Прогулка на баркентине
Сентябрь 1912 года. В Александровск-на-Мурмане пришла срочная телеграмма:
«Срочно!
Александровск-на-Мурмане. Зверобойное судно «Святая Анна».
Ерминии Жданко.
Путешествию Владивосток не сочувствую. Решай сама.
Папа»
Честное слово, лучше бы он ей запретил! Но генерал Жданко уступил право решать своей дочери Ерминии Александровне и она отправилась в арктическую экспедицию лейтенанта Брусилова в качестве врача.
Смелая барышня еще в 14 лет рвалась отправиться на Дальний Восток воевать с японцами. Потом, закончив курсы сестер милосердия – поехать на Балканы, помогать братушкам в Балканской войне с Турцией (правда, братушки в итоге передрались между собой). Но вместо теплых Балкан оказалась в Арктике на «Святой Анне», капитан которой Георгий Брусилов попал в безвыходную ситуацию в самом начале путешествия.
Вообще с самого начала никаких телеграмм от папы в Александровск-на-Мурмане не предвиделось. Семьи Жданко и Брусиловы были хорошо знакомы и были друг другу совсем не чужие. Имели и родственные связи, и по службе пересекались. Жданко – генерал. Отец Георгия Брусилова дослужился до адмирала, его дядя – тот самый Алексей Алексеевич Брусилов, который через несколько лет станет автором Брусиловского прорыва. Еще один дядя пошел по статской службе, но зато удачно женился на состоятельной невесте Анне Николаевне Рено.
Ерминию, как близкую знакомую семьи пригласили прокатиться вокруг Скандинавии. Чтобы окупить часть затрат на экспедицию, Георгий Брусилов и его компаньон Николай Андреев через петербургские газеты пригласили желающих прокатиться с комфортом на первом российском корабле, который пройдет по Северному морскому пути. А Ерминию взяли как близкого человека бесплатно. Тем более, что пассажиров столько, сколько хотелось, набрать не удалось, прокатиться из Петербурга в Архангельск согласились только два человека, причем некий «спортсмен Бауман» собирался в дальнейшем стать младшим штурманом в экспедиции, а вторая пассажирка была, по некоторым данным, подругой Ерминии.
А зачем вообще было окупать затраты на экспедицию?
Что государству Российскому было неинтересно прохождение Северного морского пути, который до этого прошел полностью только швед Норденшельд?!
Да, вы знаете, на тот момент это было, может быть и интересно. Но государство тратить деньги пока не собиралось, во всяком случае на плавание молодого аристократа. Гидрографическая экспедиция «Таймыра» и «Вайгача» уже после экспедиций Русанова, Седова и Брусилова. А пока затея молодого лейтенанта Брусилова – это частное предприятие знатной молодежи, стремящейся прославиться, а заодно и заработать.
Своих денег у Георгия Брусилова на экспедицию не имелось. При этом к нему, как к адмиральскому сыну, представителю высшей знати империи, все подрядчики относились соответственно его положению и счета за снаряжение выставляли, как это принято сейчас говорить, «конские» или, если угодно «космические». Правда, бизнес-проект, составленный двумя первоначальными пайщиками экспедиции Георгием Брусиловым и его приятелем Николаем Андреевым, подразумевал, что они не просто пройдут Северным морским путем из Петербурга во Владивосток, но и по пути добудут меха котиков, моржовые клыки и прочие богатства, которые полностью окупят всю затею. Поучаствовав в течение одного года в картографировании побережья Чукотского моря, Брусилов решил, что знает об Арктике достаточно и что у него обязательно все получится: и патриотическое достижение, и заработок.
Послушав красивые планы племянника, тетушка Анна Николаевна согласилась дать денег на экспедицию. Только французская тетушка знала деньгам счет и делиться будущей прибылью на свои вложенные средства ни с кем не собиралась. Да и финансирование хоть и выделяла, но каждый счет приходилось просить оплатить, а о том, что следует перечислить следующую часть обещанных денег, регулярно напоминать. А офицерская гордость лишний раз просить о деньгах не позволяла. При этом нельзя не отметить, что снаряжалась экспедиция совсем не так, как плавание Седова. На «Святой Анне» и пианино, и граммофон имелись, и даже сушеная вишня и черника. Зато не взяли динамит, что приведет к очень печальным последствиям. А все потому, что полярного опыта у организаторов оказалось недостаточно.
Все это было очень грустно в самом начале, а получилось совсем печально в итоге. И для тетушки в том числе, потому что она оказалась на грани разорения из-за провала экспедиции «Святой Анны». Листая документы и рассказы об экспедиции «Святой Анны», я порой искренне думаю, что лучше бы Анна Николаевна просто отказала племяннику в его затее, чем получилось так, как получилось.
Ведь сначала планировали закупить для экспедиции два корабля. И это было правильно, так как дублирование в таком сложном деле как арктическая экспедиция – вещь важнейшая. Но в итоге купили только один, потому что пошлина, которую требовалось по российским законам заплатить за использование иностранного корабля, составляла более половины его стоимости. Правда, Андреев организовал газетную кампанию, с помощью которой удалось убедить чиновников, что плавание «Святой Анны» - это не только коммерческое, но еще и очень патриотическое мероприятие. Поэтому размер пошлины снизили.
