частично в РАНХиГС (тогда еще Академии народного хозяйства),  частично на выездных модулях, которые проходили в Лондоне.

- Была вступительная работа?

- Нет, было собеседование с руководителем программы, профессором Robin Matthews. Во время этого собеседования нужно было убедить его в том, что эта программа действительно нужна мне и что я соответствую требованиям программы.

- И как вы убедили?

- Просто честно рассказал о том, зачем я иду, что мне нужно, чем я занимаюсь. У меня не было какой-то специальной стратегии, но я думаю, что это самое правильное, потому что сейчас уже, с другой стороны смотря на образовательный процесс, я понимаю, что когда человек осознанно подходит к тому, что ему нужны какие-то определенные знания, то это самый лучший слушатель программы.

- К тому моменту вы уже достаточно хорошо владели английским?

- Если честно, плохо. В школе и институте я учил немецкий,  мог общаться на нем, а английский был на совсем низком уровне. Стал усердно учить язык как раз для того, чтобы пройти собеседование и потом учиться на английском. Когда проходил первое собеседование, это была для меня страшно тяжелая задача. К концу обучения я спокойно писал и говорил на английском языке. Сейчас, к сожалению, после завершения обучения в 2003 году язык стал забываться, потому что мало им пользуюсь. Но по крайней мере до сих пор читаю статьи и книги на английском.

- Как вы учили язык?

- По книжкам, учебникам, с преподавателем. Поскольку мне нужно было выучить его достаточно хорошо и быстро, то учил я и в погружении. Съездил в  Англию на языковые курсы, да и в Москве очень много часов посвящал обучению и старался как можно больше разговаривать, читать.

- Какие полезные навыки, знания и контакты вы получили от МВА? 

- Есть общие, есть специфические. Общие – это стратегический взгляд, и за это я особенно благодарен моему научному руководителю. Удивительный человек, очень яркий, сильный. Для любого сильного управленца важно иметь  helicopter view, когда можно над ситуацией подняться и посмотреть, как все работает в комплексе. Это крайне важно и очень ценно. Я очень часто встречаюсь в работе с людьми, которые прекрасные профессионалы в своем деле, но которые не видят, не понимают, как их действия влияют на общий результат, не видят картинку в целом. Объемность, целостность всей картины - это, наверное, главное, что дает MBA.

Есть и специфические вещи. Если до этого я с трудом мог понимать сложные  финансовые отчеты, то после программы для меня никаких проблем это не составляет.  Знания и навыки в других областях - маркетинге, HR, статистике - это тоже очень важно. Для меня очень полезным оказался курс international marketing, после которого мне стало понятно и предсказуемо поведение наших международных партнеров, потому что все они тоже заканчивали аналогичные курсы на программах MBA, и я мог гораздо лучше понимать, и, более того, предугадывать их следующие шаги, действия, и, плюс к этому, разговаривать с ними абсолютно на одном языке, что тоже очень важно. Я имею в виду не просто английский язык, а язык MBA, бизнес-язык.

- Сложно ли было совмещать обучение с работой и семьёй?

- Очень сложно.. Это были, наверное, два, может быть, не самых тяжелых, но одних из самых тяжелых лет в жизни. Один из наших однокурсников  написал после окончания программы статью (могу ошибиться с названием, – что-то типа «Концлагерь по имени MBA»). Это реально было очень тяжело. Вечера, ночи, выходные  были посвящены учебе. Пришлось на эти два года отказаться от какого-либо отдыха. Но было очень интересно. Были моменты, связанные с разницей менталитета с европейскими преподавателями. Например, мне запомнилась такая история. После одного из модулей, который проходил в Москве, мы очень хорошо провели время с нашими профессорами, погуляли, сходили в ресторан. Потом еще долго сидели у меня дома. На следующий день я улетел в командировку по работе. И буквально через день-два нужно было сдавать очередной assignment,  письменную работу по одному из предметов, и я написал преподавателю, с которым мы перед этим гуляли: «Дорогой Джон, я сейчас в напряженной командировке, вернусь через три дня. Можно ли отправить assignment на три дня позже?». На что через пять минут получил очень доброжелательный ответ, в котором было написано: «Алексей, спасибо за письмо, спасибо за прекрасное время в Москве. Мы так здорово погуляли, столько всего посмотрели, прекрасно провели время. Желаю тебе замечательной командировки», и всё такое прочее. И в конце короткая приписка: «К сожалению, срок сдачи работы перенести нельзя». Это, наверное, одна из особенностей в общении с иностранными профессорами -  с ними складывались очень хорошие личные отношения, при этом всё, что касается сроков, качества работ, было очень строго. У нас часто бывает наоборот.

