ntshtlsvtvtpstl

Как-то, при посещении Нью-Йорка, американский писатель Марк Твен был приглашён за город на званый ужин к одному из приятелей. Выпили, поели, ещё выпили, а потом в сигарной комнате начались разговоры о политике, которые пожилого писателя раздражали так же, как мокрые ноги, чечевичная похлёбка и дураки. В общем, Твен покинул сейшен и отправился пешком до станции, намереваясь успеть на последний поезд до города, благо, там было недалеко. Вот только то ли выпитый алкоголь, то ли опустившийся на землю сумрак, сыграли с ним злую шутку. Писатель заблудился, оказавшись в каких-то трущобах неподалёку от просёлочной дороги, где его тут же окружили четверо мрачных типов, по-хозяйски поглядывающих на его костюм и ботинки. Один из грабителей (а это, конечно же, были они) был вооружён короткой дубинкой, а второй — ножом.
Похлопав себя по карману пиджака, Твен с тоской понял, что где-то посеял своё портмоне, а это означало, что откупиться от преступников не получится, и одежда — единственное его состояние на тот момент.
Как же удивились головорезы, когда вместо того, чтобы испугаться, закричать, молить о пощаде на коленях, бойкий старичок стал в боксёрскую стойку и бодро заявил:
— Предупреждаю сразу, господа, что я буду сопротивляться. Как могу, как умею. Кошелёк я где-то посеял, а мои вещи вам придётся снимать с холодного тела, ибо я не представляю и даже представлять не хочу, чтобы появиться на публике в позорном виде.
Что произошло дальше? Впечатлённые услышанным, преступники усадили писателя в свою повозку и довезли до станции, оплатив билет на поезд до города.
Позднее Марк Твен рассказал эту удивительную историю Майку Буну — одному из своих приятелей и издателей. И тот, в изумлении (сам побывал на месте товарища, но закончилось всё ударом по голове и прогулкой в неглиже до дома) взглянув на писателя, покачал головой и произнёс:
— Мистер Твен, наверное, вы — единственный человек, который, будучи жертвой грабителей, не только не пострадал от них, но даже получил от них помощь.
— Они просто не выдержали моего дьявольского обаяния, — отшутился в ответ писатель.