Елена Ямпольская: «Учить Пушкина — мало. Надо учиться Пушкину»
10 февраля наутреннем заседании Государственной Думы РФдепутат-единоросс Елена Ямпольская посвятила свое выступление 180-летию содня смерти А. С. Пушкина. Она призвала перестать делить соотечественников напатриотов илибералов, попросила коллег незаниматься «словесным щипачеством», атакже предложила вручать каждому вступающему нагосслужбу подарочное издание «Сказки орыбаке ирыбке».
Друзья мои!
Сегодня великая, скорбная и торжественная дата для русской истории, нашего народа и всего Русского мира. 180 лет назад не стало Александра Сергеевича Пушкина. Он умер день в день, в пятницу, около трех пополудни, и те 45 часов, на протяжении которых он преодолевал страшную боль, стараясь не беспокоить жену и друзей, принял причастие, благословил детей и простил своего убийцу, были его Голгофой.
Сегодня, в Петербурге, на набережной Мойки, 12, и в Псковской области, в Святогорском монастыре, у скромной могилы, и везде, где помянут Пушкина, его будут оплакивать так искренне, как будто потеря совсем свежая. С трагически безвременной смертью этого беспредельно живого человека до сих пор нельзя примириться.
Ни советская школа, когда классиков приколачивали гвоздями — и над доской, и в детском сознании, ни дореволюционная система образования, на мой взгляд, не могут служить образцами того, как надо преподавать Пушкина. Его всегда пытались уместить в рамки некой идеологии, растащить на цитаты. А Пушкин выбивается из любой схемы. Пушкин — это вечное движение, беспрерывная духовная эволюция, когда человек трудно, мучительно, через соблазны, бури и отрицания, но в итоге триумфально восходит к божественному замыслу о себе самом.
Учить Пушкина — мало. Надо учиться Пушкину. Учиться духовной эволюции.
Мы часто повторяем «Пушкин — наше всё», но не даем себе труда вдуматься в эту формулу. Меж тем «всё» — это буквально. В наследии Пушкина — поэтическом, прозаическом, публицистическом, эпистолярном — можно подобрать цитату на любой случай жизни, для любой дискуссии, в том числе, для участников с противоположных сторон. Я хочу особо обратить на это внимание тех, кто любит цепляться к отдельным фразам, заниматься «словесным щипачеством». Меняться и расти — неотъемлемое свойство живого организма. Заблуждаться и искать свою веру — право живого человека.
Был ли Пушкин либералом? Конечно. Любое посягновение на свободу личности он воспринимал крайне болезненно. Был ли Пушкин патриотом? Кощунственно даже ставить подобный вопрос. Россия сегодня гордится им так, как он гордился Россией.
Учиться Пушкину — значит, быть истинным либералом. То есть уважать не только свои свободы, убеждения и интересы. Иначе это не либерализм, а шкурничество. Учиться Пушкину — значит, быть патриотом без надрыва, без попрания хорошего вкуса. Он, кажется, единственный, кому удалось слить воедино этику и эстетику, добро и красоту. То, что давно слил в своем сознании народ, когда говорит «красивый поступок», «красивая судьба».
Учиться Пушкину — значит, перестать делить сограждан на либералов и патриотов. По моим наблюдениям, гораздо больше проблем для страны создает то, что мы делимся на тонких и косных (для присутствующих журналистов повторяю — косных, а не толстых).
Учиться Пушкину — и для нас с вами это особенно важно — значит, осваивать науку взаимодействия власти с творцом. Образ времени создают не политики, а художники. Однако от политиков, от их умения говорить с талантом, во многом зависит, каким будет этот образ. Нет смысла спорить, кто в чью эпоху жил. Не Пушкин погиб на дуэли во времена царствования Николая I, но Николай I правил страной во времена, когда созревал, входил в полную силу и был подбит на взлете гений Пушкина. Смею думать, что будь у самодержца чуть меньше самолюбия и чуть больше государственной мудрости, собрание сочинений Пушкина оказалось бы на несколько томов длиннее.
Я не утверждаю, что в нашем художественном сообществе имеется сегодня новый Пушкин. Однако я уверена, что если государство не научится компетентно и уважительно работать с творческими людьми, судьба новых пушкиных может оказаться еще более плачевной. А пострадаем от этого мы все и наша культура.
Кстати, о собраниях сочинений. Пару месяцев назад, оказавшись за одним круглым столом с Михаилом Сеславинским, я посетовала на то, что россияне теперь не могут купить в книжных магазинах полные собрания сочинений наших классиков — прежде всего, Пушкина. Их просто не переиздают. Надо идти к букинистам. На это глава «Роспечати» погуглил, зашел на сайты основных магазинов и сообщил, что волноваться не о чем: разрозненные произведения есть, вот даже «Евгений Онегин» за сто рублей, а в том, что полные собрания остались только у букинистов, лично господин Сеславинский ничего ненормального не видит.
Ну, а я вижу. Спору нет, отдельные издания — вещь полезная. Я бы, например, каждому, кто вступает на госслужбу, вручала подарочно оформленную «Сказку о рыбаке и рыбке» — чтобы помнил, к чему приводят необузданные потребности. Но! Качественное — с письмами, комментариями, хорошими иллюстрациями — полное собрание сочинений Пушкина — то, вокруг чего вообще должен строиться русский дом. Искать его по букинистическим нормально, если ты живешь в стране под названием, например, Зимбабве. Для России это противоестественно. И я убеждена, что книгоиздание должно постепенно вернуться в круг государственной культурной политики.
А сейчас я прошу всех: давайте несколькими секундами тишины почтим память Александра Сергеевича. Спасибо.