Как правильно не любить Россию? (Русская служба RFI, Франция)
Кроме шуток: я и в самом деле не люблю Россию. Не только политический режим, но и культуру, например. Мне не нравятся ни постоянные перебранки, как правильно писать или говорить, кто более великий писатель, не нравится вечная безальтернативность.
© РИА Новости, Александр Макаров | Перейти в фотобанк
Тут вот у них народ-богоносец, там власти — то злые, то очень злые, тут вот — интеллигентный человек, который должен, дескать, при каждом своем телодвижении на мгновение приостанавливаться и оправдываться: на самом-то деле он очень-очень любит Россию, ее по-детски непосредственный народ. Конечно, не той слепой любовью, которой любил бы ее, если бы не был интеллигентным человеком, а как-то по-особенному, с надрывом, через не могу, через не хочу. «Духовный светлый человечек».
При этом у меня нет и никакой фобии, т. е. ни страха, ни, разумеется, ненависти. Может быть, вот только со страхом я не был вполне искренен. Все-таки я России, как бы сказать, чтоб никого не обидеть, побаиваюсь.
Но особенно я не люблю анекдотов. Особенно антисоветские были страшно популярны во времена моей молодости. Потом, в 1990-х, анекдотов стало меньше, их и рассказывать перестали. Западноевропейские коллеги даже объяснили нам, тогдашним поздне-советским хохмачам и балагурам, что, мол, вместо вышучивания надо было дело делать, обдумывать содержательную альтернативу режиму.
А вы, мол, сидите в своей норке и только и делаете, что делитесь наблюдениями за несуразностью высокой политики, а то и просто неловкостями выдающихся мужей и непорочных политических жен. Критиковать, мол, каждый горазд, а ты выдвини положительную программу!
Отвечаешь, что, мол, как же обратиться к властям несменяемым? У них, говоришь, от несменяемости — полная невменяемость! А тебе возражают, ну что же это, мол, за вульгарные шуточки. Что вы можете возразить по существу вооруженным до зубов властям, которые за сто лет столько людей истребили — начали с крестьян с попами, а кончить могут учеными и атеистами?
До того запугали своими прогнозами, что решил я перечитать старую книгу, которую написали советские герои Дора Штурман и Сергей Тиктин. Книга их, называвшаяся «Советский Союз в зеркале политического анекдота», вышла в тамиздате в 1985 году, и как раз в день тишины, который был объявлен в Российской Федерации 17 сентября 2016 года, я снова ее перелистал — просто для освежения в памяти, как откликался советский человек, например, на тогдашние выборы в Верховный Совет. В самом ли деле тогдашние анекдоты были простым выпуском пара? Или все-таки тогдашние скромные интеллектуальные усилия были не напрасны?
Только начал листать — первая, ранняя советская хохма о выборах:
— Когда были проведены первые свободные демократические выборы советского типа?
— Когда Бог создал Еву из ребра Адама и сказал: «Выбирай себе жену».
Или вот анекдоты о выборах в Верховный Совет 1970-х гг.
— Из кого состоит Верховный Совет СССР?
— Из людей ни на что не способных и одновременно способных на все.
— Чем закончатся выборы в Верховный Совет СССР через десять лет?
— Не можем ответить, потому что точные итоги этих выборов на днях выкрали из секретариата ЦК КПСС.
В наши дни тут объяснять нужно все: что секретариат ЦК КПСС — это вроде администрации президента. Но тогда, в 1970-х, мало кто даже в самых смелых мечтаниях мог представить себе, что до смерти Брежнева осталось всего несколько лет, а к концу следующего десятилетия не будет не только секретариата ЦК КПСС, но и самой КПСС и даже, удивительно, Советского Союза.
Нет безработицы, но никто не работает.
Никто не работает, но производительность труда растет.
Производительность труда растет, но в магазинах пусто.
В магазинах пусто, но в домах у людей кое-что имеется.
В домах кое-что имеется, но все недовольны.
Все недовольны, но голосуют «за».
