Одним меньше. С какими проблемами сталкиваются природные заповедники в СКФО

Премьер-министр Михаил Мишустин подписал постановление о преобразовании Тебердинского заповедника (КЧР) в национальный парк. Его судьба в новом статусе обеспокоила жителей республики. Подробнее об этом и других заповедниках - в материале «АиФ-СК».

Премьер-министр России Михаил Мишустин недавно подписал постановление о преобразовании Тебердинского заповедника (КЧР) в национальный парк. Его судьба в новом статусе обеспокоила жителей республики. Подробнее о будущем заповедника в КЧР и о том, с какими проблемами сталкиваются другие природные комплексы округа, — в материале «АиФ-СК».

Земля останется федеральной

В пояснении к постановлению говорится, что новый статус Тебердинского заповедника поможет развить экотуризм в Карачаево-Черкесии, но правила использования особо охраняемых природных территорий (ООПТ) не нарушатся. Площадь останется прежней - 112606 га.

«Изменение статуса позволит обследовать и оздоровить леса. Это необходимо, потому что состояние многих деревьев ухудшается из-за лавин, сильных ветров, насекомых и грибковых заболеваний. Сейчас такой работе мешает режим особой охраны заповедника», - говорится в документе.

Нововведение взволновало жителей республики. Они боятся, что в нацпарке начнут бесконтрольно вырубать деревья, а земли приватизируют частники. На популярной интернет-платформе даже появилась протестная петиция. На 31 августа её подписали более 47,6 тыс. человек.

Директор Тебердинского природного заповедника Алик Динаев уверяет, что статус нацпарка не отменяет строгий запрет на отчуждение и передачу федеральной земли в частную собственность.

«Нельзя менять и категорию участка. Он остаётся федеральной и особо охраняемой природной территорией. Беспокойство жителей, что землю передадут в чьи-то частные руки и разбазарят, необоснованно», - заявил Динаев во время прямого эфира на телеканале «Архыз 24».

По его словам, преобразование в нацпарк приведёт регламент работы ООПТ в соответствие с требованиями федерального законодательства, которое уточнили в 2018 году. Тогда руководство заповедника определило его границы, чтобы при переходе в новый статус была учтена вся площадь. Годом позже прошли публичные слушания с участием общественных организаций и населения Теберды.

«Наши специалисты убедили жителей и общественников, что все 85 лет существования заповедника мы работали именно в режиме национального парка. По факту меняется только название, режим охраны природы остаётся прежним», - заявил директор учреждения.

В нацпарке, добавил Динаев, не будет и бесконтрольных рубок. Сотрудникам разрешается использовать для собственных нужд одиноко стоящие деревья, но только обследованные инспекторами. Они должны подтвердить, что дерево подточено вредителями или болезнями. Лишь тогда его срубят на дрова.

В нацпарках можно развивать туризм, но запрещено капитальное строительство. Допустимы только временные сооружения и коммуникации. Помимо рубок, исключается любая другая хозяйственная деятельность. Поэтому природа заповедника от преобразования не пострадает, утверждает руководитель.

В новом статусе территорию бывшего заповедника распределят на четыре зоны: заповедную (99% площади), особо охраняемую (экологические маршруты), хозяйственную (усадьба) и рекреационную - склон горы Муса-Ачитара, где находится курорт Домбай. Добавится также охранная зона в радиусе километра от границы нацпарка.

Мусорят у башен

По словам замдиректора по охране государственного заповедника «Эрзи» в Ингушетии Рашида Баркинхоева, республиканские власти тоже обсуждают перевод учреждения в статус нацпарка.

«Об этом говорят уже около пяти лет, но к конкретному решению так и не пришли. Поменять статус хотели для развития туризма, как это сделали недавно в Карачаево-Черкесии. Но позиция нашего руководства - отстаивать статус заповедника до конца. Чем меньше людей посещает «Эрзи», тем лучше для сохранения природы», - говорит Баркинхоев.

