Для чего Порошенко вдруг понадобилась «чрезвычайщина»
БАБИЦКИЙ Андрей
Почти незамеченной прошла процедура подписания Петром Порошенко указа о введении в действие решения Совета национальной безопасности и обороны об управлении государством в условиях чрезвычайной ситуации.
Казалось бы, о чем здесь говорить? В конце концов, ввел же он не само ЧП, а просто одобрил некие параметры управления страной в гипотетической ситуации.
Кстати, сама разработанная Министерством обороны и поданная правительством концепция, которую санкционировал СНБО и подмахнул президент, осталась документом с грифом «секретно».
Обосновывая необходимость реформы, как уже называют секретный комплекс мер, СНБО указывает на российскую агрессию и боевые действия в Донецкой и Луганской областях.
Этот момент не очень ясен, поскольку война идет уже более трех лет, и за это время тема ЧП не раз обсуждалась, но никаких действий и решений за этим не следовало.
То есть в течение всего периода боевых действий украинская власть как-то обходилась без чрезвычайных мер, и вот только сейчас почему-то возникла потребность в связи с ними ввести в действие что-то такое, о чем нельзя рассказывать.
Между тем, ситуацию отчасти проясняет публикация в «Украинской правде», корреспонденту которой удалось узнать детали. Деталь, правда, только одна, но весьма существенная.
Смотрим Конституцию, чтобы узнать, о каком количестве согласований идет речь.
Выясняется, что Основной закон предусматривает только одну процедуру — в двухдневный срок Верховная Рада должна утвердить указ президента о введении ЧП. Собственно, это все.
Следует ли предположить, что вышеуказанная концепция убирает именно этот механизм согласования. Очень похоже, что да, поскольку, как я уже сказал, никаких иных согласований не предусмотрено.
Тут, однако, встает закономерный вопрос о том, что президент своим указом вроде бы не может менять положения Конституции, но поскольку речь идет о специфической традиции законотворчества, заложенной поколением нынешних политиков, нам стоит признать наличие не только у президента, но и у депутатов, а также новообразованных политических субъектов — таких, как территориальные батальоны — возможностей игнорировать любые нормы Основного закона.
В 2014 году революция достоинства на Майдане разворачивалась стремительно и неожиданно, она стала крайне неприятным сюрпризом для президента Януковича, который был фактически захвачен врасплох ходом событий.
У Порошенко ситуация несколько иная. Он руководит страной в условиях нешуточной, не гипотетической опасности нового государственного переворота.
С одной стороны его подпирает Михаил Саакашвили. Экс-президент Грузии после взлома государственной границы спокойно проживает ныне в Киеве. Эффективность атаки с этого направления может оказаться, как продемонстрировали события на границе, совсем не нулевой.
С другой стороны на Порошенко точит ножи команда радикалов. О своем желании свергнуть президента открыто объявили «Национальный корпус», «Правый сектор»*, «Свобода». Совершенно очевидно, что у кого-то из этих трех конкурирующих политических сил что-то такое может получиться.
Когда рванет очередная, заложенная под президентское кресло, бомба, никто не знает, но ясно, что сидеть, сложа руки в этой ситуации — плохая стратегия.
Логика насильственного переворота такова, что он разворачивается быстро и непредсказуемо. Никаких пары дней у Порошенко для того, чтобы дождаться утверждения Верховной Радой указа о введении ЧП, скорее всего не будет.
Армию, на которую собственно и возлагается обязанность обеспечивать режим ЧП, нужно будет перебрасывать в столицу и разворачивать там в кратчайшие сроки. Вот, по всей вероятности, и разгадка вчерашнего подписания концепции.
Здесь стоит сказать, что возможность издать указ о применении чрезвычайных мер совсем не равна способности нынешней украинской власти реально запустить необходимые процессы. Порошенко может объявить любое положение, но готова ли будет армия схлестнуться с радикалами или оппозицией, не совсем понятно.
Есть ощущение, что ответа на этот вопрос не придется ждать очень долго.