Что скрывается под «Щитом Давида»?
Участники Первой комплексной научно-исследовательской экспедиции Издательского дома «Чудеса и приключения» сумели обследовать мрачные подвалы огромного здания в подмосковном городе Лосино-Петровском, где находятся артефакты, имеющие непосредственное отношение к таинственным масонам и розенкрейцерам романтического XVIII века.
Наше появление на улице Ленина в подмосковном городе Лосино-Петровском у администрации здания, подвалы которого предстояло обследовать участниками экспедиции «ИИ-2017» , не вызвало ни малейшего энтузиазма. Более того, увидев кофры с оборудованием, электрокабели, прожекторы, ломы и домкраты, которые члены команды «Искателей истины» невозмутимо и деловито заносили в двери, охрана и вовсе пригрозила вызвать полицию. Но этого момента мы как раз и не боялись – руководство городского отдела полиции было заранее предупреждено о нашем прибытии, а встречали нас представители здешней весьма активной общественности, в том числе и легендарный местный краевед Александр Александрович Антимонов. Он и стал нашим главным проводником в глубокие пыльные подвалы. Опуская множество подробностей, которые, возможно, мы отобразим в документальном фильме об этой необычной экспедиции, мы наконец предстали перед обелиском, о котором читали скупые упоминания историков прошлых столетий. Уже в начале XX века он считался утраченным и о его реальном существовании бытовали лишь легенды. Увиденное воочию превзошло все наши ожидания… Перед нами словно открылся временной портал, который перенёс членов экспедиции на четверть тысячелетия назад, в эпоху суровых нравов и бурных страстей, дворцовых интриг и нескончаемых войн. Мы заворожённо разглядывали рельефно высеченную на вершине обелиска шестиугольную звезду из двух пересекающихся треугольников, которая известна как «Щит Давида» и недоуменно переглядывались. Об этом факте историки и мемуаристы прошлого, писавшие о стеле, смущённо умалчивали. Трудно поверить в такое, но, может быть, именно знак «Щита Давида» и спас обелиск-реликвию от вечного забвения? Предстояло нам оценить и смысл странной надписи, высеченной безвестным каменотёсом на одной из граней: «Памяти любимейшаго у русских войск генерала Василья Абрамовича Лопухина Христианскими добродетелями паче ещё нежели своею великою храбростию знаменитого»…
Всего один волнующий экспедиционный день повлёк за собой недели архивных розысканий. Но опытные исследователи знают, где и что искать. Первым делом открываем «Русский биографический словарь», издававшийся Императорским Русским историческим обществом под наблюдением председателя ИРИО великого князя Николая Михайловича «на высочайше пожалованные средства» (том «Лабзина – Лященко». С. -Петербург. 1914 г.) и читаем: «ЛОПУХИН Василий Аврамович, генерал-аншеф, родной племянник царицы Евдокии Фёдоровны, род. 5 августа 1711 г., образование получил в первом кадетском корпусе, откуда выпущен был в армию прапорщиком. В царствование Анны Иоанновны сражался с турками под знамёнами Миниха; при императрице Елизавете Петровне, в чине генерал-майора, отличался в разных битвах против шведов, под предводительством Лассия. Чуждый придворных интриг, Лопухин не принимал никакого участия в заговоре своих родственников, почему императрица сохранила к нему прежнее благоволение, пожаловала его генерал-поручиком, орденом Святого Александра Невского (1751 г.) и вскоре генерал-аншефом. В Семилетнюю войну Лопухин находился в армии графа Апраксина и, командуя левым крылом в битве при Грос-Эгернсдорфе (1757 г.), был ранен тремя пулями и скончался 19 августа. Через 7 лет (1764 г.) тело его привезено было в Россию и предано земле в московском Андрониковом монастыре».
Не совсем понятную из этой справки информацию о заговоре родственников Лопухина проясняет статья из этого же тома «Русского биографического словаря», посвящённая Аврааму (Абраму) Фёдоровичу Лопухину – отцу боевого генерала. Родной брат первой супруги Петра Великого, Евдокии Фёдоровны, в 1697 году в числе прочих 50 комнатных стольников и спальников послан был царём в Италию для изучения корабельного дела. «Неизвестно, какие познания он вывез оттуда и где их впоследствии применял; о служебной деятельности его не сохранилось никаких данных; тем не менее известно, что в течение нескольких лет он пользовался большим влиянием в Москве, особенно среди старого родовитого боярства, враждебно относившегося к Петру, который охотно выдвигал новых неродовитых деятелей. В 1708 году царю доносили со слов одного подмётного письма, что бояре его царского указа «так не слушают, как Абрама Лопухина, в него веруют и бояться его. Он всем завладел: кого велит обвинить – того обвинят; кого велит оправить – того оправят, и кого захочет послать – того пошлют». В том же письме возводились разные вины на Лопухина. Его называли «вором», жаловались на то, что за ним живёт «премножество много» беглых крестьян, наконец, сообщали даже о непочтительном его отношении к царю и о том, что «он чает себе скорого владычества»… Около дяди царевича Алексея группировался весь кружок предполагаемого наследника престола; все недовольные Петром чаяли себе лучшего будущего при его сыне и, желая впредь обеспечить себе влияние на дела, заискивали у Лопухина, да и сам он, вероятно, надеялся на ещё большую власть в будущем. Конечно, вполне возможно предположить, что и из родственных побуждений входил он в интересы своей сестры – царицы-инокини, и её сына, нелюбимого отцом. Как бы то ни было, значение А.Ф. Лопухина в Москве было очень велико, даже страшный Ромодановский считался с его желаниями, и весь кружок царевича Алексея находился с ним в постоянных сношениях…».
