«Солнце восходит над Калининградом, а заходит над Владивостоком»
На какой речке стоит Ярославль? Ой... Зато я знаю, что там команда КВН есть - «Радио Свобода».
Может позвоним им, спросим про речку?
Нуууу... А задайте еще какой-нибудь вопрос! - и уже на полтона тише. - Полегче...
Может ты знаешь где находится Хабаровск?
Ааааа, знаю! Знаю!
Стол очищен от покоившегося на нем планшета.
Вот смотрите — вот это Россия! - делается широкий замах на всю столешницу. - Вот тут вот (тычется пальцем в верхнюю ее треть) — Москва... А вот тааааам (берется край столешницы) — Хабаровск!
И гордая улыбка.
Спросить в какой части страны находится Хабаровск - в европейской части или азиатской я не решился.
У меня пятерка по географии! - торжественно объявляет юная абитуриентка.
Волга впадает в Черное море
Я не буду рассказывать на собеседовании при поступлении в какой вуз произошел этот запоминающийся диалог. Скажу только, что заведение одно из самых престижных в стране. Из него по большей части выходят умные и толковые специалисты, которых расхватывают работодатели еще до получения дипломов. Но в данном случае не фирма, куда пришли абитуриенты, важна. Подавать документы можно в пять университетов. Так что те же самые лица можно было встретить в приемных комиссиях всех ведущих высших учебных заведений Москвы, обещающих за четыре года научить журналистике.
Мы с коллегами, задавая вопрос про Ярославль, считали, что поступаем очень гуманно (в памятке для проводившего собеседование было требование выяснить кругозор абитуриента, его знание истории, географии и экономики). Рядом сидела другая тройка вопрошателей и уж они-то, казалось нам, совершенно зверствовали. Они интересовались с какой стороны восходит солнце над Россией (узнали, что над Калининградом, а заходит где-то за Владивостоком), спрашивали про государственное устройство родной страны («Федеральное Собрание – часть правительства») и пытались выяснить как называется устройство в автомобиле, которое вырабатывает ток («ну там где крутится ремень»).
Мы же лишь дважды позволили себе наводящий вопрос о том, куда все-таки впадает Волга. Узнали, что в Черное море и решили больше не экспериментировать. Потому как такой ответ показывал, что будущие золотые перья отечественной журналистики, обладатели очень приличных баллов за ЕГЭ по русскому и английскому языках, и по литературе (других бы к собеседованию не допустили) не знают не только географию, но и Чехова не читали. (Помните, у него был рассказ «Учитель словесности». Даже на смертном одре он повторял две фразы: «Волга впадает в Каспийское море... Лошади кушают овес и сено...»)
Но для чистоты эксперимента, выйдя поздно вечером из аудитории, я позвонил младшему сыну (23 года, законченное высшее образование). И в ответ на вопрос про Ярославль услышал раздраженное: «Нашел что спрашивать? Откуда я знаю!»
Я сильно призадумался и за утешением я позвонил старшему сыну (27 лет, два высших образования). Ответ был таков:
Таааак, Ярославль - крупный город в европейской части страны. А в том районе протекает крупная река — Волга. Значит, скорее всего он стоит на Волге...
А Нижний Новгород?
А что Нижний Новгород?! Он тоже на большой реке!
Господи...
- А нас не учили запоминать всякие факты, которые еще неизвестно когда пригодятся, - пояснил сын, услышав дрожь в моем голосе. И гордо добавил. - Мы другое поколение. Нас учили как правильно искать информацию, когда она понадобится, сопоставлять и анализировать ее!
Кто они?
Мы успели пообщаться с 43 абитуриентами. Для социологии, наверное, маловато. Для того, чтобы сделать собственные выводы о знаниях, поселившихся в гуманитарных головах будущих журналистов, достаточно. И итоги такие:
Другие-чужие
Они вправду другие. Можно обвинять в этом гаджеты, которые появляются у них в руках почти параллельно с сосками. Можно все валить на ЕГЭ («два последних года я ничего не читал (не читала), а только готовился к экзаменам»). Но запереть в пыльном шкафу смартфоны и планшеты не в наших силах. И Единый госэкзамен — не идеальная, но одна из немногих возможностей хоть как-то потягивать знания ребят из глубокой провинции к знаниям ребят из крупных городов. С другой стороны, знания ли это? С точки зрения прошедших советскую школу — вряд ли. Когда за ответом на самый простой вопрос рука отрока тянется к поисковой строке интернета — это что? Но, спорю я сам с собой, за последние двадцать лет объем информации вырос в те же двадцать раз по сравнению с докомпьютерной эрой. И поди разберись какие знания нужно положить в голову, а какие взять в интернете.
