Американский аргумент: зачем Судан отказался от российской базы ВМФ на Красном море
Намерение подписать соглашение о строительстве на Красном море базы для поддержки военно-морского флота России позволило Судану провести успешные переговоры о сотрудничестве с США, которые считают нашу базу в Африке крайне нежелательной.
Виктор Кузовков Когда в начале декабря прошлого года Россия заключила с Суданом договор о создании в этой стране пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) своего военно-морского флота, у многих в нашей стране возникли различные вопросы, касающиеся целесообразности этого соглашения. Дескать, и далеко, и не нужно, и дорого, и такой себе пунктик, всего на четыре боевых корабля и триста человек персонала. Вопросы, отчасти, резонные, ибо простому обывателю бывает довольно сложно понять, зачем его налоги тратить на военную базу где-то на самом краю Земли. Но в данном случае на большинство из этих вопросов ответила сама жизнь. Причем, довольно грубо – после резко активизировавшихся контактов нового руководства Судана с американцами нас буквально «попросили выйти». Нет, пока еще не так грубо, пока еще используются дипломатические каналы, корректные формулировки, заверения в глубочайшем друг к другу почтении… Но все-таки сама постановка данного вопроса на фоне резко усилившихся американо-суданских контактов недвусмысленно дает нам понять – в Вашингтоне сочли российскую базу в Красном море крайне нежелательным объектом. То есть, в контексте существующего американо-российского противостояния получается, что пункт МТО флота в Судане был для Москвы совсем не бесполезен. Но давайте обо всем по порядку. Россия действительно планировала усилить свои позиции в данном регионе. И место, выбранное для этого, подходило если не идеально, то весьма и весьма хорошо. Суданский порт Порт-Судан, расположенный едва ли не в центре Красного моря, изначально более приспособлен для создания укрепленного пункта МТО, чем, например, сирийский Тартус. При этом мы с вами буквально в последние годы были свидетелями того, какое значение этот порт сыграл в эффективном развертывании и функционировании российского воинского контингента в этой стране. Помимо этого, стратегическое значение Порт-Судана, обусловленное его географическим положением, невозможно переоценить. Да, он не так удобен с точки зрения контроля выхода в Индийский океан и Персидский залив, но Красное море, как важнейшая транспортная артерия, контролируется оттуда очень хорошо. А если так, то это автоматически означает и контроль за транспортировкой нефти из Персидского залива в Европу, и возможность держать руку на пульсе морской торговли Европы с Юго-Восточной Азией. Не будем забывать еще об одном интересном моменте – согласно договоренностям между Москвой и Хартумом, прикрывать ПМТО должен был ЗРК С-400, который Россия собиралась разместить в окрестностях Порт-Судана. А это значит, что под контролем российских средств ПВО и ПРО оказывались такие интересные точки на карте, как расположенная в Саудовской Аравии Мекка или саудовский же порт Джидда, через который в значительной мере идет морская торговля крупнейшей монархии Персидского залива. Соглашение между Москвой и Хартумом было подписано в декабре 2020 года. И удивительным образом сразу после этого резко активизировались контакты между Суданом и США. А 20 мая произошло очень важное для Судана событие – США сняли все ограничения, введенные против этой страны за поддержку терроризма. Ранее, напомним, Вашингтон обвинял Хартум в организации взрывов американских посольств в Кении и Танзании в 1998 году, поддержке некоторых террористических организаций в Палестине и Ливане, подрыве американского эсминца «Коул» в порту Адена. Санкции против Судана действовали на протяжении многих лет, и ситуация начала медленно меняться только в 2019 году, после свержения суданского президента Омара аль-Башира. Причем, новое суданское руководство само взяло курс на сближение с Соединенными Штатами, согласившись, например, выплатить американским гражданам, пострадавшим от терактов, 335 миллионов долларов компенсации. По странному совпадению, именно в декабре 2020 года Вашингтон исключил Судан из списка стран – спонсоров терроризма. Именно это решение стало базой для недавней отмены американских санкций против Хартума. Дальше дела пошли еще веселее – в Хартум зачастили американские спецпредставители, Хартуму предоставляются кредиты, которые позволяют ему расплатиться с Всемирным банком, суданский министр финансов и экономического планирования Габриэль Ибрагим запросил у США помощь в «формировании инвестиционного климата страны», американским и европейским банкам разрешили работать в Судане. С учетом того, что Судан, разоренный длительной и весьма кровопролитной гражданской войной, очень нуждается в иностранных инвестициях, такие действия суданских властей можно назвать довольно рациональными. Правда, с учетом одного нюанса – именно западные страны фактически признали раскол прежнего Судана, признав независимость Южного Судана, который ранее был частью единого государства. Поэтому такая позиция нынешнего руководства Хартума, в общем, совсем не безупречна в глазах местных военных и патриотов. Но тут нам, наверное, сложно судить, чего же больше хотят настоящие патриотичные суданцы – справедливости или, все-таки, покушать… Так или иначе, мы можем с некоторой долей самоиронии признать – на этот раз нас развели даже африканцы. То есть, соглашение между Москвой и Хартумом стало хорошей позицией для их торга с американцами, и не более того. А наши геополитические интересы оказались для нового суданского руководства настоящим пустым звуком. При этом, конечно, пока не стоит окончательно хоронить соглашение. Сдержанность, которую демонстрирует российский МИД в данном вопросе, свидетельствует о том, что Москва пока окончательно не похоронила соглашение. Да и сами суданцы, в лице начальника генштаба ВС Судана Мохаммеда Османа аль-Хусейна, пока заявляют не о полном разрыве соглашения, а о его пересмотре. Свою позицию Хартум мотивирует тем, что соглашение не было ратифицировано парламентом этой африканской страны, а значит, его нельзя считать вступившим в силу. Целью нынешнего суданского руководства, как заявляется, должно стать определение настоящих интересов Судана в данном соглашении. Означает ли это, что Судан намерен сохранить соглашение? На самом деле, это очень сомнительно. Скорее всего, оно будет фигурировать в дипломатических сводках еще некоторое время, пока новые хозяева Хартума улучшают свои переговорные позиции с американцами. Когда же Судан получит от Вашингтона все, чего хочет добиться, денонсация соглашения с Москвой станет финальной «вишенкой» на торте, который преподнесут американским партнерам африканцы. Разумеется, у чиновников нашего МИД, равно как и у уполномоченных сотрудников Кремля, может быть особый взгляд на данную ситуацию, обусловленный, например, лучшей, чем у нас, информированностью. Но с ничуть не меньшей вероятностью они могут в очередной раз перехитрить сами себя, подменив прагматизм и профессионализм своими надеждами угодить начальству. И, кстати, по поводу прагматизма. Наверное, стоит в очередной раз поразиться этому самому прагматизму американцев. Казалось бы, еще совсем недавно США были готовы буквально в порошок стереть этот Судан. Градус отношений между Хартумом и Вашингтоном был так низок, что только, вероятно, нежелание Белого дома влезать в еще один локальный конфликт, потенциально похожий на их авантюру в Сомали, удерживало их от очень резких движений. Но стоило смениться режиму, причем, отнюдь не на записных демократов, и вот уже США активно развивают отношения с новым руководством страны, демонстрируя слаженную работу аналитиков, дипломатов, военных, политиков. Нам же в данной ситуации остается только порадоваться тому, что в ПМТО мы не успели как следует вложиться. Да, упущенных возможностей жалко, но тут уж ничего, кажется, уже не поделать. Возможно, самым логичным сейчас будет прекратить плясать под суданскую дудку и закрыть проект, оставив Хартум один на один с американцами.