Димитрий Саввин: Просвирнинская фигура была, конечно, отталкивающей и комичной. Но и трагичной – тоже
Погиб Егор Просвирнин. То ли несчастный случай, то ли сам выпилился, а может, и не совсем сам, может, помогли. Хотя последнее, на мой взгляд, маловероятно – свои звездные танцы он давно оттанцевал и никому особо нужен не был.
Поводов для особой скорби тут нет: Просвирнин сделал очень много для разложения и деградации русского националистического и консервативного дискурса. Сделал, разумеется, не в одиночку: пассажиру помогали, его давно заприметили, его вели. Ну а потом убрали в чулан, за ненадобностью.
Галковщина и прочая конспирология, украинофобия как альфа и омега “истинной русскости”, реабилитация победобесия в тех кругах, где, казалось, это невозможно, профанация условно белогвардейского дискурса – все это Просвирнин и его шизодиный “Спутник”.
Просвирнинская фигура была, конечно же, отталкивающей и комичной. Будучи, безусловно, весьма талантливым человеком, он явственно не дотягивал до роли ведущего идеолога русского национализма и консерватизма – а именно к этому он стремился. Не дотягивал ни по уровню образования, ни по своим моральным качествам.
В итоге же у него всегда всё получалось ровно так, как сказал один наш общий знакомый из былых времен: “Если Егору предложить продать, за хорошие деньги, родную мать, то он будет спорить, изворачиваться, торговаться, уходить и возвращаться. Но в конце концов акт купли-продажи он подпишет”.
Но, при всем при этом, фигура Просвирнина – это и трагическая фигура. Будучи одаренным от природы, он оказался в роли этакого Маугли, который с детских лет должен был сам искать истину в неосоветском бардаке. Родись он в конце XIX века и пройди суворинскую или столыпинскую школу, и мы обрели бы если не выдающегося правого теоретика, то, как минимум, крепкого публициста. Родись он американцем, и на правом фланге Республиканской партии стало б на одну звезду больше. Такой же звездой он мог стать и в большинстве восточноевропейских националистических и консервативных партий – везде, где есть традиция, где есть школа, где его природным талантам дали бы должную огранку, а его природные недостатки – по возможности пригасили.
Но Маугли из Владивостока не получил ни школы, ни выучки, и в итоге стал побираться на галковскоманских помойках да перехватывать случайные куски знаний и идей. И потому выросло то, что выросло…
И вот об этом думать и вправду горько, и вот об этом – и вправду жаль.
Димитрий Саввин