Но в сухом остатке при большой шумихе, при показательной демонстрации корабля у Благовещенского моста в Петербурге, при похвалах «Святой Анне», при рассказах о том, как патриотично поступает акционерное общество Брусилова и Андреева, устраивая такое великое дело за свой счет, у экспедиции имелись капитальные проблемы с деньгами. Фасад проекта был ярок, а вот внутренняя кухня не блистала, потому что финансировании от тетушки постоянно задерживалось. Отсюда и появился план взять пассажиров «на прогулку» от Петербурга до Архангельска. Но самое главное – прямым следствием всего, что было скрыто под бравурным фасадом стали грянувшие затем неожиданности.
Сначала, когда «Святая Анна» отправилась в путь, все выглядело здорово.
Да, с пассажирами не очень задалось. Всего два пассажира за деньги и Ерминия Жданко – как приглашенная гостья капитана.
Но зато «Святую Анну» все приветствовали и салютовали баркентине, отправившейся совершать славные открытия. Вплоть до яхты французского президента. А в Копенгагене с Брусиловым пожелал встретиться вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, которой, Георгий Брусилов, как светский человек и офицер, конечно, никак не мог отказать.
В результате встречи с императрицей экспедиция потеряла несколько дней. Целых несколько дней! Учитывая, что из Петербурга «Святая Анна» вышла ТОЛЬКО 28 июля (10 августа) 1912 года, любая трата времени на торжественные встречи вела к тому, что неизбежная зимовка начнется в самых неожиданных и, возможно, в весьма неблагоприятных условиях. Так потом и получилось.
Первый сюрприз случился сразу после Копенгагена. На стоянке в Тронхейме, пока ждали очередного перевода денег от инвестора-тетушки, испарился судовой механик, решивший, что игра не стоит свеч и предложенного жалования.
Но Тронхейм - это мелочи. Самый серьезный удар экспедиция получила в Александровске-на-Мурмане. К моменту прихода «Святой Анны» в этот порт партнер Брусилова и старпом экспедиции Николай Андреев узнал, что он вообще-то уже не полноправный участник акционерного общества, так как Брусилов согласился с требованием тетушки всех «лишних» акционеров исключить. Андреев, который столько сделал для организации этой экспедиции, попал в число лишних. В связи с этим он отказался принимать участие в плавании.
Посмотрев на весь этот организационный бардак, вместе с Андреевым отказались плыть судовой врач и геолог, а младший штурман очень «вовремя» заболел. Пассажирок тоже решили ссадить на берег в Александровске, так как зайти в Архангельск «Святая Анна» уже не успевала до ледостава никаким образом. Слишком затянули с началом экспедиции, чтобы еще с пассажирками дополнительный крюк делать.
Вот тут и появилась телеграмма отца Ерминии Жданко. Потому что барышня решила спасти экспедицию своим участием. И не только тем, что отдала Брусилову свои 200 рублей, но главным образом тем, что решила занять место судового врача. Благо квалификация сестры милосердия у нее имелась. Поэтому к генералу Жданко полетела телеграмма:
«Трех участников лишились. Могу быть полезна. Хочу идти Владивосток. Умоляю пустить. Теплые вещи будут. Целую. Отвечайте скорее. Всегда ваша Мима»
Ответом стала телеграмма отца из начала статьи.
Так двадцатилетняя барышня вместо легкого увеселительного круиза вокруг Скандинавии отправилась в суровое арктическое плавание с перспективой в самом ближайшем будущем оказаться на зимовке. Ведь из Александровска «Святая Анна» вышла 28 августа (10 сентября) 1912 года. Навигация вообще-то уже близилась к завершению, а они только начинали свой путь.
Последние письма домой команда баркентины передала на Югорском шаре. Вскоре «Святая Анна» вмерзла в лед и началась ее зимовка. Так как в лед она вмерзла неудачно, то начался еще и дрейф. Команда считала, что их «просто потаскает по Карскому морю», но дрейф потащил их на север и затащил севернее Земли Франца-Иосифа. Впереди была болезнь Брусилова, которого смогла поднять на ноги как раз судовой врач Ерминия Жданко. Потом случилась ссора штурмана Валериана Альбанова и Георгия Брусилова, закончившаяся тем, что половина команды ушла с Альбановым в сторону земли Франца-Иосифа, надеясь таким образом выбраться из тисков Арктики. Ерминия осталась на «Святой Анне», о судьбе которой после 10 мая 1914 года неизвестно ничего.
Стоит отметить, что на тот момент, когда часть экипажа покинула «Святую Анну», на корабле не умер ни один человек, хотя некоторым, в том числе Брусилову довелось перенести тяжелую болезнь. Видно, молодая барышня на самом деле хорошо училась на сестру милосердия!
Из 11 человек, ушедших с корабля на юг, к Земле Франца-Иосифа, уцелели двое – штурман Альбанов и моряк Конрад. Через много лет, когда его спросили о Ерминии и ее роли на корабле, он ответил очень коротко:
«Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта»
После чего попросил больше никогда этой темы не касаться.
Наверное, правильно. Кто знает, как потом переложат твои слова.
А тут все сказано.
Редкой доброты, ума и такта.
Жаль, что в Арктике этого хватает не всегда.