Откуда пошло название Натухай?

В 1783 году произошло столкновение войск Суворова с наткуаджами (битва при Гостига), причем изменники- "всадники” (вероятно, уорки или дворяне) провели войска русских через плавни, за это они получили земельные наделы при основанной Суворовым крепости (6 человек всадников получили 286 десятин). К этим первым поселенцам постепенно примыкали наткуаджи, рассеянные в округе, вероятно, в последствии – «передумавшие» беженцы 1865 г. Во время моего посещения в ауле насчитывалось 120 дворов и 907 душ населения, из них черкесов лишь 522 человека. Разумеется, главным занятием суворовцев было хлебопашество. Пшимаф и Бег показали мне и другие достопримечательности аула: самый старый дом, крытый соломой, вероятно, ещё помнящий выселение. Дом этот весьма напоминает типичные постройки кубанских шапсугов и бжедугов, изображенные в работе А. Миллера «Черкесские постройки», мечеть характерной для черкесских аулов постройки в виде «павильонов» с минаретом, при мечети - муэдзин Хаджи Бег, лишь в 1915 г. вернувшийся из Мекки. На кладбище сфотографировал могилы всадников Бега и Ерогуза. Сестра моего проводника Меличхан (тоже комсомолка) по моей просьбе извлекла из сундука тугой старинный «пшаша-кафтан» - девичий кафтан и снялась вместе со своей подругой Дзахан Ямзах. Не обошлось и без коллективной группы жителей аула, сфотографированной мною на фоне кирпичного здания кооператива. Присматриваясь к сделанным мною снимкам легко убедиться в смешанности антропологического типа суворовских наткуаджей: Ачмиз Пшимаф по типу скорее славянин, среди его односельчан есть чисто кавказские, украинские лица. Александр Бег и его сестра показывают явную примесь монгольской крови. Все же преобладают типично черкесские физиономии с удлиненными лицами, горбатыми носами и массивными челюстями. Быть может, наиболее интересной достопримечательностью аула была 116-летняя старуха (имени ее, к сожалению, я не записал). Почетная старуха была чрезвычайно бодра, и производила впечатление сухонькой, слегка сгорбленной 65-летней бабушки во всяком случае, она казалась гораздо бодрее приставленного к ней аулом "пестуна", 7-летнего Хатуха Хауса. По словам моих провожатых эта древняя старуха -вдова владетельного уорка, которому во дни оны принадлежала Цемесская бухта, где ныне раскинулся Новороссийск. К величайшему сожалению, я не смог сфотографировать этой живой реликвии - старуха отказалась наотрез. "Не только моих детей, но и внуков не осталось в живых, так для кого же я буду сниматься?". Сказав это по-черкесски, конечно, она с решительным видом заковыляли прочь, опираясь на ореховую палочку.Что сказать ещё об этом ауле? По словам Бега, его односельчане почти все грамотны, в сельской школе преподавание ведется и на русском, и на черкесском языках. Несомненно, суворовские жили беднее приморских, которых я посетил позднее и обрусели больше их. На меня они произвели наилучшее впечатление своей культурностью и приветливостью.С этим впечатлением резко расходилось пренебрежительное суждение о них привезшего нас анапского извозчика русского, который характеризовал суворовцев отъявленными лодырями и разбойниками, к тому же крайне мстительными. По его словам, сами они работать не любят, а половину земли сдают в аренду русским. С подобным предвзято-враждебным отношением русского населения с вытесненными ими истинными хозяевами земли я неоднократно встречался и дальше по Черноморскому побережью, но достаточно пожив среди черкесов, я позволю себе сохранить о них свое собственное непредвзятое суждение как о народе, в моральном отношении скорее превосходящим своих соседей. Описание суворовского аула я должен несколько неожиданно закончить указанием на то, что его больше не существует. В 1933 году, работая в Абхазии в районе совхоза «Чай-Грузия» (у озера Бебесир), я встретил молодого черкеса, искавшего работы, и узнал от него, что его односельчане-суворовцы в 1930 году все до единого переселились на Кубань, поближе к своим, прибавил он. В 1937 году я узнал, что суворовцы построили новые аулы под Краснодаром близ шапсугского аула Панахыз, видно жива ещё исконная непоседливость черкесского народа. С уходом суворовцев на Черноморском побережье на земле наткуаджей не осталось ни одного черкесского аула.