Поросёнок, каторга и Иордань. Как в XIX веке отмечали зимние праздники
Если ваши новогодние каникулы омрачают ограничения в работе общепита и масскульта, то просто знайте: в далёком декабре 1649 года было ещё строже.
Полтора века назад череда зимних праздников начиналась с Рождественского сочельника, 24 декабря (6 января по новому стилю).
Продолжалась она Рождеством 25 декабря (7 января), затем наступал Новый год – 1 января (14 января), а завершалось всё Крещением 6 января (19 января). Причём самым ярким было именно Рождество, а вот Новый год был тихим и семейным праздником.
Благочестивые полдня
Если ваши новогодние каникулы омрачают ограничения в работе общепита и масскульта, то просто знайте: в далёком декабре 1649 года было ещё строже. За курение табака резали ноздри и ссылали в Сибирь, светская музыка считалась «бесовской», а пение и танцы – «нечестивыми». Даже в ладони на сборищах бить было нельзя – иначе грозились дать батогов.
Но, судя по историческим запискам, жители Нижегородской губернии оставались благочестивыми ровно полдня: сначала ходили в честь праздников в церковь, потом возвращались к праздничным столам мимо уличных развлечений. Чтобы не быть самим уличённым в танцах и пении, наши предки предпочитали глазеть на скоморохов или, как тех ещё называли в XVII веке, бахарей, потешников, глумцов и шпыней. Остались даже имена и «адреса» потешников: Артюшка-весёлый и Смирка Иванов жили у Пятницкого ручья, Захарка – в Егорьевской стороне, Петька-гудец да Мартьянка-домрач были бесприютными.
Впрочем, на зимние святки, которые длились две недели между Рождеством и Крещением, молодёжь XVII века веселилась и сама не хуже скоморохов. Рядились, надевали маски-личины и пели колядки. Праздничное подаяние или угощение потом честно делили.
К столу!
В XIX веке начальные дни зимних святок нижегородцы с достатком проводили традиционно. Ходили на рождественские службы в церковь, слушали там бас и тенора знаменитого соборного хора Кривауса или дискантов и альтов не менее популярного хора Казанцева. А потом спешили домой, к праздничному объедению. Этот стол считался особым. По воспоминаниям, некоторые гурманы ждали его целый год, только весенние пасхальные угощения немного утешали их.
Сохранилось описание нижегородского святочного стола конца XIX века в записках краеведа Дмитрия Смирнова. В центре – долговская очищенная водка или «монополька», фроловские, вильборновские и кубасовские вина, а также ермолаевское пиво. Из любимых закусок – берендеевская ветчина, торсуевская икра, разживинский сыр, волжский осётр, несколько видов колбасы, окорока, балык и прочие деликатесы нижегородской гастрономии. Рядом соседствовали пирожки с разными припёками: с капустой, рыбой, мясом, курицей, индейкой, уткой и вязигой. Непременными героями стола были поросёнок и жареный гусь с начинками – начинки зависели целиком от фантазии хозяйки или её повара. Также к столу подавали ростбиф, утку или рябчиков.
Детей за столом больше прельщали сладости. Специально к Рождеству пекли козули – пряники в виде овец и коз, которые окружали родившегося Христа в хлеву. Иногда козули не добирались до стола и становились ёлочными украшениями.
Как в гости ходили
К рождественскому столу приглашали обычно близких. В зале блистала героиня рождественских гостиных – ёлка. В торжественный момент на ней зажигали настоящие свечи, а рядом ставили ведро с водой на случай пожара. Ёлку украшали детскими игрушками, лентами, фонарями и разными лакомствами: пастилой, яблоками, печеньем и конфетами. Дети находили свои подарки не только под ёлкой, но и на ней — после игр и развлечений игрушки и угощения раздавали гостям. Так ёлка оставалась только в украшениях, которые специально делались хозяйкой и её детьми из папье-маше, ткани, лент, бусин и ваты. Самыми дорогими игрушками на новогоднем дереве были стеклянные шары и фигурки – их особо берегли.