- Какой главный совет вы можете дать тем, кто сейчас размышляет о получении MBA и выбирает программу?

- Если говорить о программе, то ее каждый должен выбирать для себя, исходя из того, что хочешь получить, в какой отрасли работаешь. Я по-прежнему рекомендую МВА Kingston University, потому что считаю, что это лучшая лучшая, или одна из лучших программ, которая представлена в России.  Но в конечном счете, идти надо на ту программу и в тот вуз, в ту бизнес-школу, которая как-то отзывается в душе и в сердце. Потому что учиться должно быть интересно, здорово и приятно, иначе это тяжелый труд. Это в любом случае тяжелый труд. Но когда он эмоционально окрашен позитивно, то дается намного легче.

О госслужбе

- Как вы попали в проект «Кадровый резерв — Профессиональная команда страны» и оказались в резерве управленческих кадров проекта от Москвы?

- Была такая история в далеком 2008 году. Это был, наверное, для меня первый опыт какого-то общения с государством. В каком-то смысле это прообраз «Лидеров России». Там тоже были разные тесты, по результатам которых я оказался в числе победителей. Дальше с нами ничего не происходило. Но, пожалуй, я тогда в первый раз увидел хоть какую-то заинтересованность у государства вообще в поиске новых людей, в использовании современных подходов для оценки.

Кстати, в разработке заданий тогда были задействованы очень сильные специалисты, эксперты. Например, Станислав Шекшня, профессор бизнес-школ INSEAD и Сколково.

- Вскоре вы были назначены министром правительства Москвы.

- Это не было связано с проектом кадрового резерва, более того, прошло довольно много лет. Предложение мне озвучил Андрей Шаронов, который в тот момент занимал должность вице-мэра Москвы, отвечал за экономику, и оно было для меня очень неожиданным. Окончательное решение о моем назначении принимал Собянин, который в тот момент собирал новую команду. И, как я понимаю, хотел получить новые лица с новыми идеями.

Я им обоим очень благодарен, потому что, несмотря на то, что решение для меня было очень непростое, я рад, что у меня такой опыт в жизни был. Очень интересно и полезно.

- Что самое сложное было в работе чиновника? 

- Огромное количество регламентов, ограничений, которых у меня, конечно, не было, когда я развивал свой бизнес. Я помню, как мне в первый день работы  принесли большую стопку каких-то бумаг на подпись, к которым были прикреплены такие “бегунки”, на которых что-то нужно было писать. На части бумаг были еще красные картонки с надписью «срочно», на другой части - «весьма срочно». Я не понимал, за что хвататься, как это всё можно осмыслить, просто даже прочитать, не говоря уже о том, чтобы вникнуть. 

- Работа чиновником отличается от той, когда работаешь сам на себя и исключительно сам принимаешь решения?

- Конечно, переход на госслужбу - это непросто. Для меня это еще усугублялось тем, что до прихода в правительство Москвы я 20 лет работал, не имея вообще никакого начальника, я был сам себе хозяин. А тут впервые оказался в жесткой иерархической структуре. Было очень непросто. И я благодарен и мэру Москвы Сергею Собянину, который понимал ситуацию и находил возможность для обратной связи, и Андрею Шаронову, с которым было очень комфортно работать.

