Зарядье: еврейское гетто в сердце Москвы
Обратите внимание на Звезды Давида: здесь находилась первая в Москве синагога.
То, что на территории исторической России, или "Великороссии", никогда не было еврейских погромов, в принципе, уже никем не оспаривается. Все тысячи еврейских погромов, которыми печально прославилась Российская Империя, произошли на территории ныне независимых Польши, Украины, Белоруссии и государств Балтии. Но пытающиеся обвинить русский народ в коллективном антисемитизме выдвигают новый тезис — тезис о том, что вне "черты осёдлости", якобы, евреи в Российской Империи не жили. Вот, в опровержении этого, насквозь лживого утверждения, мой нынешний пост.
Мало кто знает, но в Москве, как и во всех нормальных европейских городах, тоже было своё еврейское гетто. И располагалось это гетто не где-нибудь на задворках Белокаменной, а прямо под стенами Кремля, этого сакрального символа русской государственности.
Это — Зарядье, второй по древности, после Кремля, район Москвы, который полвека назад был снесен ради архитектурных экспериментов товарища Сталина. Сегодня район Зарядья вновь представляет собой поле для архитектурных упражнений — только теперь на месте снесённой гостиницы "Россия" был построен не футуристический небоскреб, а современный ландшафтный парк. Был даже объявлен конкурс на лучший проект парка — шесть лучших, по мнению жюри, проектов были выставлены на суд публики в Музее архитектуры Москвы. Из числа этих шести работ был выбран и победитель — проект американских дизайнеров.
Вид на Зарядье. Начало ХХ века.
Еврейское гетто появилось в Зарядье не сразу. Вообще-то, во времена Средневековья это был довольно престижный район — Зарядье это один из древнейших посадов города, возникший возле главной Речной пристани на Москва-реке. В XVI - XVII веке этот район был довольно плотно застроен богатыми каменными зданиями, но к концу XIX века от былой роскоши остались одни воспоминания – например, в виде каменных палат бояр Романовых, сохранившихся и до наших дней.
Но потом случилась Отечественная война 1812 года, и древний посад практически полностью выгорел. Новые жильцы уже были людьми попроще — это были мастеровые люди, грузчики, работавшие на пристани, купцы, приказчики, трактирщики. Попроще стала и застройка — теперь здесь строили не особняки, а двух- и трёхэтажные каменные дома, в нижних этажах которых находились лавки и склады, а верхние были жилыми. «Несмотря на то, что владельцами домов были известные богачи, — писал краевед Петр Сытин, — сами они не жили в этих домах, которые были построены специально для сдачи мелкому ремесленнику или служащему люду».
Московский путеводитель, изданный в начале XX в., предупреждал читателя: «Стоит только спуститься по одной из лестниц, идущих от Варварки, вниз по направлению к той стене Китай-города, которая примыкает к Москве-реке. Из кварталов европейского типа вы сразу попадаете в трущобный мир старой Москвы. Тут все характерно: и грязные кривые переулки, и двухэтажные, с обсыпавшейся штукатуркой, жалкого типа домишки, сплошь облепленные примитивными вывесками».
Обратите внимание на Звезды Давида: здесь находилась первая в Москве синагога.
В Зарядье находилось и Глебовское подворье — единственное место в Москве, где в старину дозволялось останавливаться в Москве еврейским купцам.
В 1826 году московский генерал-губернатор князь Голицын разрешил купцам из Шклова и Орши приезжать в Москву на ограниченное время и останавливаться в указанном месте. На территории Зарядья, в Знаменском переулке, находился двухэтажный дом, принадлежавший действительному статскому советнику Глебову, получивший по имени хозяина название — Глебовское подворье. Владелец, ослепший в конце жизни, отказал в завещании свою недвижимость городской управе, указав непременное условие: все доходы по использованию подворья должны передаваться на содержание глазной больницы. Двухэтажный дом с длинным холодным коридором по указанию генерал-губернатора князя Голицына был определен для приезжих еврейских купцов, которые должны были останавливаться только в этом месте. Было выпущено и предписание, чтобы «приезжающие в Москву евреи в публичных местах и на улицах не показывались в непозволительной одежде».
Типичное гетто.
На заднем плане - Глебовское подворье.
С 1856 года приезжим евреям было разрешено повсеместно селиться в Москве, но Глебовское подворье на протяжении долгих лет продолжало быть центром национальной жизни еврейской общины. Прибывавшие в Москву даже на ограниченное время евреи вносили в жизнь города национальные элементы: они ревностно придерживались кошерной пищи, привозили из родных мест резника, одна из комнат подворья была превращена в молельню. Купцы привыкали к московской жизни, были в курсе городских новостей.
