Станционный смотритель
Квартира латыша Ивана Озолина стала последней земной остановкой Льва Николаевича Толстого
Пути господни неисповедимы. И рижский мещанин, латыш Иван Озолин, служивший в начале ХХ века в российской глубинке начальником станции Астапово, не мог даже вообразить себе, каким замысловатым рисунком переплетется его судьба с судьбой великого русского писателя. Но так случилось, что последнюю неделю своей жизни Лев Толстой провел в доме Ивана Ивановича…
Как все это произошло, кто такой Иван Озолин и как сложилась его посттолстовская жизнь, увлекательно описано в новой книге известного латвийского журналиста Ксении Загоровской «Начальник последней станции». Это далеко не первая книга Ксении и, будем надеяться, не последняя. Работала она над ней почти пять лет, которые были наполнены скрупулезными, поистине научными изысканиями, поездками в Россию, поисками людей, так или иначе соприкоснувшихся с той давней историей. Материал собирался буквально по крупицам и нанизывался на идею книги. О влиянии масштабной личности на личность меньшего калибра, и — обязательно — наоборот. Неудивительно, что «Начальник…» читается на одном дыхании.
Неслучайная случайность
— Началось все случайно, — рассказывает Ксения Загоровская. — Знакомый антиквар сообщил, что в Риге появилась картина Левитана «Поезд в пути». Полотно хранилось в семье известного латышского искусствоведа и пианиста Видвуда Эглитиса. Но самое интересное: в семье уверены, что картина была куплена у родственницы Ивана Озолина! Фамилию ее никто не помнил, но я надеялась, что после статьи в газете «Час» какая–нибудь ниточка да отыщется.
Так и произошло. На публикацию откликнулся доктор филологии Янис Залитис, который в 80–е годы прошлого века защитил диссертацию о запрещенных произведениях писателя. Оказалось, что он знает об Иване Озолине больше, чем кто–либо другой, но уверен, что необходимо узнать о нем больше и написать книгу. «Если сейчас этого не сделать, то потом о нем уже никто никогда не напишет», — с горечью сказал Янис Залитис. И так мне стало обидно за скромного начальника станции, затерявшегося в тени великого писателя, что я стала планировать поездку по местам Озолина.
Биографию начальника станции я собирала по кусочкам — по архивным документам, воспоминаниям современников, рассказам сотрудников музея Л. Н. Толстого — на Пречистенке, в Астапове, и мозаика далекой жизни постепенно складывалась в отчетливую картину.
Рижский мещанин
…Иван Иоганн Александр Яков Озолин родился 1 января 1873 года в Витебске. Был приписан к Риге, Лифляндской губернии, и всю жизнь оставался рижским мещанином. По паспорту — латыш. Говорил на трех языках: русском, латышском и немецком. Его отец тоже работал на железной дороге, был осмотрщиком вагонов, рано умер, и в 16 лет Иван поступил чернорабочим на Рижско–Орловскую железную дорогу. Потом он вместе с матерью оказался в Саратове, где окончил железнодорожное училище и техникум.
В Саратове Иван Иванович познакомился с будущей женой, Анной Филипповной Асмус, поволжской немкой. За 10 лет он прошел путь от рабочего до начальника станции. Его биография была типична для того времени, когда Российская империя переживала промышленный подъем. Строились железные дороги, и нужны были новые кадры.
Неблагонадёжный пациент
Промозглой осенью 1910 года на станции Астапово, который в ту пору был крупным железнодорожным узлом, остановился поезд. Вышедший из вагона врач обратился к начальнику станции с просьбой срочно найти место для тяжелобольного писателя Льва Николаевича Толстого: передвигаться дальше в таком состоянии он не мог. Иван Озолин без раздумий предоставил часть своей служебной квартиры. Надо заметить, что это решение потребовало от госчиновника средней руки большого гражданского мужества. Ведь великий старец в то время воспринимался самодержавием не иначе как оппозиционер.
Подробности читайте в новом номере «СЕГОДНЯ» 22 февраля