- Вы тогда рассчитывали на помощь и поддержку более опытных коллег?

- Да я бы вообще пропал там без поддержки. Кстати, за время работы в правительстве Москвы я полностью пересмотрел свое отношение к чиновникам - как и везде, среди них есть разные люди, в том числе большое количество умных, профессиональных, честных. И то, что сейчас часто всех чиновников представляют в черном цвете - это и неправда, и опасно - многие хорошие и правильные люди в результате просто не хотят идти на госслужбу.  

- Вы сейчас возглавляете Высшую школу государственного управления РАНХиГС. Почему госслужащие должны проходить специальную подготовку и в чем она заключается?

- Мы живем в такое время, что нам всем нужно постоянно учиться. Если не повышать свои знания, не улучшать навыки, то очень легко можно остаться за бортом. Это касается абсолютно всех. Госслужащие в данном случае – не исключение. При этом  мы знаем, что часто программы для госслужащих, к сожалению, бывают скорее формальными. В ВШГУ такого нет. У нас реализуются программы, которые инициированы нашим президентом, курируются администрацией президента, и требования к ним очень высокие. Наши курсы живые, интересные, они дают возможность получить широкий взгляд на то, что происходит в мире и в стране, а также возможность пообщаться друг с другом и обменяться опытом. Те, кто у нас учится, особенно на программах кадрового резерва, – это люди, каждый из которых уже прошел очень серьезный путь. Возможность учиться у таких людей, друг у друга очень важна.

- Какой ключевой навык или навыки приобретают слушатели курсов управленческого резерва?

- С моей точки зрения, главное – это командная работа, умение работать сообща. Это самое ценное.

- Любой человек может стать слушателем курсов? 

- Если говорить о программе кадрового управленческого резерва, то на нее администрацией президента осуществляется строгий отбор. У нас учатся и губернаторы, и федеральные министры, и другие высокие руководители. Но есть возможность попадания в этот проект фактически для всех желающих, кто себя может ярко проявить –  через проект «Лидеры России». Примерно треть от каждого набора у нас составляют победители конкурса «Лидеры России». Это те люди, которые, во-первых, лучше всего проявили себя во время конкурса, во-вторых, уже имеют достаточно серьезный управленческий опыт, и в-третьих видят для себя возможность связать свое будущее с государственной службой. 

- Как бы вы определили три главные характеристики эффективного чиновника?

- Мне кажется, на сегодняшний день самое главное требование, про которое и президент говорит, и это просто веление времени –  уметь слышать и понимать людей в широком смысле этого слова, независимо от того, на какой позиции работаешь. Ведь, к сожалению, мы с вами периодически видим ситуации, когда чиновники живут в каком-то своем мире, а вся страна живет в другом. Сокращение дистанции до власти и умение понимать реальные потребности людей – это главное, что требуется от сегодняшних чиновников. 

Второе – это умение работать в команде, потому что это особый навык. Нужно уметь сделать так, чтобы все члены команды могли принести максимальную пользу, были услышаны, чтобы они не боялись высказывать свои предложения. При этом, чтобы была четкая  координация работы и все двигались в одном направлении.

Третье качество – это открытость к новому, способность к обучению, способность к развитию. То, о чем мы с вами уже говорили: мир сейчас меняется настолько быстро, что любые знания и навыки очень быстро устаревают, и критически важным становится именно желание учиться и развиваться.

- Вы говорили, что уверены в том, что успех в любом виде спорта зависит как минимум на 50% от тренера, а от чего зависит успех на госслужбе?

- Все-таки госслужба – это, прежде всего, именно служение. И успеха на госслужбе может добиться только тот, кто воспринимает эту работу как служение обществу. Без этого сегодня невозможно быть успешным.

Но то, что очень многое зависит от тренера в спорте, а в бизнесе  и на госслужбе от руководителя, от наставника - в этом я не сомневаюсь. И именно поэтому в конкурсе «Лидеры России» главным или одним из главных преимуществ для победителей мы считаем возможность получить в качестве наставника одного из известных, сильных, крупных руководителей нашей страны. Это очень ценно.

