Француз травит байки о службе в российской армии
Француз Ян Авриль служил в российской десантно-штурмовой бригаде в Севастополе больше 10 лет назад. Сегодня он вспоминает самые яркие моменты службы и рассуждает, стоит ли вообще молодым российским парням идти служить.
ДЕДОВЩИНА
Лично у нас ее не было, потому что всего один год, и нас старший призыв – это были дембеля, которым вообще не до этого было. У нас не было ни одного случая дедовщины.
А насчет издевательств: мне кажется, это просто результат времени постсоветской безнаказанности.
АРМЕЙСКИЕ ТРАДИЦИИ
Во-первых, меня поразило наличие самих традиций. Их было очень много. Мой хороший друг (он родом из Смоленска, служил во французской разведке морской пехоты) говорит, что таких традиций – «100 дней до приказа», «последний это», «первый то» - у них нет. Никакой музыки, песен, «встречаем», «провожаем» - нет такого. Более контрактно. Более функционально. А тут особый колорит. Это первый момент: что были традиции и немало.
RuOpen: Давай пройдемся по ним. Я, например, помню игру "Три скрипа"
Ян Авриль: Если такие, то наказания при курении: можно взять очень большое бревно, покрасить его в виде сигареты и с ним ходить весь день. Можно хоронить бычок: это когда все подразделение идет на много километров от части, чтобы курильщик выкопал яму. Потом с песнями похороны и дорога обратно. Все это, конечно, можно делать с бронежилетами и противогазами, бегом. По-разному это проявляется.
Еще фляга с водой без воды.
RuOpen: А, это когда проверяют, наполнена ли фляга?
Ян Авриль: Да. Если не наполнена, тебе могут дать этот большой контейнер на лямках, туда можно литров 30 воды залить, и ты с ним весь день проводишь.
Дембельская каша. Это когда за 100 дней до приказа, если не ошибаюсь, ты берешь какое-то огромное количество печенья, сгущенки, делаешь из этого что-то типа пирога и ешь. Такая вот положительная традиция.
RuOpen: Получается так, что подобные традиции и особенности делают армию такой самобытной для людей, для иностранцев, которые наблюдают за ней.
Ян Авриль: Я за этим то и шел в первую очередь.
Об этом рассказывалось в разных песнях, которые отражали эту традицию: у Высоцкого и так далее. Я слышал про армию и думал: «О чем они там говорят? Я тоже хочу быть частью этого. Я не хочу быть около». Я хотел быть частью истории. Вот ради истории я туда и пошел. Ради физподготовки, патриотических намерений – это точно, но и ради историй, которые я нигде больше не мог бы получить.
RuOpen: А были какие-то армейские байки, которые были очень…
Ян Авриль: Жесткими?
RuOpen: Может быть, жесткими, может быть, наоборот: смешными и незабываемыми.
Ян Авриль: Слушай, там смешного мало было. А жесткость чисто от уровня восприятия зависит. Все, что касается бессонницы, голодовки, физических нагрузок в бесконечном повторе в течение 365 дней. Это и было нагрузкой в первую очередь. Когда у тебя туалет не отдельный, а дырки, между которыми даже нет стенки. И это единственный свободный туалет на 100 человек, там еще очередь, 10 человек сидят да еще и туалетную бумагу передают друг другу. Ты туда заходишь, а позади тебя еще 50 человек чистят зубы вокруг 6 раковин, потому что другой туалет ремонтируют. К таким вещам привыкаешь, но потом просто мечтаешь о домашнем туалете, потому что даже зубы не почистить нормально.
RuOpen: Ты мне, кстати, напомнил армейскую байку: мы были на полевом выходе, и меня поставили дежурным по штабу. Но штаб не такой, как в бригаде, просто домик небольшой. Я взял двоих дневальных, заступили в наряд.
В этом домике были журналы: два журнала Maxim, они лежали на полке, причем новые (их кто-то взял и купил) Я сидел на диване и их рассматривал, и когда пришло время спать, я оставил дневального и пошел спать. Просыпаюсь, думаю журнальчик посмотрю... Открываю: а в двух журналах ни одной телочки нету! В чем дело, не понимаю. Разбудил этого парня, а он не знает, что произошло. Но он всю ночь один был, никто кроме него не мог телочек выдрать. Я пошел в туалет, а там эти листочки смятые лежат. Мне было смешно и стыдно, потому что придет следующий наряд и увидит, что журналы пустые...
ПРЫЖОК С ПАРАШЮТОМ
RuOpen: Теперь про небо: когда ты первый раз его коснулся, какие ощущения испытал?
