Редактор «Русского каравана» Галина Ярцева: «Чиновники готовы все угробить, наплевав на интересы государства — лишь бы досадить оппозиционному журналисту!»
Чуть не с первых дней обострения ситуации на Донбассе неравнодушные новгородцы, а таких оказалось немало, активно помогали как ополчению, так и гражданскому населению — кто чем мог. Организацию всего этого процесса, подчеркну – процесса крайне трудоемкого, взяла на себя главный редактор газеты «Русский караван» Галина Ярцева. Причем только сбором ее деятельность не ограничилась: свою миссию она считала выполненной только в том случае, когда нуждающиеся люди лично получали в руки — из ее рук! — необходимую помощь. Таких поездок-«караванов» — от названия газеты — на Донбасс с грузом гуманитарной помощи было 11. Но неожиданно с 2016 года миссии приостановилась — при том, что сборы продолжались и периодически всплывала информация, что «Караван» вот-вот должен отправится вновь. В чем же дело? Вот на эту тему я и решил поговорить с добровольцем и патриотом Галиной Ярцевой.
Но перед тем как непосредственно перейти к теме беседы, немного предыстории, дабы у читателя не возникло непонимания, о чем, собственно-то, речь.
— Галина, расскажите, с чего все началось?
— Когда начались события на Донбассе, мы всей душой откликнулись на них. В 2014 году мы начали собирать помощь для ополчения. Тогда было действительно ополчение, состоящее из шахтеров, бухгалтеров, учителей, пенсионеров и домохозяек, которые вышли на борьбу с фашиствующими деятелями, промышлявшими набегами на жилые города. Это потом уже начались обстрелы, пошли ДРГ (диверсионно-разведывательные группы) и так далее. Защитой были блокпосты. На них эти гражданские лица стояли в чем были — в шлепках и шортах. Они приходили с палками в руках, с одним боевым оружием на пятнадцать человек. А против них-то шли экипированные, подготовленные люди. И мы тогда начали собирать помощь для ополченцев. Мы собирали обмундирование, нательное белье, деньги на берцы. И даже бронежилеты мы тогда купили и отвезли. Это для отряда военной полиции в Луганске. Город тогда терроризировала одна ДРГ. Принцип был такой: прямо среди бела дня подъезжали к местам скопления людей — либо к хлебному магазину, либо к аптеке — открывалась машина, оттуда шла минометная очередь — и по газам. И военная полиция за ними долго гонялась. Это люди опять же просто в военной форме, а некоторые — в гражданском. Потому что и этого не получили. Ополчение переодевалось в форму и в берцы по мере их поступления. И мы тогда на деньги новгородцев приобрели 21 бронежилет для военной полиции, сформированной из ополченцев. Они были счастливы и рады, потому что были уверены, что теперь с ними ничего не случится. Потом эта ДРГ была уничтожена. И я уверена, что кому-то новгородцы спасли жизнь, это точно. В общем, мы сначала помогали ополчению обмундированием. А гражданское население Донбасса поддерживало бойцов продуктами. А потом, когда уже все было съедено, когда кончилась работа, когда война сожрала экономику, уже гражданское население стало нуждаться в помощи. Люди стали голодать, не во что было одеться. Одежда износилась, пропала, сгорела. Очень многие жили «на подвалах». И тогда уже наряду с военным обмундированием мы стали возить продукты, обувь, одежду. И я передаю от жителей Донбасса огромное спасибо тем новгородцам, которые принимали в этом участие, оказывали помощь.
— Как на сегодняшний момент обстоит ситуация на Донбассе — в смысле экономическом?
— Здесь нужно понимать, что на Донбассе четыре года идет война, это достаточный срок для того, чтобы израсходовать все имеющиеся запасы и резервы. Учтите, что там цены российские, а вот зарплаты и пенсии — несравнимо ниже. Люди просто не могут себе что-то купить, поэтому наша помощь — очень нужна. Несколько дней назад мне позвонили из Горловки, одна из активисток, которая работает на общественных началах в гуманитарном пункте «Новороссия». Мы туда возили помощь два раза из Великого Новгорода, есть видеоотчет на нашей странице в соцсети «ВКонтакте». На мой вопрос, как обстановка в Горловке, ответ был следующим: по сравнению с тем, что было в 14-м — очень хорошо, по ночам в трусах не выскакиваем, но все равно тяжело. Выгребли все на гуманитарном пункте, ни одеть, ни обуть, людям дать больше нечего, а люди все идут и идут. Если кто-то что-то и принесет — разбирается влет. Мы тебя очень ждем, спасибо Великому Новгороду за ту помощь, которую вы привозили. Я сказала, что прилагаю все усилия, чтобы мне открыли границу и в ближайшее время я бы смогла доставить груз, который у нас стоит с 16-го года. Посмотрите, вот стоят коробки с детской одеждой, детской обувью, и для грудничков, и для школьников, вот вещи для взрослых.