Нас здесь, конечно, особенно интересует последний пункт. Как вышло, что многие граждане продолжают, пусть и не так единогласно, как прежде, выбирать в Госдуму представителей текущих правящих партий, «Единой России», КПРФ, ЛДПР и Справедливой России, если именно их депутаты почти единогласно проголосовали за то, чтобы превратить эту самую нашу Федерацию в международного изгоя?
Видимо, так сплелись за позднесоветские годы лживость и изворотливость, что стоило хотя бы ненадолго появиться нескольким чекистским офицерам и чиновникам, стоило многомиллионному народу вспомнить гебистски-партийную плетку, и вот уже и депутатский корпус, и его величество электорат послушно вернулись в стойло брежневской эпохи.
Некоторые политические анекдоты оказались неожиданно пророческими. Ну кто в 1960-е годы мог подумать о возвращении Ленинграду, городу на Неве, колыбели революции, его исходного названия. А был и такой анекдот.
— Что останется от Ленинграда, если он подвергнется землетрясению, подобному ашхабадскому?
— Санкт-Петербург.
Тогдашний антисоветский намек был понятен, а его многослойность стала очевидной только сейчас, спустя пятьдесят лет: предчувствие физической хрупкости советского величия и уверенность в ничтожности железобетонных коробок, возможно, не вполне оправданная, — словно укол электрического ската из прошлого.
Почему, например, так прочно в России представление, что раз захватив власть, непременно следует ее защищать от поползновений оппонентов? Вот анекдот 1980-го года:
— Может ли в Советском Союзе существовать оппозиционная партия?
— Нет, потому что, если ее разрешат, в нее вступят поголовно все, и опять в СССР останется только одна партия.
Как вышло, что это карикатурное, хохмаческое представление о работе ума советского человека оправдается и спустя четверть века по миновании советской власти в России? Еще ведь жива немалая часть населения бывшего совка, при которой дряхлел и накачивался наркотиками несменяемый Леонид Ильич Брежнев, наш бровеносец в потемках, в молодости — такой видный мужчина, любимец женщин и любитель автомобилей, а под конец жизни решивший тряхнуть стариной и вторгшийся в Афганистан… Социологи говорят, что пост-совковое российское большинство Брежнева, который послал на смерть десятки тысяч советских солдат, любит и нахваливает, а Горбачева, который солдат оттуда вывел, проклинает.
Должно быть, сама мысль о возможности и необходимости выбора наводит на пост-совкового россиянина непреодолимый ужас. Вот какой анекдот рассказывали в 1970-х гг.:
Гражданин на избирательном участке получил избирательный бюллетень, но вместо того, чтобы не глядя опустить его в избирательную урну, стал его читать.
— Что вы делаете?— грозно спросил его наблюдатель в штатском.
— Хочу знать, за кого я голосую.
— Да вы что, не знаете, что выборы тайные?!
Ну, и последний на сегодня старый советский анекдот, аж из 1972 года. И тоже, до известной степени, пророческий.
В ресторане.
— Официант, последний номер «Правды!»
— Простите, коммунистические газеты более не выходят.
— Официант, принеси сегодняшний номер газеты «Правда»!
— Я ж вам сказал, что эта газета не выходит со вчерашнего дня!
— Молодой человек, но я же просил газету «Правда»!
— Сколько раз вам повторять?! Эта газета закрыта, не выходит, и выходить больше не будет.
— Друг, повторяй! Повторяй еще и еще!
Ну, мы теперь ученые — знаем, что не в газетах дело.
Вот почему и додумать до конца всю ту нелепицу, которая осталась от совка, нелегко. Но и самый большой осколок советской империи был чудесным образом предсказан нашими недалекими предками. Не жалуйтесь на несменяемость и невменяемость и нынешних анекдотических персонажей — всех этих покемонов, вованов, димонов. Наоборот, учитесь у них не любить Россию, как они учились у Ленина и Сталина, у Брежнева и Андропова.
http://ru.rfi.fr/obshchestvo/20160917-kak-pravilno-ne-lyubit...