Ян Авриль: Слушай, было страшно. Второй раз было еще жестче. Второй раз я еще и первым был, мы десантировались с заднего крыла (я уже половину терминов забыл, и тогда то их не все мог запомнить), то есть мы десантировались с задней панели, которая там открывалась. А я был спереди. Ты просто стоишь, у тебя уже носок на грани, и тебе нужно дать толчок, когда тебя по плечу стукнут. До момента, когда пришла пора прыгать, казалось, прошла вечность. А задняя рампа уже открыта, и пока она открыта, ты просто смотришь туда, куда надо будет прыгнуть. И ты не знаешь, когда тебе дадут это сделать. Когда мне сказали «пошел», я оказался не в том месте, я немного отошел назад (тебя же чуть качает). Офицер подумал, что я боюсь и чуть ускорил этот прыжок. Но вот все, ты пошел. И когда ты прыгнул – все, ты в пустоте.
Это реально. Потом я вспоминал один фильм, французскую комедию с Луи де Финесом, когда англичане во время Второй мировой переходят всю Францию с английскими десантниками. Там англичанин в начале фильма поет песню, когда прыгает на парашюте над Парижем (после того, как немцы сбили их самолет). Я ту же песню просто пел.
"АРМЕЙСКИЙ СИНДРОМ"
RuOpen: Давай теперь "дембельнемся" и вспомним время после службы, тот самый армейский синдром, который замечает, наверное, каждый, кто отслужил.
Ян Авриль: Смотря, как он отслужил.
RuOpen: Когда ты приходишь на гражданку и не можешь ни о чем другом говорить, кроме как о том, что у тебя за плечами.
Ян Авриль: Армейский синдром неизбежен, если ты служил в спецподразделениях в самых жестких условиях. Ты приходишь, и все настолько чужое, что ты понимаешь, что не относишься к этому обществу: ни по поведению, ни по осанке, ни по речи, ни по движениям. Ты в пустоте. У тебя какой-то свой груз, который никто кроме тебя не поймет. Но ты в пустоте, потому что ты уже не в казарме. Как будто ты в невесомости и весишь 200 тонн. Реально ощущение, что ты на орбите, и ты мега тяжелый. Неописуемо.
Я вернулся, провел где-то два дня в Москве и оказался в Париже.
Контраст оказался еще жестче. Ты только что был в десантно-штурмовом батальоне морской пехоты гранатометчиком, «батальон смерти», и ты оказываешься в Париже.
Конечно, надел парадку и прошелся в ней. Патрули военные французские иностранного легиона на меня косо смотрели. Да, они, возможно, понимали, что это яркая дембельская форма, но она была не очень яркая, я ее совсем чуть-чуть поднакачал. Не было всяких кантиков и так далее, аксельбанты добавил и белый ремень. Они поняли, что это не костюм. Понятно было по походке, по осанке, по дыханию, по тому, как сижу и как разговариваю, как двигаюсь. В глазах – жесть.
ОТНОШЕНИЕ К ТЕМ, КТО УКЛОНЯЕТСЯ ОТ АРМИИ
RuOpen: Кстати говоря, как ты относишься к людям, которые ждут 27 лет, шкерятся по шконкам, прячутся от военкомата и с гордостью говорят, что наступило то время, когда они могут спокойно выйти, мол «все хорошо, я не служил». Как к таким людям относиться?
Ян Авриль: Я не могу на этот вопрос ответить однозначно. Если я скажу, что они негодяи – это глупое мнение. Если я скажу, что они молодцы – значит мне, возможно, не надо было служить. Тут много нюансов.
Есть же разные военные части с разными офицерами. Есть разные люди. Есть разные должности. Лично я за то, чтобы они пошли служить, потому что это надо, но есть люди, которые от жизни уже «понахватали» все, что надо. Это ответ немного мимо, такой медийный, хайповый, но я хочу его развернуть и перекинуть больше в сторону претензий, просьб и предложений Вооруженным Силам Российской Федерации. Мне кажется, что они должны помочь каждому человеку, который идет служить, построить его службу, чтобы это шло в плюс и ему, и им.
Индивидуальный подход. Если от людей требуют год жизни отдать служению Родине или государству (это разные вещи), а взамен не дают самое лучшее соцобеспечение (сейчас не плохое, но бывает лучше), то что с них требовать? Я уверен, что вполне можно каждому человеку (это идеализм, не идиотизм), каждому призывнику, найти место службы под его компетенцию. Инженеров можно отправлять на заводы по производству вооружения, врачей – в госпитали. Спортивных – в спортроту. Армия – это параллельное сообщество, параллельный мир, где есть точно такие же профессии, что и на гражданке. И я уверен, что есть место для каждого, если сделать целью армии не обучение стрельбе, потому что это становится менее нужно, учитывая развитие военных технологий. Если все сделать грамотно, если сделать грамотную армию, чтобы каждому было хорошо, то я скажу тем, кто не хочет служить: «Вы дураки». Если в том несовершенном состоянии, в котором она сейчас находится сейчас – то я могу их понять, почему люди не хотят рисковать. С другой стороны, с чего они взяли, что обязательно потеряют год. В одно место пойдут – потеряют, в другое – не потеряют.
RuOpen: Не все так однозначно получается. Но в общих чертах: стоит пойти или нет? В нынешнюю российскую армию, которая, не побоюсь этого слова, прославлена на весь мир.
Ян Авриль: Стоит.
Беседовал Виктор Байдаков.