О соцсетях

- В январе 2017 года вы запустили личный сайт, почему именно такая форма коммуникации с аудиторией? 

- Здесь скорее надо посыпать голову пеплом, потому что веду я его плохо. Я его действительно делал сам полностью. Для меня это был скорее эксперимент. Мне хотелось попробовать, как можно самому сконструировать собственный сайт. Благо, это не так сложно – сейчас существуют конструкторы. Мне хотелось собрать в одном месте информацию, которая кажется для меня интересной и важной, для того, чтобы была возможность этой информацией поделиться.

Сейчас я, кстати, все-таки обратился к профессионалам и готовлю новую версию сайта, которая будет чуть более комфортная, но вести его буду всё равно сам. Надеюсь, что буду находить время. Сейчас его сильно не хватает.

- За посещаемостью сайта следите?

- Нет. У меня на сайте есть возможность задать вопрос, и я практически каждый день их получаю. Старюсь на эти вопросы отвечать. Для меня это важно.

- Вы активно присутствуете в соцсетях, следите за количеством лайков и комментариев? 

- В основном я общаюсь в фейсбуке и инстаграме.  Точно так же, как и сайт, я веду соцсети только сам, никаких помощников для этого нет. Это и хорошо, и плохо. Хорошо -  потому что я делюсь тем, чем я хочу делиться, и так, как я хочу это делать. Плохо, потому что иногда могу “пропасть” и по несколько дней или недель ничего не писать и даже не заходить.

Для меня социальные сети – это скорее возможность отвлечься от работы и рассказать о том, что происходит за ее пределами, о чем-то личном,  хотя делюсь и некоторыми рабочими моментами, новыми проектами. Комментарии, конечно, читаю, смотрю. К количеству лайков отношусь очень спокойно, хотя обращаю внимание, если какая-то тема вызвала больший интерес.

- Не следите, кто лайкнул, а кто нет?

- Внимательно нет, но иногда, конечно, бывает интересно. Если написан комментарий, то, конечно, смотрю и обращаю на это внимание. А вот количество подписчиков никогда не накручивал и накручивать не собираюсь. Не очень понимаю, зачем это некоторые делают. Я считаю, что, если кому-то интересно меня читать  – отлично, пусть присоединяются. Если неинтересно, то зачем?

- А негативных комментариев много бывает?

- К счастью, почти не бывает. Наверное, за последние несколько лет я меньше десяти  комментариев удалил, которые были с ненормативной лексикой. А так, в целом больше позитива.

Хотя помню, был случай несколько лет назад, когда я совершенно искренне написал в Facebook о том, как в лучшую сторону изменилась Москва. Для меня Москва – это любимый, родной город, и реально я считаю, что Москва невероятно преобразилась за последнее время. Получил несколько сотен откликов. И среди позитивных было довольно много грубых и злых, прямо мощный поток однотипных сообщений, да еще и в оскорбительной манере. Но больше таких неприятных историй на своей странице не помню.

- Кто обычно комментирует? Ваши знакомые или люди со стороны?

- Разные люди. Мои социальные сети открыты для всех. Но поскольку круг реального общения у меня большой, то часто это мои знакомые. Я периодически пытаюсь на Facebook чистить список друзей, поскольку там ограничение в 5 тыс. человек, и для меня каждый раз проблема добавить нового знакомого. Просматривая этот список, я понимаю, что практически каждого человека знаю и помню. Лишь изредка попадаются какие-то случайные люди, которые давным-давно оказались в числе друзей. Но уже давно не добавляю незнакомых.

Об испытаниях

- Своим вызовом на 2019 год вы называли участие в «самом холодном марафоне в мире» — марафоне на Северном полюсе. А что стало вашим вызовом на 2020 год?