К концу семидесятых годов XIX века вблизи Глебовского подворья появилась и первая в Москве синагога. Это было очень важно: те евреи, кто служил в Первопрестольной в армии более 15 лет, имели право на семейную жизнь, и купцы вместе с товарами привозили в Москву девушек из бедных еврейских семей. «Времени на ухаживание не было, - писал историк Самуил Вермель. - Очень быстро составляли брачный договор, в молитвенном зале ставили «хупу», раввин благословлял молодых, служилый становился семейным человеком, а его жена и дети получали право на жительство в Первопрестольной; их внуки называли себя коренными москвичами».
И вскоре Зарядье превратилось в настоящий островок еврейского гетто в Москве. Стояли одноэтажные дома с вывесками: «Часовщик Анцелович», «Булочник Дроздонс», «Фабрика гарусной тесьмы Э. Бенньямисона»; в больших комнатах жилых помещений устраивали молитвенные залы; к субботе и праздникам женщины пекли струдель, яичные коржики, в минуту отдыха ласкали детей, щипая за щеки, произносили необходимые слова, оберегавшие от дурного глаза, и пели грустные колыбельные песни».
О жизни евреев в Зарядье мы читаем на страницах прессы; корреспондент газеты «День» подробно описывает колорит национальной жизни: «У нас на самом деле существует „китайская стена“, окружающая наше московское гетто — Зарядье. Здесь скромно приютилась в тесных, серых, грязных помещениях большая часть нашего еврейского населения. Евреи как будто сроднились с этой местностью, и русское население, так сказать, с ним сжилось и свыклось, не питая к ним никаких недружелюбных чувств. Еврейское население Зарядья состоит из мелких торговцев и ремесленников; слепая приверженность к старине, та же бедность и нужда с мелочными заботами, как в наших голодных северо-западных губерниях».
«Зарядье в начале 70-х годов прошлого столетия наполовину было заселено евреями,- писал краевед Иван Белоусов в своей книге «Ушедшая Москва». - Некоторые переулки представляли собой в буквальном смысле еврейские базары, ничем не отличающиеся от базаров каких-нибудь захолустных местечек на юге, в черте оседлости. Торговки-еврейки со съестными припасами и разным мелким товаром располагались не только на тротуарах, но прямо на мостовой. По переулкам были еврейские мясные, колбасные лавочки и пекарни, в которых к еврейской пасхе выпекалось огромное количество мацы. При мясных лавках имелись свои резники, так как по еврейскому закону птица или скот должны быть зарезаны особо посвященными для этого дела людьми — резниками. Много было в Зарядье и ремесленников-евреев; по большей части они занимались портновским, шапочным и скорняжным ремеслом».
Дом с "галдарейками". Ершов переулок, дом 7.
Иван Белоусов писал: «Жили евреи, мелкие торговцы и ремесленники, снимая комнаты, в домах известных домовладельцев, которые строили дома для сдачи, и тип построек был самый экономный; для того чтобы уменьшить число лестниц и входов, с надворной части были устроены длинные галереи, или, как их называли, „галдарейки“, в каждую квартиру вел только один вход. На „галдарейках“ в летнее время располагались мастеровые со своими работами; а сапожники сидели на „липах“ и стучали молотками, евреи-скорняки делали из польских — камчатских бобров или сшивали лоскутки меха, хозяйки выходили со своим домашним шитьем, около них вертелась детвора».
"Галдарейки"
Перед праздником Пасхи набережная реки у спусков к воде наполнялась еврейскими женщинами, моющими посуду.
По закону, стеклянная посуда, употребляемая на Пасхе, должна была три дня пролежать в воде; но в то время, которое я помню, этого не делалось, а просто ходили на реку и там мыли посуду.
Медная и железная посуда очищалась огнем, а фарфоровая, глиняная и деревянная совсем уносилась из дома и убиралась в сараи. У более богатых людей этот сорт посуды к каждой Пасхе заменялся новой.
Женщины-еврейки в этой церемонии не принимали никакого участия, они даже и вообще не принимали участия в богослужениях в синагогах.
Праздники евреями соблюдались очень строго, никакой торговли и работы в эти дни не было; с вечера пятницы шумное, суетливое Зарядье затихало — переулки были пустынны. В каждом доме приготовлялся ужин, за который усаживалась вся семья; на столах в особых высоких подсвечниках горели свечи, зажигаемые только в праздники. Ужинали, не снимая картузов; так молились и в синагогах.
