Владимир Спиваков: «Музыка — это мое дыхание…»
— Музыка — это вообще моя жизнь, просто мое дыхание, мои мысли, мое сердцебиение, это для меня все, — признается великий скрипач, дирижер, народный артист СССР, лауреат Госпремий СССР и России Владимир Спиваков.
Русский код
— Знаете, я когда–то прочел в книжке о Леониде Утесове такую вещь. Он сказал, что если я умру, буду лежать в гробу, услышу музыку и не встану — значит, я действительно умер.
Сама по себе музыка, которая не требует перевода, — это общечеловеческая речь, понятная для всех людей. Ноты, которые на нотном стане, эти черные точечки — это закодированные человеческие эмоции. И без музыки просто мира не существует.
Люди, которые смогли создать свой стиль, что–то такое необыкновенное сотворить, остаются в истории. И им принадлежит будущее, несмотря на то что их уже и нет. Петр Ильич Чайковский, Сергей Рахманинов — это все люди, которые создали свой стиль, практически не оглядываясь ни на что, и они дороги всем навсегда, до скончания века. Пока Земля существует, они будут дороги всем. И Шостакович, и Прокофьев. Особенно это касается русской музыки.
Не обязательно знать, где побочная партия, а где связующая, или какой аккорд звучит с расщепленной квинтой, как у Скрябина, или еще что–нибудь в этом духе. Просто нужно воспитывать с детства людей. И вот этим как раз занимается Московский международный Дом музыки (Владимир Теодорович — его президент. — Прим. авт.) в полном объеме. Наши музыкальные абонементы воспитывают у детей вкус и у родителей, конечно, потому что они приходят на концерты с родителями. Дети выходят на сцену, становятся участниками вечера. И вообще на эти концерты совершенно не попасть!
В Золотом зале — три поколения
— Это была изначально моя идея, потому что я вспоминаю, как в дни своей молодости первый раз приехал в Вену, в знаменитый зал «Музикферайн», играть на празднествах Wiener Festwochen с великим Клаудио Аббадо. И принимала меня одна женщина, потомственная графиня, госпожа Мошуа. Ее, к сожалению, сейчас уже нет. Она меня привела в этот Золотой зал. Я еще был студентом консерватории. Завела в ложу и сказала: «На этих местах я сидела вместе со своей бабушкой всю жизнь».
Понимаете, какая преемственность! Мне бы хотелось, чтобы такая история случилась в Доме музыки, чтобы те детишки, которые сегодня приходят, привели своих детей и сказали: «А я со своей мамой был на концерте, когда выступал такой–то оркестр или такой–то певец, или пианист». И тогда возникает потребность. Дмитрий Дмитриевич Шостакович обозначил замечательную формулу, что ему бы мечталось о том, чтобы в школе изучали не только букву и цифру, но и ноту.
Русская школа всегда была великой. Просто границы размылись. И если вспомнить Леопольда Ауэра, который преподавал в Санкт–Петербургской консерватории и потом эмигрировал, все равно это русская школа. И Яша Хейфиц, гениальный скрипач, и другие его ученики — они потом продолжали эти традиции, и до сих пор это существует. То же самое, что в Германии: начинающие пианисты учатся по хрестоматии — Школе Николаева. (Я тоже начинала учиться в музыкальной школе по ней. — Прим. авт.) Так что школа никуда не исчезает. Просто сейчас мир немного другой. Вот и все. А у нас прекрасная школа, и традиции великолепные.
Классика не умирает!
Скажу, что рижанам, юрмальчанам и вообще всем латвийцам несказанно повезло — Владимира Теодоровича мы видим и слышим уже на протяжении десятков лет. И не только его лично, его сольное исполнение, но и созданный им им в 1979–м ансамбль «Виртуозы Москвы», как и образованный в 2003–м Национальный филармонический оркестр России, где художественным руководителем и главным дирижером является Спиваков, и выступления питомцев созданного им Международного благотворительного детского фонда.