- Я для себя каждый год стараюсь планировать какой-то вызов, а обычно несколько - в работе, в собственном развитии. И какие-то цели всегда в спорте. В 2019 году этим вызовом являлся марафон на Северном полюсе. К сожалению, он не состоялся. Это была первая отмена этого марафона за много-много лет по логистическим, погодным и прочим причинам. Мы провели почти неделю на Шпицбергене и так и не долетели до Северного полюса. В этом году должна была быть вторая попытка - 13 апреля. Но совсем недавно стало известно об отмене по понятной причине. Пандемия коронавируса вызвала отмену практически всех спортивных мероприятий по всему миру. Теперь буду ждать 2021 года...

- Участие в марафонах, в сложных марафонах — это преодоление себя? Зачем вам эти испытания?

- Я думаю, что все, кто в таких соревнованиях  участвуют, периодически такой вопрос себе задают. Преодолевая очередную дистанцию, и я неоднократно спрашивал себя зачем мне это все надо? Но после финиша ответы находятся очень легко. Ведь только через преодоление мы становимся сильнее и лучше.  Я не умею и не могу что-то делать, не видя перед собой цель. Мне нужен понятный, измеряемый и вдохновляющий вызов. Я не человек процесса и не могу себя заставить, например, просто делать ежедневно зарядку и ради здоровья бегать по 5 км в день. Не могу, хотя понимаю, что  физкультура - это хорошо. Мне для того, чтобы поддерживать спортивную форму, нужно ставить каждый раз все новые и новые вызовы. В свое время таким вызовом явился марафон по льду Байкала, с одного берега на другой. Это был мой первый марафон. Вспоминаю его до сих пор с восторгом. Это было невероятное приключение.

Потом такими вызовами становились гонки Ironman. Это соревнования по триатлону, где нужно 4 километра проплыть, 180 км проехать на велосипеде и потом 42 километра пробежать. 

Потом были 90-километровые ультрамарафоны в Африке.

Сейчас цель - самый холодный марафон в мире на Северном полюсе. 

Кстати, участие в длинных гонках это еще и возможность прочистить мозги.

- То есть отвлечься все-таки?

- Отвлечься от рутины, конечно. Один из навыков, который я бы хотел освоить в будущем – это медитация. Пока я не умею медитировать, но  в каком-то смысле забег на длинные дистанции – это неизбежная медитация, потому что, когда без остановки бежишь 90 километров, какие-то медитативные процессы в голове происходят неизбежно. Иногда приходят новые мысли и идеи. Иногда это просто возможность от всего отвлечься и перезагрузиться. Я считаю, что такие соревнования  очень полезны не только для физического состояния, но и для психики.

О друзьях и сложных решениях

- Есть ли у вас мечта, которая пока не исполнилась?

- Их много

- Одна заветная есть?

- Прямо одной заветной, скорее, нет. Но есть много разных “хотелок”. Я все-таки, не столько мечтатель, сколько человек, нацеленный на результат. И для меня важно, если о чем-то мечтаешь, сделать так, чтобы спланировать конкретные шаги, чтобы к этой мечте придти, чтобы она не оставалась просто мечтой.

- Одно качество, которое цените в людях больше всего

- Наверное, это доброта. Мне кажется, человек должен быть добрым в любом случае, независимо ни от чего.

- Может ли коллега стать близким другом?

- Конечно.

- У вас много друзей?

- Настоящих друзей много не бывает. Есть много приятелей,  а есть друзья, с которыми связывают настоящие глубокие отношения. Я вот продолжаю думать о Вашем предыдущем вопросе.  Мне скорее интересно не то, может ли коллега стать другом, а то, может ли друг стать коллегой, партнером? Можно ли работать вместе? Я всегда был и остаюсь противником работы с друзьями, с родственниками. Никогда никого на работу к себе из близких друзей не зову, и не хочу смешивать эти отношения. Считаю, что это неправильно. Но нет правил без исключения - у меня есть очень хороший пример с моим лучшим другом Сашей Гореловым, с которым нам удалось не просто вместе построить бизнес, но  и пройти через очень много самых разных испытаний. Связанных и с успехами бизнеса, и с кризисами, проблемами. Для меня Саша - пример порядочности, честности, настоящего друга, идеальный пример партнера для бизнеса.