Гуманитраная помощь ждет своего часа...
И вот здесь мы подошли к тому, почему гуманитарная миссия приостановилась. Все дело в профессиональной деятельности Ярцевой. Точнее, в последствиях этой деятельности:
— Я знаю, что судебные приставы ограничили Вам выезд…
— Судебные приставы почти угробили общественную инициативу новгородцев по сбору и доставке гуманитарной помощи на Донбасс, запретив выезд из России лицу, сопровождающему груз, то есть мне! Сопровождение груза иным лицом невозможно. Все-таки Донбасс находится в состоянии войны, и в принудительном порядке туда человека не отправишь. А желающих...
Приставы ограничили мне выезд по материалам исполнительного производства в пользу взыскателя Любови Рукавишниковой, которой, по решению суда, я как учредитель газеты «Русский караван» должна выплатить 126 тысяч рублей по иску о защите деловой репутации. Это связано с тем, что в газете «Русский караван» я опубликовала сведения о ее действиях в бытность ее председателем ТСЖ «Ритм». Сама по себе история очень непростая.
В 2012-ом году финансовая ситуации в ТСЖ «Ритм» стала причиной утраты доверия большинства собственников к председателю Рукавишниковой и отстранения ТСЖ от управления имуществом дома. Тогда же 120 собственников обратились в прокуратуру и ОБЭП с заявлениями о незаконном повышении тарифов и отказом председателя произвести перерасчёт всем и сразу. Полиция не видит состава преступления в действиях Рукавишниковой, потому что из банковских документов следует, что на излишне уплаченные людьми деньги она, условно говоря, дачу или машину себе не покупала. А то, что в этот период председатель ТСЖ и ее заместитель получали не утвержденное общим собранием вознаграждение в размере почти 600 тысяч рублей, во внимание брать не хотят. Проверка по заявлениям тянется до сих пор. А решение в пользу Рукавишниковой судом уже вынесено.
Но возможности исполнить судебное решение у меня нет. Газета «Русский караван» издаётся на пожертвования читателей, распространяется бесплатно, доходов от ее издания нет. По закону, если задолженность по исполнительному производству более 10 тысяч рублей, судебный пристав-исполнитель вправе — но не обязан! — ограничить должнику выезд из России. Решая, применять такую меру или нет, судебный пристав должен учитывать все обстоятельства. А они таковы. У меня нет и никогда не было заграничного паспорта, выезд из России мне необходим только — я подчеркиваю: только! — для доставки гуманитарной помощи на Донбасс. Туда граждане России ездят по внутренним паспортам. Любопытно, что 46 тысяч из 126 тысяч рублей, которые я должна заплатить Рукавишниковой, это компенсация расходов, понесенных ею на оплату услуг представителя. А ее представитель — родной сын! Таким образом, получается, что интересы взыскателя Рукавишниковой важнее интересов сотен новгородцев и жителей Новороссии, да и интересов российского государства — тоже!
На Донбассе ждут очень эту помощь...
— Препятствия ограничиваются только этим?
— На мой взгляд, исполнительное производство, возбужденное в пользу Рукавишниковой, приставы просто используют как инструмент давления на независимого журналиста. По закону исполнительное производство может быть окончено со снятием всех ограничений, если у должника отсутствует имущество, на которое может быть обращено взыскание. У меня такого имущества нет. Чтобы не допустить окончания исполнительного производства с открытием мне границы, приставы дважды арестовывали фундамент на моём земельном участке, заведомо зная, что продать монолитный фундамент невозможно из-за невозможности перемещения. Осознавая незаконность своих действий, в исполнительных документах оба раза приставы обозначили фундамент как строительные материалы. Пока есть арестованное имущество, окончить исполнительное производство невозможно. Для того и используется незаконный арест. Судебное оспаривание первого ареста фундамента длилось 7 месяцев. Второго – полтора года, потому что областной суд по надуманным причинам трижды (!) заворачивал дело со стадии апелляционного рассмотрения. А когда, наконец, в мае 2018 года рассмотрел, то отменил решение районного суда, который признал арест фундамента незаконным, и отказал мне в иске. Причина – пропуск 10-дневного срока обращения в суд. Дело в том, что с заявлением о незаконности ареста фундамента сначала я обратилась в прокуратуру. Наивно полагала, что уж прокуратура-то непременно и незамедлительно укажет приставам на незаконность их действий и потребует их прекратить. Не тут-то было! Прокуратура прислала отписку. В итоге и время ушло, и в суд по фундаменту все равно пришлось обращаться. Итог: спустя полтора года фундамент по-прежнему незаконно арестован и будет, видимо, арестован вечно.
