За нарушение банковской тайны предлагают ужесточить ответственность

Для разработки инициатив, направленных на борьбу с киберпреступностью и защиту граждан, при ИТ-Комитете Госдумы создана межфракционная группа. Первое открытое заседание с привлечением внешних экспертов состоится 23 марта. Об этом рассказал глава думского Комитета по информполитике Александр Хинштейн в интервью «Парламентской газеты».

- Александр Евсеевич, недавно МВД сообщило о резком увеличении количества IT-преступлений в 2020 году. Нарушений закона с использованием Интернета стало больше на 91%, а при помощи мобильных телефонов — на 88%. С чем связан такой всплеск и как можно на законодательном уровне решить эту проблему?

- Драйвером роста IТ-преступности стала пандемия, в результате которой серьёзно развился рынок цифровых услуг. Естественно, активизировались мошенники. Мы сталкиваемся с действием целых преступных групп, которые находятся в том числе за рубежом. Спецслужбы фиксируют повышенную активность кибер-преступников с Украины, где существуют даже не колл-центры, а целые фабрики, «персонал» которых насчитывает от 300 до 1000 человек. Они обзванивают россиян и различными способами пытаются выманить деньги. По понятным причинам, власти страны не препятствуют этой деятельности.

Что-то нами уже сделано. Недавно президент подписал закон, который позволит блокировать средства связи в тюрьмах, где также функционировали криминальные колл-центры. Сейчас у нас подготовлены поправки в Уголовный кодекс, которые вводят ответственность за повторную передачу средств связи в места лишения свободы. Надеюсь, правительство нас поддержит.

Законодательство в сфере противодействия IT-преступлениям объективно не успевает за реальностью. Например, у нас в законе до сих пор нет понятия «IP-телефония», а соцсети мы внесли в правовое поле только в прошлом году. Мы отстаём, и работы в этом направлении ещё много.

Сейчас у нас подготовлены поправки в Уголовный кодекс, которые вводят ответственность за повторную передачу средств связи в места лишения свободы Во вторник, 23 марта, в Госдуме состоится первое заседание межфракционной группы по борьбе с киберпреступностью. На нём, в частности, мы обсудим предложение по совершенствованию уголовного законодательства. Одними техническими средствами, изменениями цифрового права проблему киберпреступности не решить. Должны быть новые составы преступления, например связанные с нарушением банковской тайны. Очевидно, что сегодня многие действия мошенников просто не могут квалифицироваться должным образом. Надеюсь, услышим и другие интересные предложения.

- С 10 марта Роскомнадзор замедлил трафик Twitter за отказ удалять противозаконный контент. Есть ли у вас информация о реакции компании, собирается ли она выполнять требования российского законодательства?

- На работу этой социальной сети достаточное число нареканий: в общей сложности Роскомнадзор за последнее время направил более 26 тысяч требований об удалении запрещённой информации. Из них свыше 3,5 тысячи претензий касались контента с детской порнографией, пропагандой наркотиков и призывов к подростковому суициду — того, что, по сути, является абсолютным злом для всех стран независимо от их политических систем.

К сожалению, Twitter не только не удаляет этот контент, но и не идёт, во всяком случае, до сегодняшнего дня, на какое-то сотрудничество с Роскомнадзором. Мы услышали в ответ только пространное заявление руководства компании, что замедление Twitter — это наступление на свободу дискуссий. Словом, пока предпосылок, что соцсеть пойдёт на контакт с российской властью, так и не появилось.

Кстати, другие интернет-гиганты так себя не ведут — на диалог с нашим государством с трудом, но соглашаются. В тот же день, когда Роскомнадзор замедлил трафик Twitter, компания Google выплатила штраф в три миллиона рублей за аналогичное правонарушение.

- Через месяц Россия перейдёт к плану «Б» — блокировке сервиса микроблогов. Как отнесутся к этому россияне?

- Я сам «твиттерянин» с 2010 года, у меня там порядка 380 тысяч подписчиков, я использую эту соцсеть как обратную связь с избирателями. Я, с одной стороны, не сторонник блокировок соцсетей, но, с другой стороны, понимаю, что так дальше быть не может. Если за эти 30 дней администрация Twitter не начнёт диалога, не начнёт удалять твитты, которые содержат запрещённую информацию, его сигнал будет заблокирован.