Когда в 1716 году Алексей сбежал за границу, кстати в Италию, Лопухин знал его точное местонахождение, вёл с ним переписку и был уверен, что римский кесарь не выдаст царевича разъяренному Петру. В 1718 году Алексея удалось выманить в Россию. Началось суровое следствие. В феврале этого же года в Покровском монастыре Суздаля, где с 1697 года находилась в заточении несчастная супруга Петра, мать царевича Алексея, был произведён обыск. Обнаруженные документы подтвердили сочувствие Авраама Лопухина и ряда других бояр непростой судьбе гипотетического наследника престола. Лопухин был арестован в Москве, подвергнут жестоким пыткам. Затем его переправили в Петропавловскую крепость, где вновь нещадно пытали даже в присутствии членов Сената. Немудрено, что несчастный признал даже то, о чём и не предполагал прежде… Наконец был вынесен пространный приговор: «За то, что он, Авраам, по злонамерению желал смерти его царскому величеству», радовался побегу царевича, «также имел тайную подозрительную корреспонденцию с сестрою своею, бывшею царицею, и с царевною Марьею Алексеевною, разсуждая противно власти монаршеской и делам его величества, и за другие его вины, которые всенародно публикованы манифестами, казнить смертью, а движимое и недвижимое имение его всё взять на государя»… Царевич Алексей умер после жестоких пыток в Петропавловской крепости 26 июня 1718 года, а 8 декабря Лопухину отрубили голову «и, воткнув её на железный шест, поставили на каменном столбе у Съестного рынка; тело же его, положенное на колёса, до 21 марта 1719 года оставалось на месте казни». Впоследствии казнённый был захоронен в усыпальнице Лопухиных в московском Спасо-Андрониковом монастыре.
Двоюродный племянник царицы Евдокии – Владимир Иванович Лопухин (1703–1797), генерал-поручик, участник многих сражений, обер-комендант Киева и член Военной коллегии, сумел поправить дела своего опального рода и обзавестись многой недвижимостью и земельными угодьями. В царствование императрицы Анны Иоанновны он удачно женился и на проданные изумруды – приданное супруги (по иронии судьбы её звали Евдокией), доставшееся ей от родителя, который при Петре Великом был управляющим таможни в Риге, приобрёл большую усадьбу Ретяжи в Орловской губернии. В этом имении и родился в 1756 году Иван Владимирович Лопухин, который своим вольнодумством превзошёл дальнего родственника – Абрама Фёдоровича, а сыну его – погибшему в Семилетнюю войну генералу Василию Лопухину, поставил необычный обелиск в парке своей подмосковной усадьбы Саввинское. Этот чудом уцелевший обелиск с высеченной шестиконечной звездой мы и обследовали в ходе экспедиции журнала «Чудеса и приключения» в пыльном и мрачном подвале одного из зданий в городе Лосино-Петровском…
Как известно, история не имеет сослагательного наклонения, но… Если бы судьба отнеслась к царевичу Алексею Петровичу более благосклонно, он со временем вполне мог стать императором. Тогда у рода Лопухиных появилась бы неограниченная власть в России. Позднее, весьма косвенно, такие претензии на некую власть выдвигал и дальний родственник Авраама – Иван Лопухин, ставший видным российским масоном и розенкрейцером. В конце XVIII века адепты этих тайных обществ также предприняли попытку возвести на престол также не совсем счастливого человека – Павла Петровича – сына Екатерины Великой. Но, став императором, тот обратил свои взоры на Мальту и в 1798 году даже принял титул великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского. А Иван Лопухин, действительно, стал на некоторое время достаточно влиятельным вельможей…
Ключевую роль в трагической судьбе царевича Алексея сыграла его мать и родная сестра Авраама Лопухина, первая супруга Петра Великого, царица Евдокия Фёдоровна, урожденная Прасковья Лопухина (1669–1731). Примечательно, что она оказалась последней русской царицей и последней равнородной, не иноземного происхождения, супругой русского монарха. Отцом Евдокии был Илларион Авраамович Лопухин, стряпчий при дворе царя Алексея Михайловича. При царе Фёдоре Алексеевиче Илларион Лопухин стал полковником и стрелецким головой, позже – государевым стольником и окольничим, а в связи со свадьбой Евдокии и Петра I был возведён в чин боярина. При бракосочетании имя Прасковья было заменено на более благозвучное и приличествующее царице – Евдокия, возможно, ещё и чтобы оно не совпадало с именем жены тогдашнего соправителя Петра I – Прасковьи Салтыковой, супруги Ивана V. Отчество Илларионовна было изменено на Фёдоровна, традиционно, в честь святыни Романовых – Феодоровской иконы Божией Матери.
Появление предков первой супруги Петра в Московском государстве покрыто недомолвками. Загадочно происхождение этого рода. Но часто, из поколения в поколение повторяющееся в семье имя мальчиков – Авраам наводит на мысли о семитском происхождении рода Лопухиных. В дополнении к имени библейского персонажа в отчестве Василия Лопухина мы теперь видим и «Щит Давида» на стеле в память о герое Семилетней войны.
В кабалистических кругах «Щит Давида» («Меген Давид») трактовался как «Щит сына Давида», то есть Мессии, в котором древние иудеи видели символ своего избавления в том числе и от римского порабощения. Уже в средних веках на еврейских кладбищах во многих городах Европы «Меген Давид» стал изображаться на иудейских надгробиях…
Александр Нефедов