Абхазия. Политика. Ситуация

ЛАКОБА И ТРОЦКИЙ

Однажды зимой Сария и я сидели у камина. Сария молча курила свои любимые папиросы «Рида». Нестор в кабинете разбирал бумаги.

Через некоторое время она погасила папиросу, поворошила угли в камине и стала рассказывать о Троцком, очень тихо, чтобы не услышал Нестор. О Троцком говорить было опасно. В это время в комнату зашел Мусто, сел рядом с нами и тоже стал слушать.

– Нестор был знаком с Троцким, но близко его не знал... – говорила Сария.

Троцкий не раз приезжал на лечение и отдых в Сухум и Гагры. Нестор навещал его и произвел на Троцкого сильное впечатление своим умом и дальновидностью суждений. Об этих встречах Сарии рассказал кто-то из друзей Нестора.

В это время к нам подошел Нестор, и Сария замолчала.

Впоследствии мне стали известны другие детали взаимоотношений Лакоба и Троцкого. В начале 1924 года Троцкий уехал отдыхать на Кавказ. Для Сталина, давно уже готовившегося захватить власть, момент был самый подходящий. Когда Троцкий узнал о смерти Ленина, он хотел немедленно вернуться в Москву на похороны. Однако Сталин отговорил его, мотивируя тем, что он все равно не успеет на похороны, которые состоятся 26 января (хотя хоронили 27-го), и настоял, чтобы Троцкий отправился в Сухум на лечение. Он всеми силами старался задержать Троцкого на Кавказе.

Троцкий отправился в Сухум с высокой температурой. Предварительно Дзержинский и Орджоникидзе направили Лакоба письма, в которых просили уделить Троцкому максимум внимания и создать все условия для его лечения и охраны. Письма были написаны в дружеском тоне.

Троцкого сопровождала жена, которая позже рассказала о том, какой радушный прием был им оказан. Нестор окружил гостей вниманием, устроил их на госдаче, в бывшем имении Николая Николаевича Смецкого. Костромской купец Смецкой переехал в Сухум в 1889 году. На участке в пятьдесят десятин он разбил огромный субтропический дендропарк, где произрастали десятки видов пальм, эвкалиптов, камелий, магнолий, саговника, агавы, была даже уникальная коллекция кактусов. После революции бывшее имение Смецкого стало излюбленным местом отдыха партийной элиты. Троцкий и его супруга на время стали единственными хозяевами этого сказочного места – Лакоба позаботился о том, чтобы им никто не мешал. Именно тогда он часто навещал Троцкого, и их беседы нередко длились до позднего вечера. Троцкий с женой тоже бывали у Нестора в гостях.

Хорошее лечение, уход и целебный воздух здешних мест довольно скоро сделали свое дело – Троцкий поправился. После выздоровления они с Нестором по-прежнему много времени проводили вместе – были частыми гостями у абхазских крестьян (Троцкий интересовался обычаями и нравами абхазов, в частности хотел знать, изжила ли себя кровная месть), посещали сельские сходы. На одном таком грандиозном сходе, кстати, в селе Моква, Троцкий выступил с речью, начав ее с ритуального обращения на абхазском языке: «Люди, пусть я умру раньше вас...» Изумлению крестьян не было границ. Вообще, они удивлялись, что большой человек из Москвы запросто общается с ними. Вторично Троцкий посетил Сухум в 1925 году. «Весною 1925 года мы жили с женой на Кавказе, в Сухуме, – вспоминал он в 1938 году, будучи в Мексике, – под покровительством Нестора Лакобы, общепризнанного главы Абхазской Республики. Это был (обо всех приходится говорить «был») совсем миниатюрный человек, притом почти глухой. Несмотря на особый звуковой усилитель, который он носил в кармане, разговаривать с ним было нелегко. Но Нестор знал свою Абхазию, и Абхазия знала Нестора, героя Гражданской войны, человека большого мужества, большой твердости и практического ума. Михаил Лакоба, младший брат Нестора, состоял «министром внутренних дел» маленькой республики и в то же время моим верным телохранителем во время отдыхов в Абхазии. Михаил (тоже «был») молодой, скромный и веселый абхазец, один из тех, в ком нет лукавства. Я никогда не вел с братьями политических бесед. Один только раз Нестор сказал мне:

– Не вижу в нем ничего особенного: ни ума, ни таланта.

Я понял, что он говорит о Сталине, и не поддержал разговора».

Пока Троцкого не было в столице, Сталину удалось укрепить свои позиции. В период последующей острой борьбы между этими двумя большевистскими лидерами Лакоба сумел остаться в стороне, что еще больше расположило к нему Сталина: может быть он решил, что Нестор помогал ему, намеренно удерживая Троцкого в Абхазии?

Это способствовало еще большему их сближению. Известно, как однажды он как бы в шутку, невзначай, во всеуслышание сказал: «Я Коба, а ты Лакоба». С этого момента перед Нестором распахнулись двери Кремля и всех правительственных кабинетов. Авторитет его вырос чрезвычайно, хотя Сталин лично знал его еще со времен Гражданской войны и всегда ему симпатизировал.

С этой интригой Нестору справиться удалось – поддержка из центра сыграла немалую роль в сохранении абхазского народа, однако впоследствии недолгая дружба Лакоба с Троцким (да и можно ли назвать их отношения дружбой?) окажется роковой не только для Нестора Аполлоновича, но и для всей Абхазии.

***

Двадцать третьего марта 1925 года Троцкий произнес речь в память о Ленине с «моего» балкона в отеле «Сан-Ремо». Он вспоминал о Ленине, но скорбел о троих погибших.

«После смерти Ильича это стало самым тяжелым ударом для трудящихся масс и нашей Коммунистической партии», – обратился он к толпе, собравшейся на улице.

Через три года Троцкий отправится в ссылку, где станет жертвой покушения, и будет забыт.

Памятников в честь его пребывания в Абхазии не поставлено! Но по стечению обстоятельств, улица, на которой находится отель «Рица», называется проспектом Леона (за пределами России Троцкий известен как Леон, а не Лев). Это имя в средние века принадлежало одному из царей Абхазии, но оно дает повод вспомнить и о революционере, который, стоя на этом балконе, скорбел о погибших товарищах и, возможно, об упущенной возможности сменить Ленина на посту советского лидера.

Из книги Адиле Аббас-Оглы