С 9 утра на святочной неделе в состоятельном доме начинались звонки и появлялись визитёры – люди, связанные с хозяином дома служебными, дружескими, торговыми или ещё какими-то узами. К особо дорогим гостям спускалась хозяйка и прочие домочадцы, которые могли преподнести ответный подарок. Задерживаться этим гостям считалось неприличным, а потому, угостившись, выложив новости и пожелания, вручив подарок, полагалось раскланяться.
Пришедших одновременно ранжировали по статусу и просили ожидать. Некоторые воспоминания блещут откровением: Рождество превращалось в настоящую визитную каторгу, ведь полагалось объехать всех, особенно старших по возрасту и положению. К вечеру визитёры заканчивались, и в богатых домах, где была молодёжь, начинались танцевальные вечера и маскарады.
Те, кто не мог прийти и поздравить лично, посылали поздравительные открытки, которые в конце XIX века стали особенно популярными. Они были самыми разными: с младенцами, ангелочками, новогодними ёлками, счастливыми семействами. Эти открытки отправляли близким и родным, друзьям, даже если те жили на соседней улице. Полученные в ответ обязательно хранили в специальных коллекционных альбомах.
Крещенский торжок
На Софроновской площади Нижнего Новгорода (сейчас – площадь Маркина у речного вокзала) устраивался традиционный крещенский кустарно-щепной торжок – «Иордань». Вокруг Блиновского садика располагались скамьи, лари, навесы со всевозможными изделиями ремесленников. Этот товар был по карману даже несостоятельным горожанам и жителям пригородов. Подвесные зыбки для младенцев, деревянные кони и тряпичные «катьки» для малых ребят, фигурные коньки и разукрашенные салазки для подростков, посуда, сундуки и кровати – для молодых, сани, оглобли, грабли, топорища – для трудовых будней.
Городские покупатели ходили на «Иордань» в основном за подарками детям: точёные можжевеловые и пальмовые бирюльки разной величины, замысловатые подвижные плясуны и акробаты, кукольные домики и мебель, миниатюрные самоварчики с чайниками и чашками, щелкуны для орехов и многое другое. В другое время этот мелочной товар в городе было и не достать.
Городские дети тоже были покупателями на этом торжке. Обычно им по карману были деревенские сладости: сахарный жом, маковки на ореховом масле, городецкие пряники в берестяных коробках и балахнинские коврижки на меду.
Искусство и дрожание век
Святочное время нижегородцы посвящали развлечениям, среди которых особое место занимал театр, построенный в 1896 году. Он был особым предметом гордости. Здание долгие годы считалось красивейшим из театров Поволжья. Нижегородцы восторгались голубой плюшевой обивкой лож и кресел, обилием электрических лампочек: на сцене их было 450, а в местах для публики – ещё 400.
В 1896-1897 годах спектакли в театре давали через день. Репертуар приходилось подгонять под вкусы публики, которая ждала вовсе не классику, а пьесы модных драматургов: Сумбатова – «Соколы и вороны», Потехина – «Нищие духом» или Шпажинского – «Старые годы». Но именно в эти годы широкую известность приобрёл Антон Чехов. В конце 1896 года в Нижнем Новгороде впервые был поставлен «Иванов», который анонсировался на афишах так: «Драма популярного беллетриста Антона Чехова».
Кроме театра, нижегородцы ходили в «электрический синематограф», который был устроен господином Зулем в доме Полубояринова на Покровке рядом с Мытным двором. Новинка вызывала у горожан «двухчасовое дрожание глазных век», но публика по несколько раз пересматривала «Проходящий поезд», «Улицы в Париже» и «Сцены в саду»...
А там и до Масленицы рукой подать.
Кстати, Новый год долго считался тихим и домашним праздником. Приглашали в гости только родственников. Молодёжь гадала, пожилые играли в карты, дамы музицировали. В полночь заканчивался праздничный ужин, все поднимали тост и желали друг другу счастья. В начале ХХ века из Москвы пришла новая традиция – отмечать начало года в ресторациях и первоклассных трактирах.
50 мандаринов = корова
Главный фрукт новогоднего стола – мандарин. Он появился на столах россиян в XIX веке. Европейские мандарины были самыми дорогими: за десяток фруктов брали три рубля. И это при том, что за 15 рублей тогда можно было купить корову! Правда, уже с середины XIX века в ботанических садах Грузии и Абхазии начали выращивать свои сорта мандаринов, которые наконец-то стали доступнее.