Почему не страшна и не трагична, хотя и не желательна блокировка Твиттера? Надо понимать, что Twitter, при всём уважении к этой соцсети и её пользователям, не самый популярный ресурс в России. Есть большое количество других, гораздо более массовых социальных сетей, в том числе отечественных. И люди, да, поворчат, но очень быстро найдут замену. Я, например, как только начались проблемы с Twitter, в качестве резервного канала доведения информации и обратной связи с избирателями завёл Telegram-канал.

- Как будет проходить блокировка?

- Технические секреты Роскомнадзора раскрывать не буду: просто в один из дней пользователь не сможет перейти по ссылке на сервис микроблогов. Предвосхищая следующий вопрос, скажу, что в истории с Twitter печальный опыт Telegram, конечно же, будет учтён. И история с Telegram 2.0, которой нас пугают, говорят, что все будут пользоваться VPN, это некое лукавство. За время, прошедшее с истории с Telegram, многое изменилось.

Например, заработал закон о суверенном Рунете, который позволяет абсолютно автономно обеспечивать интернет-контур в границах России. Это означает, что мы способны как блокировать любой сигнал, так и в случае, если сигнал блокируют для нас извне, а такая угроза ещё вчера была реалистична, да и сегодня сохраняется — мы в состоянии дальше поддерживать наш Интернет и трафик самостоятельными силами, мы больше не зависим от внешних факторов.

В истории с Twitter печальный опыт Telegram, конечно же, будет учтён. И история с Telegram 2.0, которой нас пугают, говорят, что все будут пользоваться VPN, это некое лукавство. За время, прошедшее с истории с Telegram, многое изменилось.

Сегодня у государства достаточно технических механизмов для эффективной блокировки интернет-ресурсов, нарушающих российское законодательство. К VPN сегодня доступ точно так же может быть ограничен. И в случае если начнётся цепная реакция, так и произойдёт — дальше начнутся блокировки доступа к этим VPN.

У меня нет оснований не доверять руководителям самого высокого уровня, специалистам, которые заверяют нас в том, что эта проблема техническими средствами сегодня решается.

- Когда появится законопроект, который обяжет зарубежные онлайн-платформы иметь в России свои представительства? Что это изменит в отношениях интернет-гигантов и нашей страны?

- Комитет уже работает над этой задачей в тесном взаимодействии и с правительством, и с профильными ведомствами, и с президентской администрацией, и с отраслевыми союзами. В этом смысле мы вырабатываем единый подход к требованиям по работе иностранных технологических компаний в нашей стране. Наша задача — соответствующий законопроект подготовить и в весеннюю сессию внести его на рассмотрение Госдумы.

Также мы обсуждаем вопросы, связанные с рекламой, размещаемой на зарубежных IT-площадках. Есть у нас мысли, как изменить эти подходы, в том числе установив определённое стимулирование для тех рекламодателей, кто размещает её в иностранных ресурсах, но в их российских представительствах. Потому что сегодня, к сожалению, мы не видим основного объёма рекламного рынка, поскольку очень часто эти средства идут напрямую в головные офисы того же самого Google.

Наша задача — соответствующий законопроект подготовить и в весеннюю сессию внести его на рассмотрение Госдумы Одновременно необходимо предусмотреть ответственность за нарушение планируемых к введению требований по открытию представительств. Создать просто обязанность учреждать филиалы без какой-либо ответственности дальше за неисполнение требований российского закона — это декларативная норма. Нам нужен работающий механизм.

- Периодически звучат инициативы о законодательном закреплении статуса блогера. Насколько это необходимо?

- Прежде чем вносить в законодательство изменения, направленные на регулирование деятельности блогеров, нужно понять, можно ли их причислять к журналистам и как само журналистское сообщество к этому относится.

Блогосфера сейчас конкурирует с традиционными СМИ, но как прописать, что такое блогер, нужны ли ему какие-то гарантии? Ведь государство даёт дополнительные гарантии журналистам, потому что они выполняют очень важную социальную миссию — обеспечивают принцип свободы слова, один из основных принципов развития любого демократического государства. Но журналист, исходя из закона о СМИ, — это штатный сотрудник зарегистрированного издания, внештатный и лицо, выполняющее отдельные редакционные поручения. Блогеров в их числе нет.

Любой законопроект призван решать проблемы людей, а острой проблемы, связанной с регулированием блогосферы, пока нет.