Если какой-нибудь русский из любопытства заходил в синагогу, его просили не снимать картуза.
Днем в субботу сидели дома, с утра читали священные книги, а к вечеру шли гулять. Излюбленным местом прогулок был Александровский сад.
В дни «Кущей»[прим.], после осеннего праздника, когда евреям по закону нельзя было принимать пищу в закрытых помещениях, — строились временные, из легкого теса длинные сараи, покрытые вместо крыши ветвями елок, так что сквозь них было видно небо.
Принятие пищи в этот праздник евреям дозволялось только вечером — после заката солнца. И вот в эти сараи-кущи собирались со всего дома для вечерней трапезы все жильцы-евреи.
Богатые евреи имели в своих квартирах особые помещения, над которыми в праздник «Кущей» раскрывалась крыша и отверстие застилалось ветвями ельника.
[Прим:]Осенний праздник Суккот, во время которого во дворах домов строят шалаши.
«Жизнь здесь течет крутая и суровая, - писал местный уроженец Леонид Леонов, ставший в советские времена довольно известным писателем. - В безвыходных каменных щелях дома в обрез набилось разного народу, всех видов и ремесел: копеечное бессловесное племя, мелкая муравьиная родня. Окна в дому крохотные, цепко держат тепло. Голуби живут в навесах, прыгают оравами воробьи. Городские шумы и трески не заходят сюда, зарядцы уважают чистоту тишины. Глухо и торжественно, как под водами большой реки. Только голубей семейственная воркотня, только повизгивающий плач шарманки, только вечерний благовест».
Храм Николы Москворецкого появился на месте, где Москва встретила принесенную из Вятки икону Николы Великорецкого.
Другой Никола — Мокрый - был построен у речной пристани, которая отличалась сыростью и частыми наводнениями, что и послужило причиной названия храма. Возможно, дело и в иконе, где Никола предстает с младенцем, спасенным из вод Днепра. Оба храма сломали.
Храм Николы Мокрого в 30-е годы был закрыт и разрушен.
Дом возле храма Николы Мокрого.
Мокринский переулок.
Мокринский переулок, дом 7.
Мокринский переулок у Набережной
Мокринский переулок - бывшая Великая улица, впервые упомянутая в XV столетии, но существовавшая еще раньше. Великая связывала первоначальный город (Кремль) с главной московской пристанью — тысячелетним центром речной коммуникации, определившим место самой Москвы на карте страны. Трасса Великой улицы была сохранена даже при строительстве гостиницы “Россия”: ее стилобат примерно соответствовал северной линии уличной застройки. Перспективу исчезнувшей улицы до сих пор «держат» на западе — колокольня Ивана Великого и на востоке — церковь Зачатия Анны, что в Углу.
Церковь Зачатия Анны, что в Углу (Москворецкая наб., 5). Впервые упомянута в летописи 14 века.
Мытный двор. Здесь когда-то стояла царева Мытная изба, где взимали дань со всех прибывавших товаров, отечественных и заморских.
Мытный двор.
Мытный двор.
Дом корабль в Зарядье - это, наверное, самый большой и самый известный дом с галереями, который существовал в Москве. Это одно из интереснейших зданий такого плана. Тут, экономия в итоге стала изюминкой дома, она его и прославила. Тут галереи украшены коваными заборчиками и держателями крыши в стиле модерн. И, прекрасные мостики между галереями придают удивительного колорита этому дому.
"Дом-корабль". Кадр из фильма С. Эйзенштейна "Стачка".
Елецкий переулок.
Елецкий переулок, дом 8.
Елецкий переулок, дом 5.
Елецкий переулок.
Перекресток Елецкого переулка и Знаменского.
Знаменский переулок.
Ершов переулок.
Зарядьевский переулок, дом 4.
Зарядьевский переулок, дом 6.
Зарядьевский переулок.
Зарядьевский переулок, дом 8.
Кривой переулок.
Кривой переулок.
Псковский переулок, дом 5.
Псковский переулок, дом 5.
Псковский переулок.
Псковский переулок.
Старый Романовский двор.
Китайгородская стена. Вид со стороны Зарядья.
Дома подходят к Китайгородской стене так вплотную, что из окон второго этажа можно выходить прямо на боевой ход древней крепости. Как писал незадолго до ее сноса архитектор Н.Д. Виноградов: «Слой земли прикрывает стену настолько, что на ней растут деревья, а жители смежных дворов сажают на ней цветы».
Арка Проломных ворот Китайской стены.
У Проломных ворот.