Но даже в этой ситуации некоторые деятели перешли все границы. Всячески пытаясь свести счеты с неугодным журналистом, они с легкостью глумятся и куражатся над патриотическими чувствами многих других людей, поддерживающих Донбасс и Русский мир. В прошлом году был и еще один очень любопытный эпизод. В Новгородский районный суд поступает мое заявление о незаконности действий приставов. Они, очевидно, догадываются, что постановление об ограничении выезда будет признано незаконным в связи с нарушением процедуры вынесения. Чтобы избежать этого, приставы отменяют постановление накануне суда, 1 февраля, о чем торжественно сообщают в судебном заседании. В качестве причины отмены указана не незаконность постановления об ограничении выезда, а окончание исполнительного производства в связи с невозможностью взыскания. Мы радостно сообщили в интернете, что нам открыли границу, и объявили сбор 11-го каравана на Донбасс. 14 февраля телеканал «Славия» и Новгородское областное телевидение показали сюжеты о сборе помощи и сообщили дату отправки. Гуманитарная акция стала событием городского масштаба. А на следующий день — 15 февраля — судебный пристав направил в мой адрес новое постановление об ограничении выезда. Направил заказным письмом, заведомо понимая: если караван отправится в объявленную по ТВ дату 20 февраля 2017-го года, то узнать о новом запрете до отправки я не успею. Узнаю только по прибытии на границу — когда пограничники откажутся меня пропустить. Чего добивались приставы? Чтобы на потеху им и их подельникам я с грузом вернулась в Новгород? В этом постановлении об ограничении выезда дата его вынесения указана такая: 7 февраля 2017 года. Получается, что судебный пристав-исполнитель Т. С. Штокало, 10 февраля 2017 придя в редакцию «Русского каравана» под предлогом составления акта об отсутствии у меня имущества и убедившись, что подготовка к отправке каравана идет полным ходом, умышленно скрыла от меня, что есть новый запрет на выезд. А затем выжидала время с отправкой его по почте. Тот караван мы через границу всё-таки перевели. О подробностях лучше не говорить. Но больше так не получится.
У нас не пускают, а Донбасс ждет...
— Вы обращались за помощью в другие инстанции?
— Два года я бьюсь как рыба об лед, куда я только не обращалась! И к Митину, когда он был еще губернатором, потом уже как к сенатору, он пробовал помочь, но у него не получилось, в администрацию президента — все бесполезно. Традиция защиты государственных интересов чиновниками — утрачена. Чиновники, видимо, отделяют себя от государства, у них есть только свой интерес. Это не красит Россию, подрывает ее авторитет. И не только авторитет! Нужно понимать, что Донбасс — это стратегически важная территория. В ноябре 2014 года я была в ДНР в качестве международного наблюдателя на выборах в Народный совет. Возвращалась в Россию через пункт пропуска Должанский и была поражена. Если отойти от дороги, то земли не видно: идешь по металлу — все усыпано гильзами! От этого места до нашей российской границы — ровно 400 метров. Я мерила шагами. Получается, если бы украинские силовики прошли дальше, то есть если бы наши ополченцы не отбились бы, эти деятели подошли бы вплотную к нашей границе. Я понимаю, что Россия их бы не запустила, но был бы постоянный источник провокаций, и рано или поздно они бы прорвались в Ростовскую область.
— Получается, что действия чиновников, приставов идут в разрез с политикой государства…
— Именно! Посмотрите, Путин поддерживает Донбасс, Путин объявил 2018 год Годом добровольчества (волонтерства) в России. Наша инициатива отвечает интересам государства — и потому, что это для Донбасса, и потому, что это — развитие добровольчества. Но исходя из своих амбициозных устремлений, с целью свести счеты, с целью оказать давление на журналиста, который позволил себе критиковать там, где, по мнению чиновников, не надо, они готовы все угробить, наплевав на интересы государства — лишь бы досадить оппозиционному журналисту!! Инициатива, которая отвечает интересам государства, загублена только потому, что кто-то решил досадить Ярцевой! Но здесь же речь не о Ярцевой, но о сотнях жителей Донбасса и интересах государства! Соответственно, воспрепятствование гуманитарной миссии «Русского каравана» является антигосударственной деятельностью! Эта история дискредитирует Российскую Федерацию. Как известно, общая картина складывается из мелочей.
Фото автора.