Значительно благополучнее обстоит дело с соседней территорией племени шапсуг. Шапсуги были до выселения самым многочисленным, сильным и воинственным племенем черкесов. На побережье они населяли территорию от Суджукской (Новороссийской) бухты до реки Шахе /малые шапсуги/, на северном склоне они населяли предгорья между Адагумом и Афипсом, распространившись до Кубани (большие шапсуги). Численность шапсугского населения Новицкий определяет в 300 тыс., Дюбуа - в 200 тыс. По официальным данным выселилось свыше 165 тыс. шапсугов. Оставшиеся на Кавказе большей частью поселены были на Кубани, где они и по сей час живут в аулах Энем, Старый Хатук, Панахыз, Афипсы, Тахтамукай. На Черноморском побережье шапсуги сейчас живут в аулах Псыбе, Агуй (Карповка), Большое Псеушхо, Малое Псеушхо, Цепсе, (I Шапсуг), Неджиго, Длыхотх (I и 2 Красно-Александровский аулы), Мохорт, Кичмай и Шахапе (Головинка). Общее количество шапсугов, живущих в Адыгее по данным в «Советской энциклопедии» 3357 человек, на Черноморском побережье настоящих шапсугов, по моим подсчетам примерно, около 4.000 тыс. человек, не слишком-то много для народа, насчитывавшего 200.000 человек. В настоящее время все перечисленные аулы побережья, а также два других населенных иными, хотя и близкими черкесскими племенами, входят в Шапсугский национальный район, административным центром которого раньше был Туапсе, а с недавнего времени - поселок Лазаревское. Впрочем, оседлого шапсугского населения в этом центре нет, только временно проживающие служащие. Наиболее населенным (150 дворов) и культурным, вместе с тем обрусевшим аулом, является Агой, жители которого совсем не выселялись, ибо они сразу же покорились русским. По словам Л.И. Лаврова, жители Агоя – пришельцы из Большой, т.е. Прикубанской Шапсугии. К сожалению, этого аула я не успел посетить. Предки жителей Малого и Большого Псеушхо вместе с большинством приморских черкесов были изгнаны на Кубань из родного аула Наужи, отправлены «этапом» и поселены в аул Хаджимукай (по реке Фарсу), во владения генерала Дондукова-Корсакова, который жестоко угнетал их своими притеснениями и массовыми расстрелами.В свое время на Черноморском побережье с научными целями побывали многие ученые – археологи, историки, этнографы. Назовем некоторые имена. В предреволюционный период здесь были сотрудники Русского музея, его этнографического отдела, А.А. Миллер (1910) и А.К. Сержпутовский (1911-1912). По результатам работы А.А. Миллера среди адыгов Кубанской области и Черноморской губернии в 1914 г. вышла в свет его монография «Черкесские постройки». Скончался в 1935 г. в Казахстане, в Карагандинском лагере. Собранные А.К. Сержпутовским во время экспедиции в аулы Черноморской Шапсугии золотошвейные предметы работы местных вышивальщиц, демонстрировались в 1913 г. на 2-х выставках в Санкт-Петербурге, организацией которых занимался и А.А. Миллер. В конце 1920-х – в 1930 гг. в Шапсугском национальном районе работали: С.Н. Джанашиа (1929), Л.И. Лавров (1930), экспедиция студентов Московского Госуниверситета под руководством С.А. Токарева и Е.М. Шиллинга (1939). Студенческий отчет под названием «Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов. Материалы шапсугской экспедиции 1939 г.» вышел в 1940 г. В эти же годы в районе побывал менее известный ученый-зоолог И.И. Пузанов, о котором считаю нужным сказать более подробно, так как собираюсь представить вашему вниманию текст из его доклада «Природа и люди Черкесии» на юбилейной сессии Московского общества природы 1-го февраля 1941г. под названием «Аборигены Приморской Черкессии».