Константин Логинов о "яровухе" и других сексуальных практиках русских Карелии
Содомия в сельской среде русских Карелии столь редкое явление, что о реальных случаях его даже в районных административных центрах (население которых колеблется в пределах 10 тыс. человек) продолжают вспоминать через 30-40 и более лет. Еще реже среди русских Карелии обнаруживаются случаи скотоложества: в возможность реального развития событий по этому сценарию подавляющая часть населения просто не верит. Надо полагать, что лет 100 или 200 назад, когда жить полагалось по канонам «старой веры», оба этих проявления человеческой сексуальности в данном регионе встречались еще реже. Что касается поэта Николая Клюева, которому современная народная молва приписывает противоестественную связь с Сергеем Есениным, то это не показатель. Старообрядец по образованию и воспитанию, H.A. Клюев (1884-1937), после того как вырвался из провинциальной среды, обретался в Питере и Москве среди поэтической богемы, где отношение к сексуально дозволенному было совсем иным. Там все могло случиться.
Конечно, какая-то часть русских из сельской среды Карелии во время отбывания наказания за совершенные ими правонарушения подвергается в местах лишения свободы сексуальному надругательству со стороны уголовников. Однако, вернувшись из заключения, такие люди тщательно скрывают позорное для деревенской действительности прошлое, ведут себя как безусловно гетеросексульно ориентированные личности. Причиной скотоложества в деревнях становится порой неумная и неуместная шутка: в питье шутники подмешивают «конский возбудитель» и обычные для коня-производителя «три капли на ведро» попадают в ковшик. Во второй половине 1960-х годов одна из таких «шуток» в с. Ошта Вытегорского района завершилась судебным процессом: пострадал не шутник, а двое пастухов, которые получили «сроки» за гибель полугодовалой телушки. Неспровоцированный случай скотоложества в д. Калакунда Пудожского района завершился переездом замеченного однодеревенцами в «грехе» мужчины в г. Пудож. Но это все, повторимся, крайне редкие явления среди русских (а также карел и вепсов) Карелии.
Примеры необузданного сексуального поведения, вплоть до совместного секса, в исследуемом регионе дает только традиционная поморская «яровуха», рассказы о которой еще можно услышать от стариков поморов и даже старух. Обычай этот появился как следствие особого промыслового образа жизни поморского населения. Частая гибель в море и продолжительные периоды отсутствия мужчин в деревне, а также поздняя брачность (от 25-28 лет и старше) привели к тому, что нецеломудренность девушек и даже наличие внебрачного ребенка перестали там быть препятствием для вступления в брак. Поэтому в Поморье не считалось предосудительным, когда в день свадьбы в одной избе ложились вместе спать подруги невесты с друзьями жениха. Как только задували свет в керосиновой лампе, парни набрасывались на ближних к ним девушек, которые, посопротивлявшись немного для разжигания страсти (хотя часть из них могла на самом деле оставаться девственницами), уступали пьяным «ухажерам».
Разомлевшие от духоты в избе, от винных испарений и от бурно проведенной ночи, парни поутру просыпались не сразу. Девушки вставали раньше и начинали «чудить», пачкая углем и сажей из печи лица своих ночных партнеров. Любимым делом было привязать к половым органам парня лапоть, веревочку перекинуть через жердь для сушки сетей под потолком, а вонючую обутку положить на лицо парня. Тот спросонья с матом отбрасывает куда-нибудь в угол сей лапоть и конечно же сам виноват в случающихся затем бедах. Говорят, что иногда связывали половые органы рядом спящих парней (гнилою нитью), — просто наматывался целый клубок нитей на половой член и так далее. В общем, народ шутил. Детей, рождавшихся от такой свадебной «яровухи», прозывали «яровыми».
«Яровуха», как бы мы о ней ни судили, была все же втиснута в рамки народной традиции, так как в другие дни, кроме свадьбы, и в составе иных компаний, секс у поморов оставался делом интимным, которым занимались вдвоем, подальше от любопытствующих ушей и глаз. Как вопиюще исключительный факт можно привести только услышанный автором этой статьи в юности от вытегорских старожилов пример того, как в годы нэпа на торговой площади у Гостиного двора заезжий цыган на спор из-за ведра водки демонстрировал у всех на глазах коитус со своею цыганкой. После соития цыган полоскал половой член в ведре с водкой, чтобы все содержимое досталось только ему, и уносил ведро на свою «фатеру». «Яровуха» и поведение цыгана в Вытегре сами по себе не были «порноэлементами» народной культуры. Таковыми они становились только после того, как их подробности начинали смаковать и обсасывать в специфически мужских, обычно подростковых, компаниях.