Главная проблема, утверждает он, связана с местными жителями, которые часто приезжают к родовым башням предков. После них остаётся немало мусора, который приходится убирать сотрудникам. Чтобы не доводить до крупных свалок, они наводят чистоту через день. Но всё равно три-четыре раза в месяц приходится проводить большие субботники.

«Для мусора установили четыре контейнера по восемь кубов в многолюдных местах. Есть бак и возле башен. Однако не все гости заповедника ими пользуются. За год вывозим мусор около 50 раз по мере заполнения контейнеров», - уточнил замдиректора «Эрзи».

Рашид Баркинхоев добавил, что в заповеднике уже давно не было браконьерства. За этим строго следят инспекторы. Здесь работают две оперативные группы по четыре человека, ещё четверо круглосуточно дежурят на постах. Всего в охране числятся 30 человек. Недостатка в кадрах нет, трудоустраивается и молодёжь. Также сотрудникам помогают пограничники.

Боятся леопардов

Другая ситуация в Северо-Осетинском природном заповеднике, где кадровый состав почти не обновляется.

«У сотрудников низкие зарплаты. Поэтому не идёт работать молодёжь, которая не видит здесь перспективу. Не всегда поддерживают нас и местные жители. Они считают, что заповедник ущемляет их интересы», - говорит научный сотрудник Павел Вейнберг.

Особенно людей тревожат проекты по восстановлению популяции редких животных, включая переднеазиатских леопардов. Жители боятся их нападения, а ещё опасаются, что кавказские барсы будут убивать скот.

Спорные вопросы в землепользовании возникают из-за находящегося в составе заповедника Цейского заказника. В нём есть населённые пункты с сельхозугодьями, однако жителям нельзя заниматься строительством и капремонтом.

Фиксировали и случаи браконьерства. В последний раз нарушителей поймали прошлой зимой. Раньше в широколиственных лесах отстреливали кабанов, когда их было много, сейчас охотятся на туров и других небольших копытных. Зубры охотников не привлекают из-за низкого качества мяса.

А вот в Кабардино-Балкарском высокогорном заповеднике немноголюдно во всех смыслах. Как говорит его замдиректора по охране Идрис Уянаев, здесь и браконьеров давно не ловили, и туристов приезжает немного.

«Основное нарушение - нахождение в заповеднике без разрешения. Браконьерство мы остановили благодаря системе кордонов. Стараемся работать на упреждение», - прокомментировал Уянаев.

Комментарий

Главный координатор проектов WWF России Михаил Стишов:

«Заповедник и национальный парк отличаются друг от друга режимом охраны. В заповеднике он более строгий, территория полностью закрыта от любого воздействия человека. Маршруты для познавательного туризма или центры экопросвещения разрешены только в специально отведённых зонах. А в национальном парке можно создавать условия для отдыха населения.

В Тебердинском заповеднике находится горнолыжный курорт, гостиницы, магазины, активно развивается туризм. Но по закону такого быть не должно. Тогда все точки нужно закрыть, снести, а для людей ввести ограничения на посещение - исключительно в познавательных целях. Но дело в том, что во времена создания Тебердинского заповедника такого статуса как национальный парк не было. Он появился в России спустя почти 50 лет. И как раз статус национального парка разрешает экологический туризм и связанную с ним деятельность на территории особо охраняемых природных территорий.

Значит ли это, что национальный парк можно будет капитально застроить, отодвинув природу на второй план? Нет. Потому что основная цель нацпарка - охрана природы.

Глас народа

Жители Карачаево-Черкесской республики создали петицию против преобразования Тебердинского заповедника в национальный парк. Они считают, что нововведение приняли без публичных обсуждений, без исчерпывающих аргументов «за». Вот что говорится в петиции:

«Принципиальное отличие заповедника от национального парка в том, что на его территории практически запрещена любая деятельность человека, а национальный парк позволяет строить гостиницы, дороги, различные заведения и, более того, приватизировать землю. К сожалению, опыт Домбая, Эльбруса, Архыза показывает, наше богатство - земля - наша же и беда.

Единственные нетронутые островки девственной природы на Северном Кавказе - это заповедники. Мы легко можем лишиться того немногого, что нас выгодно отличает от большинства регионов страны».