Мухрат Оздеаджиев: Ориентир для ОНФ в Дагестане — работать, как Путин

О том, как налажена эта работа и каковы отношения Общероссийского народного фронта с местной властью, корреспондентам Федерального агентства новостей рассказал сопредседатель местного ОНФ Мухтар Оздеаджиев.

Дагестан, по мнению многих, сегодня является регионом с большим количеством социально-экономических проблем. Поэтому в нем особенно важна эффективная работа структур Общероссийского народного фронта. О том, как сегодня налажена эта работа и каковы отношения «фронтовиков» с местной властью, корреспондентам Федерального агентства новостей рассказал сопредседатель местного ОНФ Мухтар Оздеаджиев.

 — Дагестан можно назвать пилотным регионом, где развернута борьба с коррупцией в высших эшелонах власти. Как вам видится работа в этом направлении? Насколько оправдываются ожидания людей?

 — Коррупция есть во всем мире, и Дагестан здесь не исключение. Самое главное — чтобы борьба не превращалась в кампанейщину. Этим должны заниматься соответствующие структуры. Вопросы надо решать комплексно, определить приоритеты, с чего и как начинать. И так во всем, не только в борьбе с коррупцией.

Если мы хотим строить экономику на малом и среднем бизнесе, то нам надо обеспечить прозрачность господдержки. Лично я против субсидий, я — за гранты. Грант дается по результатам конкретней работы, субсидия же может только расхолаживать. Единственное, что нам мешает, — отсутствие кредитных механизмов. У нас в Дагестане большая проблема в том, чтобы пойти и взять кредит в банке. Самих банков в регионе тоже немного, в банковской системе провели определенную чистку, и это правильно, но, с другой стороны, кредитная система как таковая не работает. В Дагестане осталось всего два-три банка, предлагающих такие условия, на которых взять кредит предпринимателю очень сложно. Проблема и с лизинговыми операциями. Словом, кредитные механизмы у нас не работают на должном уровне. Также не работают страховые механизмы. Я имею в виду не ОСАГО, а страхование сделок, страхование бизнеса и т.д. Эти моменты тормозят развитие экономики в республике.

 — Можно ли назвать Дагестан регионом, в котором удалось победить террор?

 — Думаю, сегодня Дагестан — один из самых спокойных регионов России в отношении терроризма. Но говорить, что мы уже полностью победили террор, нельзя. Я считаю, расслабляться нельзя. Потому что есть т.н. «спящие» ячейки. Грубо говоря, пока есть бедные необразованные люди, эта проблема у нас останется. Террористы — беспринципные, безыдейные люди, которые продаются за деньги, у которых отсутствует чувство патриотизма, любви к Родине. Потому властям надо обратить внимание на малообразованные слои населения, на людей, которым нечем заняться. Безделье и отсутствие средств к существованию приводят к тому, что людей банально покупают террористы. Кто поманит их рублем, за тем они и пойдут.

 — Проблема безработицы приводит к оттоку молодого населения в другие регионы России и за рубеж. Есть ли рецепт, чтобы оставлять столь нужные кадры в республике?

 — Дагестанцы — очень амбициозные люди. Мы целеустремленны и всегда хотим достичь максимального результата в любой сфере, отрасли. Мы не успокаиваемся на определенном уровне, нас все время тянет в зенит. Кому-то повезло родиться в богатой семье, а другой видит, к чему стремится, и ищет возможность для заработка, отправляется на учебу. Отсюда отток молодежи в другие регионы.

 — Расскажите о работе ОНФ в республике. Какие ключевые проблемы стоят у вас на повестке дня?

 — Одной из основных задач Общероссийского народного фронта продолжает оставаться мониторинг реализации майских указов Владимира Путина от 2012 года. Плюс к тому — новые «суперуказы» президента поставили перед нами около 150 новых задач. Мониторинг исполнения этих задач остается в нашей повестке дня. Не так давно нам было поручено контролировать учет мнения граждан в работе исполнительных органов власти и реализации госпрограмм — таких, как «Комфортная городская среда», «Расселение аварийного жилья» и др. Словом, многие программы делаются для людей, и  необходимо, что мнение граждан было учтено в каждой из них.

Сегодня в работе у ОНФ на территории республики находятся такие программы, как «Карта убитых дорог». Это интерактивная карта, на которой каждый гражданин может нанести колдобину или ухаб. Наш модератор обрабатывает всю эту информацию, и она должна учитываться дорожниками при ремонте трасс. Где больше людей проезжает, там и дорога должна ремонтироваться в первую очередь.

Следующий проект — «Генеральная уборка». Это интерактивная карта свалок, на которую с любого гаджета можно нанести то или иное место расположения стихийной свалки. Нашим региональным информатором эта информация обрабатывается и рассылается ответственным лицам, чтобы они убрали этот очаг мусора, устранили эту свалку.