Вот и сейчас мы услышим выдающегося скрипача, который будет выступать 12 мая в Большой гильдии со своим собратом по инструменту Тимуром Пирвердиевым, виолончелистом Петром Гладышем и пианисткой Зоей Аболиц. Прозвучат Трио для фортепиано, скрипки и виолончели ля минор Мориса Равеля и Соната для скрипки и фортепиано ля мажор Сезара Франка.
— Хочу вам сказать, что при отчаянных криках со всех сторон, что классическая музыка умирает, что она никому не нужна, при невероятной конкуренции с телевидением, выясняется: куда бы мы ни приезжали — всюду объятия, цветы, рукоплескания и ощущение, что мы нужны, — делится Спиваков. — Ведь артисту самое главное — знать, что он нужен. Деньги, конечно, лишними не бывают, но при любых гонорарах важно чувствовать свою востребованность. Это в природе артиста. Настоящий артист — как рыба, идущая на нерест. Он не может не «нереститься». Прет против течения, разбиваясь о камни, и ничего вы с этим не сделаете.
Память и посвящение музыканта
Владимир Теодорович приедет к нам после Дня Победы. Это для него святой день, который он отмечает всю жизнь и всей душой. Его отец был призван из Одессы, воевал, получил тяжелое ранение и поэтому был демобилизован. Мама пережила блокаду Ленинграда. А его бабушка, дедушка и другие родственники погибли в одесском гетто в годы оккупации.
Встретились родители в Уфе, куда была эвакуирована мама, пианистка, и где работал на заводе старшим мастером оставшиеся годы войны отец. Здесь родился и Владимир.
После войны семья вернулась в Ленинград, где уже с 11 лет Спиваков начал учиться в Специальной музыкальной школе при Ленинградской консерватории им. Н. А. Римского–Корсакова.
Именно здесь Владимир начал впервые проявлять свои неординарные способности. Уже в тринадцать лет он стал лауреатом премии «Белые ночи», а некоторое время спустя дебютировал на легендарной сцене Ленинградской консерватории. После окончания музыкальной школы Владимир переехал в Москву, где в течение нескольких лет оттачивал свое врожденное мастерство в Московской консерватории им. П. И. Чайковского.
Еще в студенческие годы он стал победителем международных конкурсов в Париже и Генуе. После этого некоторое время специальные уроки для молодого скрипача давал выдающийся музыкант Давид Ойстрах. Во многом именно благодаря ему уже в 1969 году Спиваков получил премию Международного фестиваля имени Чайковского и стал лауреатом конкурса музыкантов в канадском Монреале.
В 1975–м Владимир Спиваков начал впервые профессионально выступать на сцене в качестве солиста–скрипача. Дебютным для него стало выступление в нью–йоркском Линкольн–центре. После было долгое турне по городам Америки — молодой музыкант получил множество восторженных отзывов, став настоящей звездой классической сцены. Его начали приглашать лучшие оркестры мира. И подобным шансом скрипач воспользовался сполна. В разные годы он появлялся на сцене вместе с оркестрами Санкт–Петербурга, Москвы, Берлина, Вены, Нью–Йорка, Лондона, Парижа, Чикаго, Филадельфии и многих других городов.
Однако в какой–то момент Спиваков почувствовал, что способен на большее. Сократив интенсивность выступлений, Владимир Теодорович начал учиться дирижерскому искусству и уже скоро предстал перед восторженными зрителями в принципиально новом амплуа. Как признается сам музыкант, его профессиональному становлению в новом качестве помог опыт работы с такими известными дирижерами, как Евгений Светланов, Мстислав Ростропович, Рикардо Мути, Евгений Мравинский, Клаудио Аббадо и другие.
В 1979 году скрипач и дирижер собрал вокруг себя группу единомышленников, вместе с которой начал гастролировать по городам Европы и Америки. Коллектив получил название «Виртуозы Москвы». И по сей день Владимир Спиваков работает с ним в качестве дирижера, художественного руководителя и солиста. А мы — и не только, весь мир! — наслаждаемся его звучанием…
Наталья ЛЕБЕДЕВА.