Вот что точно — нынешняя поросль лучше нас умеет искать и находить информацию, сопоставлять ее и сепарировать. Важный для нынешнего времени навык. Но вот что интересно: выполнив работу, они «очищают» или «перезагружают» свой мозг. Сделав неплохой доклад или проведя любопытное исследование уже через месяц они могут и не вспомнить деталей собственной работы («подождите, я сейчас в компьютере посмотрю»).
Мы можем сколько угодно брюзжать: «в наше время все наизусть помнили таблицу умножения, а эти...» А эти не помнят. И ничего тут не поделать.
Отроки во Вселенной
Еще одно важное для меня лично наблюдение — нынешние 17-летние еще совсем дети. Для многих сдача ЕГЭ и поступление в вуз — первый условно взрослый поступок. Условный, потому что многие идут в приемную комиссию после серьезных пинков доведенных до каления родителей.
Люди жить стали дольше. Соответственно, растягивается и пубертатный период. Раньше детишки взрослели к 15-16 годам, сейчас и девятнадцатилетние порой еще желторотые. Где им выбирать профессию и определяться чем заниматься в жизни?
У многих абитуриентов опять таки с неплохими баллами по ЕГЭ, честный ответ на вопрос: «Почему журфак?» - «Потому что у меня плохо с математикой и физикой». Или такой: «Я в детстве писала сказки, маме нравилось...» Лишь немногие приходят, уже поучившись в школе юного журналиста, опубликовав заметки в местных газетах или в он-лайн изданиях и хоть примерно понимающие чем им предстоит заниматься.
И это касается не только будущих журналистов. Но и экономистов, юристов, инженеров. Несмотря на то, что многие вузы в последние годы действительно землю роют, чтобы найти «своего» абитуриента, большинство поступающих совершенно не мотивированы заниматься на выбранном ими самими факультете и потом работать по вписанной в диплом специальности.
Причина тут, на мой взгляд, в затянувшемся пубертате. Дети, пусть и заканчивающие школу, просто не могут определиться чем хотят заниматься во взрослой жизни, не готовы взять ответственность за этот выбор.
Совсем другое дело было, когда приходили девятнадцати-двадцатилетние. Взрослые разговоры, осмысленный взгляд, аргументация — зачем они хотят учиться именно этой специальности и в этом вузе.
Не случайно, кстати, многие университеты сейчас поощряют и поддерживают студентов, которые после второго курса понимают — выбрали не тот факультет, учатся совсем не тому, к чему лежит душа, и разрешают переход с одного направления подготовки на другой.
Первые два курса, если говорить словами бывшего министра образования Андрея Фурсенко, это своеобразные инкубаторы. И с этим, опять же, ничего не сделаешь, такова физиология нового племени, «младого и незнакомого».
Во многих странах в школах сейчас учат тринадцать лет. У нас — одиннадцать. Вот на эти два первых курса вуза и приходится «дозревание» юных особ до взрослой кондиции. Ну и доучивание тому, чему в общем-то должна была научить школа.
Один источник и «Гугл» вам в помощь...
Почти все девицы-красавицы – а среди поступающих на журфак соотношение девочек и мальчиков 15:1 как минимум – собираются работать в кадре на телевидении.
- А на каком канале?
- На Первом!
Одна даже красотка даже умудрилась среди любимых журналистов назвать Владислава Листьева, чем чуть не сбила со стула создателя знаменитой в конце 80-х годов прошлого века телепередачи «Взгляд» Анатолия Лысенко, сидевшего за столом рядом со мной:
- Может вы знаете еще в какой телепередаче от показал себя в этом качестве с лучшей стороны?
- Во «Взгляде»?!
Девушка явно успела перед собеседованием погуглить биографию одного из экзаменаторов.
- А о программе «Час пик» вы что-то слышали?
- Не-е-ет...
...Я ни в коем случае не собираюсь «наезжать» на нынешних абитуриентов. Думаю, и лет двадцать назад среди поступающих на журналистику не много было ребят, понимавших, чем им предстоит заниматься. Да и на другие недавние десятиклассники зачастую шли без реального представления о профессии.
Был ли уровень тогдаших абитуриентов (сейчас взрослых солидных людей, ругающих нынешнее необразованное поколение) существенно выше нынешних? Вспоминая своих любимых одногруппников в двух вузах – сомневаюсь. Лет десять назад мне попалась второкурсница знаменитого журфака, писавшая «рубыль» и искреннее верившая, что это правильно.
Что остается? Учить и доучивать. По крайней мере первые два года в вузах накачивать теорией и заполнять лакуны в общем образовании, оставленные школой. Ну и ждать, пока отрок выйдет из подросткового возраста. А вторые два года – давать больше профессиональной подготовки. Такую схему сегодня предлагают ректоры ведущих вузов. И, видимо, они правы.
В общем, придется им в вузе узнавать географию родной страны, углубляться в литературу и в общественные науки.
Мне только страшно подумать о том, что произойдет с юной журналистской порослью, если вдруг отключат Интернет....