Далее — «Народная оценка качества». Следующий проект касается дополнительного детского образования. Сегодня система образования в Дагестане претерпевает изменения, и система дополнительного образования в виде кружков закрыта. И если городские дети, у которых уровень жизни повыше, еще имеют какие-то возможности посещать кружки, то на селе наши детишки остаются без должного внимания и дополнительного образования. Поэтому поставлена задача на основе добровольчества, за счет патриотизма наших педагогов эти кружки восстановить. В дальнейшем предполагается система вручения персонального сертификата каждому ребенку, которым он сможет рассчитываться за полученные услуги в дополнительном образовании. То есть, актуально открытие новых кружков на основе добровольчества.

 — На какой процент сегодня в регионе выполнены прошлые майские указы Путина в Дагестане? Что планируется выполнить по новым, более жестким и более масштабным указам?

 — В этом плане у нас, к сожалению, не совсем все прозрачно, особенно что касается зарплаты учителей, врачей и других бюджетников. Потому что там, где надо поднимать их за счет одних источников, это не получалось. В итоге во многих учреждениях идет сокращение и добавление нагрузки за счет этих манипуляций. В официальные отчеты попадают показатели, которые якобы соответствуют действительности. В итоге по цифрам у нас этот указ реализовывается, а на самом деле учителя как нуждались в хорошей зарплате, так и нуждаются.

 — Если вернуться к дорогам и свалкам, как вы оцениваете обстановку в Махачкале и крупных городах?

 — Инфраструктура оставляет желать лучшего, потому что на территории республики нет ни одного нормального, зарегистрированного, соответствующего всем нормативам мусорного полигона. Это связано со множеством проблем. Во-первых, только недавно у нас был проведен конкурсный отбор региональных мусорных операторов. Они смогут себя проявить только к началу 2019 года, и тогда мы сможем судить об их работе. Нужно провести тщательный отбор, найти площадь для полигона. Эта земля должна быть за городом, где у нас, в основном, назначение земли — сельскохозяйственное. Но на сельхозземлях это не разрешается делать — значит, надо переводить их с одного вида использования в другой. А это занимает время. То есть все должно начинаться с полигона, после этого мы можем говорить о мусоросортировке и дальнейшей переработке.

На сегодняшний день у нас есть один мусоросортировочный завод, но и тот работает не в полную силу, потому что у него нет полигона.

Что касается дорог, то тут все зависит от бюджета. Помимо этого у нас всегда так было в республике  — руководители стараются сделать дорогу там, где сами ездят. А надо учитывать мнение граждан и делать дороги там, где ездит большинство водителей, и тогда к состоянию дорог будет меньше нареканий.

 — Получается, что люди ставят метки на «Карте убитых дорог», отмечают свалки, но власть реагирует на эти сигналы не слишком оперативно?

 — Сегодня власть уже знает про такую организацию, как ОНФ, и реагирует адекватно. Вначале этот процесс проходил болезненно, и руководители исполнительных структур реагировали на общественников нервно. Но, хотим мы этого или нет, российское общество развивается, и сегодня уже к «Народному фронту» прислушиваются.

 — В Дагестане существует транспортная проблема. Во-первых, проходят забастовки маршруточников. Во-вторых, что бросается в глаза приезжим — в аэропорту нет автобусов и маршруток, есть только такси — и для приезжих есть безальтернативный вариант воспользоваться их услугами по принципу «сколько скажут». Этими проблемами ОНФ занимается?

 — Помимо мониторинга реализации майских указов и отдельных поручений президента РФ мы рассматриваем массовые обращения граждан. Но по этому вопросу не было не то что массового, но даже единичного обращения. У нас свой рынок перевозок, и пока много гостей не приезжают, вопрос не настолько актуален.

Одно время из аэропорта было налажено автобусное движение через Каспийск, но они, как правило, ходили полупустыми и их перестали отправлять. Но туризм постепенно развивается. При необходимости, думаю, будут запущены новые автобусные маршруты.

 — ОНФ в каждом регионе занимается свободой прессы, взаимодействием СМИ и власти. Как расцениваете уровень свободы прессы в Махачкале и в Дагестане в целом?

 — У нас не только есть свобода прессы, но и в последние время действительно заработали все общественные институты. Хорошие результаты, в частности, по части экологии. Есть группа, которая работает по проблемам уплотнительной застройки города. Если в начале пути наши общественные организации работали только номинально, то сегодня эти институты реально представляют общие и профессиональные интересы. Эта сфера развивается в республике.

 — Могут ли в Дагестане журналисты работать без оглядки на власть? Или им приходится заниматься самоцензурой, не давить на особо болевые точки?

 — Сегодня пресса может спокойно работать, ни на кого не оглядываясь. Как общество мы созрели до такого состояния, что власть постоянно слышит голос СМИ. То есть сегодня газеты и другие СМИ соответствуют своему названию «четвертая власть».

 — Как предыдущие власти региона решали проблему ветхого и аварийного жилья? Чего ОНФ добивается в этом плане?

 — Есть всего один-два дома в Дербенте, которые построены по этой программе, где люди благодарны. Что подразумевал президент Путин, когда принимал эту программу? Что людей переселяют из трущоб в благоустроенное жилье. Но тут получилось так, что их начали переселять из центра города на окраины, где нет транспорта, школ, больниц, парков, где даже нет моря — в общем, никакой инфраструктуры. В основном, переселенцы — это пожилые люди, которые честно отработали на благо нашей страны всю свою сознательную жизнь, ветераны труда, пенсионеры и т.д. Их начали выселять на окраины, что вызвало шквал возмущения. И это было ошибкой.

Кроме того, оставляет желать лучшего качество этих домов. Кто из нас захочет жить в помещениях, где все перегородки из гипсокартона? В них то, что говорят в одной комнате, слышно в другой. Не дай бог, от сквозняка хлопнет дверь — трясется вся стена. От наших активистов был еще ряд замечаний, мы писали в Госархстройнадзор. Более того, мы направили предложение, чтобы вывести Госархстройнадзор из-под юрисдикции Минстроя, потому что тут явный конфликт интересов. Грубо говоря, как можно проверять своего начальника? Но до сих эта система остается в прежнем виде.

Но, раз уж президент постановил выполнить программу по переселению из ветхого и аварийного жилья, то мы будем решать ее до конца.

 — Известно, что в Дагестане остро стоит проблема экологии. Какие болевые точки в этом плане, и каковы возможности их решения?

 — Экология тянет за собой все — строительную отрасль, градостроительную сферу и многие другие моменты. Почему?  Потому что у нас восемь (!) крупных сбросов идет в Каспийское море. Страшны здесь не столько фекалии и другие естественные отходы, сколько химия. Все это в итоге попадает в эту воду, в которой мы купаемся, где мы ловим рыбу, потом эту рыбу едим. Так нельзя с природой обращаться. Это выйдет нам боком.

Под угрозой — чистота Каспийского бассейна, на которую активно влияет жизнедеятельность человека.

Нам, дагестанцам, повезло — всевышний дал нам горы, море и плодородную землю. Да, строим много, ежегодно запускаем это жилье. Но куда идет водоотведение, все эти стоки из домов? Опять же, в море. То есть кратно увеличивается кубатура выбросов в Каспийское море. Она прямо пропорциональна объему сданного и принятого нами жилья.

Мое мнение: в Дагестане надо объявить мораторий на строительство многоэтажных зданий до того момента, пока мы не решим вопрос экологии и очистных сооружений. Мы об этом говорили, писали, но воз и ныне там. Понятно, что если мы остановим ввод в строй домов, то в какой-то части сократится поступление налогов бюджет, и ВВП упадет. Но с ростом ВВП у нас растет и количество негатива в экологии.

 — Какие крупные инфраструктурные проекты ОНФ намерен продвигать в регионе?

 — Не думаю, что мы должны целенаправленно продвигать те или иные проекты, мы скорее должны нести функции народного контроля, экспертизы. Среди нас есть бизнесмены и деятели культуры, производственники и промышленники, сельхозпроизводители. Каждый из нас может продвигать свои проекты — как субъект производства или предпринимательства, но в задачу ОНФ это не входит. Наша задача — делать Россию сильной во всех отношениях.

 — С каким багажом региональное организация примет участие в предстоящем съезде ОНФ, запланированном на конец июня?

 — У нас есть федеральная повестка, и мы тщательно отрабатываем техническое задание из Москвы. Если в регионе возникают проблемы, которые затрагивают широкие слои населения, то мы вмешиваемся и стараемся объективно разобраться в ситуации. Потому что в каждом конфликте бывает несколько сторон, которые пытаются защитить свои интересы. И мы как ОНФ стараемся дать объективную оценку.

 — Какие отношения выстраиваются у ОНФ с республиканской властью?

 — Поначалу с прежней властью у нас были не совсем гладкие отношения, и это объяснимо. Мы только начинали свою деятельность, хотели проявить себя. Глава республики хотел показать свою работу с наилучшей стороны, а мы оголяли болевые точки. Так и возникало недопонимание. Но после встреч с нашими активистами, где мы заявили, что «власть призвана служить народу», трений больше не возникало. На наши замечания стали реагировать. Потому что мы говорим не от себя, а от имени народа. И если людей беспокоит тот или иной вопрос, значит, кто-то не дорабатывает. В общем, сегодня мы работаем с властью в штатном режиме, трений не возникает.

 — Если бы вы встретились с Владимиром Путиным, что бы вы ему сказали?

 — Я поблагодарил бы его просто за то, что он у нас есть. На сегодняшний день он — лучший президент в мире. И всем нам очень повезло, что мы живем в самой богатой, самой красивой стране, что российский народ — самый лучший в мире народ. Вопрос один — отдыхает ли он вообще? Путин — это пример всем нам, как нужно работать. Нам надо равняться на него. Если каждый из нас будет так отдаваться работе, как он, то вскоре мы неизбежно станем жить еще лучше.