- Вы счастливый человек, если ваша дружба не разрушилась, а наоборот, укрепилась с годами.

- Да. Представляете, мы дружим уже почти 35 лет, через столько всего прошли,  что у меня даже сомнений нет в том, что нашу дружбу уже ничего не разрушит.

- Что важнее — умение выстраивать отношения или профессиональные навыки?

- Важнее для профессиональной карьеры? Здесь нет универсального ответа. Если человек, например,  занимается аналитикой, то для него критичны экспертные знания. А если работа больше связана с общением с другими людьми, то коммуникативные навыки выходят на первый план. Но во всем нужен баланс, потому что если человек прекрасно выстраивает отношения, но он непрофессионал, то, рано или поздно, это становится очевидно и это путь, ведущий в никуда. В тоже время никакой суперпрофессионал, если он совсем не умеет общаться, тоже вряд ли он когда-нибудь сможет серьезно продвинуться по карьерной лестнице. Тут чудес нет. Всё в совокупности работает.

- Как выглядит ваш идеальный отпуск?

- Почти каждый раз я подхожу к отпуску в таком состоянии, что думаю, что буду сейчас лежать, ничего не делать и только спать, но через день-два мне это надоедает. У нас обычно стандартный отпуск – это большое количество поездок, переездов, новых мест. И моя жена, и наши дети очень любят такой формат.  Чаще всего мы берем напрокат машину и много передвигаемся, иногда ночуем каждый раз в новом месте. Это всегда большое количество новых впечатлений - эмоции, природа, люди, музеи, новые знания. Еще мы все любим активный отдых - горные лыжи, дайвинг, прогулки. Сейчас часто отдых – это совмещение со спортивными соревнованиями. Здорово, когда есть возможность поехать с семьей на очередной Ironman. Это всегда праздник. Любимые дочки и жена меня поддерживают, а я совмещаю спорт и общение с семьей, потому что его, общения, к сожалению, в рабочем ритме не хватает.

- Вам тяжело принимать сложные решения?

- Иногда да, иногда нет, не могу однозначно ответить на этот вопрос. Я считаю, что перед принятием действительно важного решения надо постараться собрать как можно больше информации, получить ёмкую картину, и не делать выводы только на основании эмоций.  Если такая картинка есть, тогда решение принимается легко, даже если оно непростое. Хотя, признаюсь, самые серьезные решения я принимал скорее интуитивно, зачастую вопреки логике. 

- Какое решение было самым сложным?

- Самым сложным решением совершенно точно был переход  на госслужбу. Это было очень непросто.

- Не пожалели?

- Нет, точно не пожалел. Так же как и не пожалел о своем уходе с госслужбы.

- Недавно было 8 марта. Пекли ли вы пирожки для своих любимых женщин, и откуда такая традиция?

- Да. К счастью, я окружен любовью и заботой дома, поскольку у меня любимая жена, с которой мы недавно отметили серебряную свадьбу, 25 лет  официальной совместной жизни. У нас три дочки. Все праздники мы обычно проводим всей семьей, приезжает моя любимая мама, старший брат с женой, теща. Женщин вокруг много. И, конечно, они не только эмоционально вдохновляют, но всегда еще и вкусно готовят. Ну, а один раз в год я с особой радостью готовлю для них.  Такая традиция существует уже много лет. У меня есть рецепт пирожков, который достался от бабушки. Я очень любил в детстве эти пирожки сам есть. А теперь с удовольствием их готовлю и угощаю своих близких. Пирожки получаются действительно вкусные, ведь делаю я их с душой и с радостью. 

- И позитивным настроем?

- Да, мне кажется, это вообще самое важное - и в готовке, и в жизни!