Через Проломные ворота можно выйти на набережную, протянувшуюся вдоль длинной и невысокой Китайгородской стены. До революции стена была обстроена ампирными лавками и лабазами. В 1920-х, незадолго до сноса, стену успели отреставрировать, одновременно разобрав лабазы. Прежде оживленная набережная превратилась в немноголюдный проезд.
Пристань возле Зарядья.
Так Зарядье выглядело в 1931 году.
Начинается снос Зарядья.
В 1933 году состоялся конкурс на проект Дома Наркомтяжпрома, для которого отводился участок на месте современного ГУМа. На Красной площади намечалось создание колоссального административного здания , которое должно было стать символом новой индустриальной эры.
Братья Веснины выступили с предложением выстроить сооружение из 4 одинаковых , связанных между собой переходами башен высотой 160 м.
От строительства Дома Наркомтяжпрома на Красной площади в 1934 отказались. Но по утвержденному в 1935 году Генеральному плану реконструкции Москвы для него отводилось место поблизости - территория Зарядья. Лишенная архитектурного ограничения Красная площадь превращалась в необъятное пространство, на которое во всей полноте раскрывалась грандиозная композиция 27-этажного Дома Наркомтяжпрома, спроектированная под руководством Мордвинова.
Но лучшим Правительственная комиссия на конкурсе 1936 года признала проект братьев Весниных, спроектировавших выразительную , звездообразную 32-этажную башню, соединенную с 10-этажным корпусом общественного назначения. Но реализации этого проекта помешала война.
После того как в 1947 году было принято постановление о строительстве высотных зданий, призванных возродить утраченную выразительность силуэта Москвы, в Зарядье было запроектировано 32-этажное административное здание по проекту Чечулина. На расчищенной от застройки территории Зарядья был заложен могучий фундамент. Однако, проект так и остался неосуществленным, хотя был построен стальной каркас до восьмого этажа (позже он был частично использован при строительстве Центрального стадиона в Лужниках.
В 1962-1969 годах на его месте по проекту Чечулина была построена гостиница «Россия». И в начале 1960-х остатки Зарядья доломали окончательно.
Гостиница "Россия".
2013 год: все, что осталось от гостиницы "Россия".
Победитель конкурса застройки Зарядья - проект американского бюро Diller Scofidio + Renfo, авторов парка High Line в Нью-Йорке.
В презентации проекта сказано: "проект парка «Зарядье» основан на принципах ландшафтного урбанизма, который создает понятную систему взаимодействия между природой и городом. Людям не навязываются определенные маршруты, а растения могут расти свободно. На территорию парка перенесены 4 характерные для России ландшафтные зоны: тундра, степь, лес и болота, которые спускаются террассами с верхнего уровня участка к его нижней части, с северо-востока на юго-запад. Они пересекаются между собой, наслаиваются друг на друга и заключают в себя основные объекты парка. Использование технологий устойчивого развития позволяет создать искусственный микро-климат в разных частях парка: с помощью регуляции температуры, управления ветром и имитации естественного света".
Между тем, дизайн парка уже вызвал споры в среде столичных историков и краеведов. «Победивший проект, как и другие проекты-лауреаты, не могут быть реализованы без серьезной корректировки, - говорилось в заявлении Общественного движения «Архнадзор». - Решение, предложенное американскими проектировщиками и одобренное российским жюри, совершенно не учитывает факторов исторического развития Зарядья, его роли в системе градостроительного ансамбля центра Москвы, визуально-ландшафтных связей с соседними историческими районами. Такой проект может быть реализован в любом другом месте, а квартал у стен Московского Кремля требует более вдумчивых и ответственных подходов.
Проект-победитель, впрочем, как и все остальные, совершенно игнорирует исторические владения сохранившихся архитектурных памятников Зарядья. Так, владение бывшего Знаменского монастыря на Варварке, 8 в советское время сокращено на треть. Проектировать сегодня улицу (тундру, тайгу, степь) под стенами монастырского собора 17 века — значит продолжать дело проектировщиков 1960-х, окруживших монастырь подъездным пандусом. Старый Английский двор (Варварка, 4, филиал Музея истории Москвы) был именно двором; однако современное владение музея не простирается дальше линии проезда, спроектированного при строительстве гостиницы “Россия”. Никто из проектировщиков не помышляет о восстановлении исторического участка знаменитого памятника, фасад Английского двора XVI-XVII веков вновь оказывается на линии никогда не существовавшей улицы.
Источники:
http://oppps.ru/evrejskoe-getto-u-sten-kremlya.html
https://chulga.livejournal.com/94084.html