Владислав Мандражий: от следователя-криминалиста до фотокора

В «Тихорецких вестях» до сих пор с теплотой вспоминают Владислава Мандражия

, на берегу реки, под шашлычок, заранее сдав газетный номер.

Этой традиции в газете «Тихорецкие вести» уже очень много лет, во всяком случае, я ее помню с 1987 года. Ценна она тем, что на общем застолье, глядя друг другу в глаза, мы говорили о том, чем дорог нам ещё один рабочий год, какими профессиональными и житейскими событиями был наполнен, и, самое главное, мы говорили друг о друге. Звучали искренние тосты за взаимовыручку и поддержку, находку интересных тем и незабываемых героев. Дружный хохот летел над рекой, когда всплывала очередная история, полная юмора и самоиронии, из поездок по колхозам и многочисленных заседаний того времени.

А первый тост неизменно за тех, кого уже нет рядом с нами. Чей путь в общей профессиональной биографии был ярким и добрым. Не будем нарушать традицию и вспомним на страницах газеты, которой эти люди отдали частичку своей души, их незабвенные имена. Во всяком случае, мы это друг другу обещали.

Светлая память нашим главным редакторам С.Н. Кучеру, В.А. Шамро, Е.М. Сидорову, Б.В. Золотову, О.Н. Шараповой, нашим дорогим коллегам Н.Г. Кокоткину, Л.Т. Гриневой, Ф.А. Зилотину, В.М. Ткаченко, Т.В. Зыбиной, М.Г. Некрасовой, супругам А.П. и Л.К. Гикало, А.Н. Шатковскому, В.И. Ткаченко, А.В. Анисимову, А.В. Вожакову, Э.А. Григорян, корректорам М.А. Финько, И.А. Кужаровой, нашему дорогому фотокору В.Н. Мандражию.

Вот уж чьей мудрости, юмора и легкости бытия нам сейчас не хватает! А еще, несмотря на то что у каждого теперь свой личный фотоаппарат в мобильном телефоне, не хватает его черно-белых фотографий, полных глубины и знания законов композиции, да что там, просто любви к нам, своим коллегам.

Хотя Владислав Никитович Мандражий пришел в редакцию тогдашнего «Ленинского пути» не с факультета журналистики, а из уголовного розыска, где работал следователем и экспертом-криминалистом, его жизненные университеты были полны заботы и теплоты к людям. Мне повезло это прочувствовать особо и наблюдать каждый день, ведь с первого дня моего поступления на работу в газету на целых 13 лет у нас был общий с ним кабинет.

Мне первой доставалась честь рассматривать ворох свеженьких фотографий, которые он сам печатал и каждое утро выкладывал в большом количестве на рабочем столе.

Редакционный «уазик» ежедневно отправлялся то в поле, то на ферму, то на завод, то в станичный клуб. Нередко приходилось идти к ферме по разбитым сельским дорогам. Я возила с собой на такой случай резиновые сапоги и все равно брела, что называется, по колено, но ни разу не помню, чтобы наш фотокор запачкал свои щеголеватые фирменные ботинки или туфли. Он одевался с неизменным шиком, вместе с ним в кабинет вплывал аромат дорогого одеколона. И невольно приободрялся каждый, кто оказывался рядом, заряжаясь его веселым смехом.

Шутил он много и охотно. Утро начинал со свежего анекдота, нередко становился автором незлых розыгрышей и очень любил праздничные стенгазеты, где его мастерство непостановочной фотографии проявлялось во всей красе. Все кидались благодарить Мандражия за свои великолепные фотосессии — гордый и счастливый автор в ответ требовал поцелуй за работу. Не помню, чтобы элегантному Владиславу Никитовичу кто-нибудь отказывал.

Мандражий был знатный кулинар. Оленину и колбасу он делал такую, что эта вкуснотища просто таяла во рту. Надо учесть, что это были годы беспощадного дефицита, и мы очень любили семейные праздники Владислава Никитовича, потому что своих коллег он никогда не обделял вниманием.

В гараже у редакционного водителя Василия Ивановича Ткаченко был настоящий продуктовый клондайк. Там стояли бочки с мочеными яблоками, солеными помидорами и арбузами, под потолком висели вяленая колбаса и грудинка; не знаю зачем, но именно там хранились снопы пшеницы и ржи, привезенные с хлебоуборочных награждений, а по пятницам мы точно знали, где искать Валерия Михайловича Ткаченко и Владислава Никитовича Мандражия, даже если они деловым и невозмутимым голосом сообщали в секретариате, что идут за материалом на рельсосварочный завод.

«Рельсосварочный» потом, даже если коллеги серьезно собирались туда поработать, дружно воспринимался коллективом редакции как пароль.

На День печати все заготовки для коллективного выезда на природу основательно и без суеты организовывал наш любимый фотокор. Мы ждали этого дня и с любовью и благодарностью хвалили не переставая Владислава, когда тот в фартуке и бандане колдовал у костра с шашлыком и ухой. А он таял от радости, что в очередной раз нам знатно угодил.

Я часто думаю о том, что должен сделать человек в жизни, чтобы его вспоминали с такой сердечной теплотой. Любить жизнь, как это классно получалось у Владислава Никитовича, беречь семью и заботиться о ней, а в коллективе быть щедрым и легким. Огромное счастье, что мы в редакции встретились и с таким удовольствием работали. Писали о людях, пропадали в колхозах, снимали репортажи и писали очерки о людях труда.

Однажды, пожаловавшись на боль в сердце, он спросил меня: «А вот умру, будете меня вспоминать?»

«Ещё бы! У нас у всех по альбому твоих фотографий», — ответила тогда я. И никак не ожидала, что случится это прям вскорости.

На кладбище мы бываем примерно раз в год, заходим на могилки ко всем коллегам. А однажды на квартале, где покоится Владислав Никитович, заплутали. Ходили-ходили на разросшемся месте захоронения и так и не нашли его памятник. Вышли на дорогу, и я громко сказала: «Ну, Владислав Никитович, ну подай нам какой-нибудь знак, что же, мы так и уйдем, не побывав у тебя?» И в ту же минуту увидели флаг примерно в том месте, где была могила Владислава Мандражия. Мы были потрясены, когда добрались до места. Флаг был установлен над соседней могилой.

Прошли годы, и сегодня мы все понимаем, что не только фотографии заставляют нас хранить память о коллегах, а та неповторимая атмосфера, что может сложиться на работе, где каждый — яркая личность. Наш фотокор нёс с собой радость. Его с огромным удовольствием встречали на предприятиях и в колхозах, ведь тогда настоящими героями первых полос были простые труженики. Их портреты были искренними и настоящими, знаменитыми становились доярки и комбайнеры, а Владислав Никитович дарил им маленькую возможность взойти на пьедестал почёта.

Он родился в Международный женский день 8 марта. Очень гордился этим и считал неслучайным. Мы не раз видели, как сверкали в его глазах слезы счастья за героев своих репортажей. Хочется верить, что там, за горизонтом, душе его спокойно. Мы помним Вас и любим, Владислав Никитович!