"Визит к новому властелину Ближнего Востока": саудовский король в Москве

Король Саудовской Аравии Салман прибыл в Москву — несмотря на то, что стороны долгое время считались противниками, заявления Москвы и Эр-Рияда о намерениях укрепить двусторонние отношения говорят о том, что эмоции в них было решено оставить в стороне.

Игра на ошибках

Российско-саудовское потепление стало возможным благодаря действиям трех держав. Во-первых, безусловно, самой Москвы, которая не только вспомнила о Ближнем Востоке, но и вернулась на него через Сирию. Российская операция в Сирии "изменила реальность и баланс сил. Путину удалось сделать Россию фактором на Ближнем Востоке. Поэтому местные лидеры потоком и едут в Москву", — признается один из ведущих американских дипломатов на ближневосточном направлении Деннис Росс. "Израильтяне и турки, египтяне и иорданцы — все они рвутся в Кремль в надежде на то, что Владимир Путин — новый повелитель Ближнего Востока — обеспечит их интересы и решит их проблемы", — пишет издание Блумберг.

Нужно понимать, что сирийская операция продемонстрировала не только военный аспект ценности российской поддержки, но и (что гораздо более важно) политический. Российский президент доказал, что друзей в беде не бросает и готов выполнять все взятые на себя обязательства. Владимир Путин, по словам вице-президента американского Института Ближнего Востока (не путать с российским) Пола Салема, "говорит что делает и делает что говорит". "Мы всегда честны в отношениях с нашими партнерами, мы открыто излагаем свою позицию, — отметил российский лидер. — Мы предсказуемы, в отличие от многих стран".

Под "многими странами" он подразумевает прежде всего Соединенные Штаты — вторую державу, которая оказала серьезную помощь в деле укрепления российского влияния на Ближнем Востоке.

Оказала прежде всего своим отношением к интересам союзников. Так, исходя из американских национальных интересов Барак Обама отказался вводить войска в Сирию после истории с применением химического оружия в Гуте (хотя и обещал ранее вмешаться, если Асад пересечет химическую "красную линию"). Ближний Восток увидел, что Обама не держит слово. Затем "Барак Хусейнович" — опять же действующий исключительно исходя из американских интересов — заключил ядерную сделку, и тем самым не только согласился на наличие у Тегерана ядерных технологий (передав таким образом "пока" интересам ближайшего союзника — Израиля), но и снял с повестки дня вопрос военного удара по Ирану.

В итоге часть руководства СА стала утверждаться в мысли о том, что Соединенные Штаты более не способны исполнять "Пакт Квинси" (заключенный еще в 1945 году между Рузвельтом и первым королем Саудовской Аравии Абдулазизом) и защищать Королевство Двух Святынь. Поэтому Эр-Рияд, по словам кронпринца Мохаммеда бин Салмана, хотел бы хеджировать риски.

Сдержать Иран

Речь, в частности, о рисках, которые возникли прежде всего из-за третьей державы — Ирана. Исламская республика, которая воспринимается в королевстве как экзистенциальный враг, серьезно усилила свое присутствие на Ближнем Востоке за последние 15 лет. Попытки остановить иранское шествие за счет выключения из его орбиты Сирии (важнейшего союзника Тегерана в Леванте) не только провалились, но и в перспективе ведут лишь к усилению иранского влияния в этой стране — по словам израильского премьера Беньямина Нетаньяху, к "иранской колонизации" Сирии.

Какое-то время назад среди саудовских и западных экспертов бытовало мнение, что сделка с Путиным невозможна по определению. Россию представляли частью "шиитской оси", уверяли, что в шиитско-суннитском конфликте Кремль находится в иранском лагере. Однако Москва продемонстрировала, что это не так, что иранские интересы для нее не являются приоритетом (иначе бы Россия не заключила соглашение с Израилем о том, что Тель-Авив не мешает Москве разбираться с боевиками в Сирии, а Москва не мешает Тель-Авиву препятствовать попаданию российского оружия в руки "Хезболлы"). "Иран — наш сосед, наш давний партнер, и мы этим дорожим, с уважением относимся к национальным интересам Ирана, но национальные интересы есть не только у Ирана, они есть и у России, и у Турции, и у Саудовской Аравии", — заявил Владимир Путин. Великодушное же согласие на перевод Анкары из лагеря побежденных в сирийском конфликте в лагерь победителей показало, что Россия руководствуется не стереотипами или обидами (на Турцию, как мы помним, есть за что обижаться), а национальными целями и готовностью их сочетать с целями других государств, которые с уважением относятся к Москве.

Российский же национальный интерес подразумевает создание баланса интересов в регионе — только в этом случае ни у кого из держав не возникнет и мысли о выдавливании России с Ближнего Востока, а будет лишь стремление заручиться российской поддержкой для перевешивания баланса в свою пользу.

И вашим и нашим

Безусловно, перевод Саудовской Аравии в "лагерь победителей" по турецкому примеру маловероятен, да и, в общем-то, для Эр-Рияда не так обязателен. Саудовские власти хотят лишь получить от России политические гарантии учета саудовских интересов в Сирии, а также добиться от Москвы принципиального согласия не участвовать в иранском давлении на КСА и оказывать посреднические услуги в деле прекращения конфликта Эр-Рияда с хуситами в Йемене.

Некоторые предложения выглядят скользкими, однако Кремль в принципе готов разговаривать обо всем. "У нас есть то, что нас всех объединяет, и упор нужно делать не на то, что является предметом спора, а на то, что является общими интересами, и тогда нас будет ждать успех", — заявил Путин.

Что объединяет Россию и КСА? Стремление поддержать высокие цены на нефть (столь необходимые для бюджета двух стран), а также экономические инвестиции. Именно поэтому в ходе визита саудовского короля стороны должны подписать десяток важных экономических соглашений, среди которых создание совместного инвестиционного фонда объемом в один миллиард долларов, строительство завода компании СИБУР на территории Саудовской Аравии, участие саудовских компаний в освоении арктических месторождений, а также возведение компанией "Росатом" ядерной станции в КСА (а вообще Эр-Рияд готов построить аж 16 станций и потратить на это дело 80 миллиардов долларов).

Итоги визита покажут, насколько Кремлю удается его пусть и правильная, но сложная стратегия балансирования в регионе при одновременном соблюдении своих обязательств. "Чем больше пытаешься следовать стратегии удовлетворения всех сторон, тем понятнее становится вся сложность такой игры", — говорит упомянутый Деннис Росс. Однако если Москве удастся завершить ее победой, если удастся добиться того, что враждовать на Ближнем Востоке с Россией будет никому не выгодно, то сладость этих плодов будет невозможно переоценить.