Чем казачья лезгинка отличается от горской
Танец – это не только элемент культуры и даже не только проявление себя в движении. Это еще и инструмент общения с внешним миром. Один и тот же танец – при одних и тех же движениях – можно исполнить по-разному. Наглядный пример тому – лезгинка.
Что такое лезгинка, и с чем ее едят?
Как нетрудно догадаться уже из названия, танец назван в честь лезгин: кавказского народа, локализованного преимущественно в Дагестане, однако не только в нем. Лезгины проживают в значительной части российских регионов, в том числе в Самарской и Тверской областях, в Москве и Санкт-Петербурге.
На самом деле доподлинно неясно, какой конкретно горский народ придумал лезгинку. Да и придумывал ли какой-то конкретный вообще. Историки танца, хореографы и маститые практики солидарны в том, что за давностью и по причине отсутствия должного количество материальных свидетельств – доискаться до истоков едва ли возможно.
Термин «лезгинка» применим ко всем быстрым кавказским танцам, которые, кстати, разными народами именуются по-разному. Танец исполняют под музыку с ритмом в 6/8 – и он является парным, притом доминирующую роль в нем играет мужчина. Можно, конечно, выплясывать и индивидуально, но смысл и зрелищность проявляются только в дуэте. Хорошим тоном является исполнение лезгинки в характерных национальных костюмах.
Лезгинка имеет торжественную подоплеку. В основном ею, лезгинкой, принято сопровождать разнообразные торжества: свадьбы, дни рождения, знаменательные календарные даты. Также лезгинку исполняют на сцене без явно видимого ритуального повода: набор характерных ритмичных движений давно сделался визитной карточкой всего Кавказа.
Само слово «лезгин», скорее всего, восходит к корню «лек», или «орел». В этой связи лезгинку и считается «танцем орла». Мужчина-танцор предстает как бы в виде гордой хищной птицы, вечно охочей до добычи, а мужские распростертые руки символизируют орлиные крылья. Девушке же автоматически отводится роль «лебедя», которой суждено стать «орлиной» добычей.
При чем тут вообще казаки?
Казалось бы, а исконно русские казачьи отряды-то каким боком причастны? Однако народная мудрость справедливо гласит: с кем поведешься, от того и наберешься. Казаков связывает с южными народами, проживающими на территории России, не столько пылкая любовь, сколько сугубо профессиональные и карьерные интересы, укоренившиеся в веках.
Еще в XVI-XVII вдоль Терека возникали казачьи общины, призванные обеспечить безопасность и спокойствие на дальних подступах и рубежах. С течением времени представители различных народов и народностей перемешивались в составах этих общин.
По мере сооружения казачьих крепостей – на Кавказ переселялись донские, волжские, хоперские, яицкие казаки. При участии казачьих полков достигалась не только защищенность страны, но и межкультурная коммуникация в ее границах.
В Горско-Моздокском полку, Горском казачьем полку, Семейно-Кизлярском полку несли службу чеченцы, кабардинцы, осетины. Нередко случалось и так, что в процессе несения казачьей службы мусульмане принимали православие. По данным за 1858 год, только 10% казаков Кавказской военной линии исповедовали и продолжали исповедовать ислам.
Казачью службу несли государственные крестьяне-переселенцы, беглые крепостные и отставные солдаты. На треть Черноморское казачество пополнялось из Запорожья, на треть – из добровольцев с русско-турецкой войны, на треть – из поляков, молдаван и русских со Среднерусской возвышенности. Дружба народов и регионов – как она есть.
Так что отдельная часть казачества в результате длительной и самоотверженной службы на благо Царя и Отечества – превратилась в субэтническую группу. А значит, получила историческое право привносить собственные элементы в уже оформившиеся устои и порядки, в том числе в технику и в философию лезгинки.
Значительная часть казачьих плясовых на кавказские мотивы появилась в период Кавказской войны в XIX веке. Многие другие – на всем протяжении XIX-XX столетий. «Ойся ты, ойся», «О Рада, Рада», «Оставляем мы станицы» – их всех до сих пор помнят, знают и танцуют.
Какая лезгинка у горных народов, а какая – у казаков?
Для казачьей лезгинки характерна большая плавность движений, лишь время от времени перетекающая в порывистость. Суровый регламент отсутствует. Не делается даже культа из гендерной составляющей: некоторые танцы и вовсе можно исполнять в одиночку – без потери колорита и смысла. Рубаки демонстрировали в первую очередь виртуозное владение собственным телом (иногда – еще и оружием). Диалог мужчины и женщины зачастую переставал иметь принципиальное значение – как, например, в казачьей плясовой «Снежочки».
Вот что любопытно прочесть в мемуарах казака Федора Елисеева о запорожских танцах: «Лучший у них танец — это гопак. Любят они танец полька на пару, с пристукиванием каблуками по полу и с прибауткой «а-ча-ча!» в такт. Танец лезгинку они психологически не понимали, почему не только что ее не танцуют, но и не любят ее».
По лезгинке устраивались даже нечто вроде состязаний. В пылу русские подчас схлестывались с горцами. Федор Елисеев пишет о небезынтересном случае своего «соревнования» с осетином Петром Галаевым – в экспрессивности танца: «В азарте его исполнения — он выхватил из кобуры револьвер и все семь зарядов выпустил себе под ноги. Захваченный его азартом — я так же выхватил свой «наган» и все семь пуль выпустил в потолок». Начальственные выволочки, а порой и обязанность возмещения ущерба – ничего на бравых вояк не действовало: лидерство – превыше всего.
По опросам, проведенным Общественной палатой в 2014 году, лезгинка на российских улицах вызывает негативную реакцию у 21% населения. Но не следует забывать и то, что лезгинка – наше общее историческое достояние.