Юлия Дудкина: «Посмотрите, дети, как раскачивается лодка». Урок школьного патриотизма
— Катя, причешись, пожалуйста. Ну не в классе же, выйди!
Я сама попросилась в школу №2098 на урок патриотического воспитания. У нас их не было. А у нынешних школьников постоянно. Так сказала директор и разрешила зайти посмотреть. Когда я все же зашла, оказалось, что занятие не планировали, а проводят специально ради меня — жертвуют обществознанием. Учитель, Ирина Юрьевна, предлагает одиннадцатиклассникам поговорить о повестке дня.Сначала — наводящие вопросы:
— Скажите, какие опасности существуют в современном мире?
Школьники догадываются, что от них хотят услышать вовсе не об опасности провалить экзамены. «Межнациональный конфликт в Украине, санкции», — понятливо перечисляют они, приближаясь к следующему вопросу учителя:
— А может ли Россия быть в этом виновата?
Ученики, до этого мирные и сонные, начинают возмущаться:
— Да ни в чем она не виновата! Это Европа обвиняет Россию. И пусть обвиняет в чем угодно, но это не так. Можно подумать, это мы все начали и Майдан устроили!
— Между прочим, это в российском законодательстве так написано, что, если наши граждане в чужой стране живут плохо, то Россия может вмешаться и забрать их к себе! — проявляет осведомленность молодой человек за первой партой.
В дискуссии участвует уже почти весь класс, только тихий мальчик, сидящий позади всех, не проявляет, кажется, никакого интереса — он то ли списывает не сделанное домашнее задание, то ли заканчивает сочинение, заданное на следующий урок.
Его одноклассники в это время пытаются разобраться, чем патриотизм отличается от национализма и может ли русский человек жить не в России.
— Как вы думаете, почему большинство СМИ ставит знак равенства между человеком, живущим на территории России, и россиянином? — спрашивает Ирина Юрьевна.
— Это провокация! — вдруг выкрикивает девочка из среднего ряда.
— Почему провокация?
Девочка смущается:
— Ну… Да потому что у нас все провокация.
— Конечно, — поддерживает ее одноклассник. — Им выгодны все эти митинги, и неизвестно, кто их устраивает.
— Я настоятельно советую вам включать новости и слушать их, пока вы собираетесь в школу, — советует учительница. — Вот совсем недавно депутат одной из эстонских партий заявил, что в фашизме есть прекрасные черты. Почему патриотизм так легко переходит эту грань?
И тут весь класс начинает обсуждать какого-то мальчика Энрике — ученика той же школы. Судя по разговорам, недавно случился большой скандал из-за его публикации в соцсетях.
— Он взял картинки с тех сайтов, где переписываются люди его национальности, — объясняет Ирина Юрьевна, — и выложил их. Там были комментарии взрослых людей по поводу Абхазии, России, Грузии, они писали, что «стыдно быть русским». А он взял и скопировал это. И ведь это мальчик из хорошей семьи, который всю жизнь жил в России… Он ведь не понял даже, что он копирует.
— А может, это на него в классе так повлияли? — предполагает кто-то из учеников.
— Да у него в классе все русские, как они могли так повлиять?
— Я с ним про это разговаривал. Говорю: «Ты сам не понимаешь, что это неправильно?» А он отвечает: «Я никого не хотел оскорблять, я имел в виду только поступки политиков». А я ему: «Ты оскорбил весь народ».
— Дети, посмотрите, как легко раскачивается лодка, — комментирует Ирина Юрьевна.
Молодой человек по имени Арсен — самый активный участник беседы о патриотизме — заявляет, что он патриот, «потому что Россия — это великие политики: Лавров, Путин...» Когда мальчик называет фамилию президента, в классе раздаются тихие смешки.
— Кстати, о Путине, — вмешивается учительница. — О нем говорят разное, и у молодежи уже становится неприличным произносить его имя. Почему так?
— Да потому что большинство молодежи выступают за Америку и говорят, что это великая страна, — отвечают ученики.
— Я вот в последнее время только укрепилась в своем мнении по поводу величия России, — рассказывает девочка Саша с первой парты. — Потому что, когда вырастаешь, начинаешь вникать в политику, смотреть новости, анализировать...
— Так значит, патриотизм появляется с возрастом! — подхватывает учительница и меняет тему: зачем-то говорит о том, что каждый год на 9 мая к ним в школу приходят ветераны.
— Получается, патриотизм в нас воспитала наша школа? — догадываются одиннадцатиклассники.
— Думаю, да, — отвечает Ирина Юрьевна и, с гордостью оглядывая класс, добавляет: — Вот вспоминаю вас маленьких и удивляюсь. И как это из тех несмышленышей выросли такие взрослые, умные ребята?
Дальше класс вместе с учительницей размышляет о том, что любить, в том числе и свою страну, надо просто так, а вовсе не за что-то. И тут мальчик с задней парты, который до этого момента был занят своими делами, вдруг вступает в обсуждение:
— А мне почему-то кажется, что, когда любишь, хочешь сделать лучше. И указываешь на какие-то ошибки. Вот моя мама меня любит, и она всегда говорит мне, когда я что-то делаю не так. Потому что пытается меня исправить.
Говорит он тихо, но многие на него оборачиваются. Ирина Юрьевна, помедлив несколько секунд, отвечает: «Да, конечно, те, кто критикует, — не меньшие патриоты». Дальше о безусловной любви уже не говорят.
В конце урока учительница пытается провести с детьми своеобразную игру. Каждый должен сказать: «Я патриот, потому что…» — и продолжить фразу. Или хотя бы просто: «Я патриот». Многие из тех, кто рассуждал о величии страны и президенте, предпочитают промолчать. Но мальчик с задней парты, который так неожиданно заявил, что, если любишь, можно критиковать, отвечает сразу же: «Я патриот, потому что люблю великую русскую культуру».
— Да это Егор, — рассказывает мне Ирина Юрьевна на перемене. — Я уверяю вас, если бы все ученики, например, начали высказываться против президента, то он высказался бы за. Такой вот характер. Что угодно, лишь бы не как все.
Нахожу в школьном коридоре Егора, прошу поделиться впечатлениями о прошедшем уроке:
— Да вы же сами видели, как все обернулись, когда я это сказал. А вот спорить со мной никто не стал. Потому что, если подумать, я прав.Только вот думать никто не хочет, все повторяют то, что от взрослых слышат или по телевизору. У меня вот тоже дома телевизор есть, и я его смотрю. Только не все повторяю. И не хочу я, чтобы у нас в школах обязательное патриотическое воспитание вводили. Подмена понятий какая-то получается. Это как с Великой Отечественной. Все погибших героев чествуют, а в это время старушка-блокадница где-нибудь… Да вы и сами знаете. У нас мертвых любят больше, чем живых.
Я готова ретироваться из школы. Но Ирина Юрьевна отводит меня в школьный военный музей — маленькую комнатку, где, кроме нас двоих, никого нет.
— Вы поймите, мы же не против того, чтобы протестовали. Только осознанно, со знанием истории, своих корней. Вы уж постарайтесь резко про нас не написать.
А я резко и не пишу. Пишу как есть.