Не имел отношения к «порно» еще один древний обычай Заонежья, дозволявший совершать половой акт в качестве ритуального. Открыто наблюдать за действом конечно же было нельзя, можно только подсматривать, если человеку это позволяли его стыд и совесть. Речь идет о районе Кузаранды, в окрестностях которой до второй половины XIX века сохранялся обычай, восходящий ко временам Древней Руси. В Ивановскую ночь, когда девушки для повышения своей «славутности» ходили валяться обнаженными во ржи кого-нибудь из богатых соседей, имевших холостого сына, неженатый отпрыск имел уникальную возможность приобрести себе жену. Выбрав наиболее привлекательную, он должен был напасть на нее и немедля, прямо во ржи, овладеть ею, совершив дефлорацию. Жениться на ней он должен был пренепременно (Куликовский 1888: 54).
Сексуальную окрашенность в толковании старух с Водлозера на северо-западе Пудожья имеет также один из народных способов прекращения бури. Он состоит в том, что в случаях, когда возникает угроза жизни, все женщины в лодке, невзирая на присутствие мужчин, задирают подолы и показывают ветру свой обнаженный зад. Рассуждения здесь следующие: мол, ветер, будь то «шелонник» (западный), «сиверик» (северный), «полуденник» (южный) или «щенник» (восточный), — тоже мужик, который, увидев такое, возбуждается и спешит к своей жене «в теплую постелюшку». Особенно действенным данный прием считается по отношению к шелоннику, который якобы еще очень молод и сильно любит свою жену, а потому «никогда в озере не ночует». Наши попытки доказать местным жителям, что данный способ обуздания ветра восходит к другому, при котором надо вспоминить 7 (известны варианты 9 или 40) лысых покойников и прочесть заговор о том, что «как ветру не дано шевелить волосы на головах лысых покойников в могилах, так бы и он не смел шевелить волны в озере», никого не убедили. Старухи лишь усмехались и говорили, что дающий подобные советы ничего не понимает в этом.
Особый слой традиционной крестьянской «порнокультуры» в Поморье, Заонежье и восточном Обонежье составляют до настоящего времени рассказы о гипертрофированных мужских (половых) достоинствах царя Петра I, сверхсексуальных потребностях оставшейся вдовствовать после Петра императрицы Екатерины I, а также незамужних императриц Анны Ивановны и Елизаветы Петровны. Даже сейчас, в век телевидения и телевизионной порнопродукции, эти рассказы продолжают активно бытовать среди мальчиков-подростков. Правда, Екатерину I они постоянно пугают с Екатериной II, чего нам не доводилось отмечать среди деревенских стариков еще в 1980-е годы. Без преувеличения можно сказать, что все подростковые разговоры о выдающихся размерах полового органа кого-нибудь из знакомых мужчин или самих подростков неизменно переходят на то, что у Петра I член «был длиною в 27 (вариант — 57) спичин»...
О Екатерине в подростковой среде русских Карелии говорят, что, привыкшая заниматься сексом с мужем, имевшим огромный член, она затосковала после его смерти и стала приглашать к себе каждую ночь по «роте гренадеров», которые ее всю ночь услаждали, а наутро «им всем отрубали голову». Не получая нужного удовольствия от мужчин, Екатерина I якобы приказала сделать специальный станок, чтобы ложиться под жеребенка. Затем она потребовала себе жеребчика, а когда и к нему привыкла, то заставила своих слуг привести жеребца. Связь с жеребцом, по общему мнению подростков, явилась причиной смерти Екатерины. У нее, как говорят среди русских Карелии, «матка с ума сошла», а из-за этого она, дескать, никак не могла удовлетвориться от занятий сексом. Елизавета Петровна (дочь Петра I) и Анна Ивановна, по народному мнению, тоже были страстными любительницами большого мужского члена, но подробностей никаких об этих царицах не сообщается. Только от стариков в Заонежье мне доводилось слышать рассказы, что, когда во время совместного путешествия на юг царицы увидели из окна кареты осла в состоянии полового возбуждения, Елизавета закричала: «Смотри-ка, Аннушка. Мы с тобой себе мужиков с большим хером (то есть членом. — К. Л.) по длине носа выбираем, а надо выбирать по длине ушей!» (АКНЦ 1989: 199).
Достаточно опосредованное отношение к народной порнокультуре русских Карелии имеет современный способ определения толщины мужского члена, к которому иногда подталкивают женщины-насмеіпницы впервые попавшего в их среду мужчину. Ему предлагают сложить вчетверо прямоугольный кусок бумаги (хотя бы фантик от конфеты), приложить его уголком, где сошлись сгибы, к кончику своего ногтя на большом пальце левой руки и, наконец, обрезать уголок по радиусу этого ногтя. Затем женщины забирают бумагу у мужчины, раскрывают ее и демонстрируют всем образовавшийся после вырезания уголка просвет. Диаметр получившегося отверстия, как считается, соответствует толщине невозбужденного мужского члена того, кто попался на этот сексуальный розыгрыш (АКНЦ 1997: 491).
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky