Андрей Бабицкий: в чем смысл русской идеи сегодня

Какую часть нашего наследия – напряженного размышления над содержанием русской идеи – мы могли бы считать актуальной и сегодня? Как это ни покажется странным, почвенничество не потеряло своей интеллектуальной силы.

Ни при советской власти, ни после того, как она канула в безвозвратное прошлое, наша отечественная мысль не оставляла попыток освоить и адаптировать под изменившиеся обстоятельства наследие славянофилов и почвенников, пытавшихся в XIX веке обосновать особый путь развития России, ее предназначение.

Почвенничество вполне живо и не потеряло своей интеллектуальной силы

Согласно представлениям Хомякова, братьев Аксаковых, Киреевского, Самарина, Чижова, впоследствии братьев Достоевских, Страхова, Леонтьева, Данилевского, Григорьева, миссия России – явить миру облик православного живого Бога, презрения к мирской суете и материальным благам, нестяжания и аскетизма.

Запад, заплутавший в ересях и Богоотступничестве, утратил истинную веру и, соответственно, отвернулся от заветов Христа, которые единственные способны наполнить жизнь человека смыслом.

Славянофильство, сформированное под влиянием немецкого романтизма, который сам развился из идей французского Просвещения, идеализировало народ, полагая, что только проникнувшись народным духом, прикоснувшись к началам народной жизни, можно выработать истинный религиозно-этический идеал.

Революция в одно мгновение расправилась с идеей единения образованного класса и дворянства с народом.

Пытаясь осмыслить ее итоги, русские религиозные философы писали о том, что преодолеть разрыв, возникший как результат петровской реформы, между стихией народной жизни и рукотворной и искусственной постпетровской аристократией так и не вышло, что в конечном счете и привело к крайним формам отчуждения одного от другого, выразившегося в кровавых революционных преобразованиях.

Богоносец исхитрился отринуть Бога с такой яростью, так бескомпромиссно и на такой длительный срок, что, пожалуй, западным культурам в ХХ веке было впору давать России уроки христианской веры.Более того, революция не оставила камня на камне от идеи той православной культуры, носителем которой являлся, по мысли славянофилов и почвенников, народ. Той культуры, которой положено было явиться спасительным образом истины для погрязшего в позитивизме Запада.

С учетом всего пережитого страной какую часть нашего наследия – напряженного размышления над сакральным содержанием русской идеи – мы могли бы считать актуальной и сегодня?

Как это ни покажется странным, почвенничество вполне живо и не потеряло своей интеллектуальной силы почти на всем пространстве продуманного и выстроенного нашими мыслителями. Разве что антитеза «Россия – Запад» развернулась какими-то новыми смыслами.

Опыт чудовищного опустошения, духовного разора, слома государственной и религиозной традиции неизбежно возвращает нас к нашим же истокам.

Возврата в советское прошлое, как бы ни грезили об этом некоторые романтики, не будет – жизнь окончательно утвердилась на старых-новых началах, исключающих уравнение, обобществление собственности и классовый подход к человеку.

Безграничная вера в животворящие традиции западной культуры в 90-х годах прошлого века обернулась катастрофой, порожденной некритическими попытками основать новую Россию на очень примитивно взятом и понятом либертарианском остове. 

Россия оказалась ввергнута в нищету, мздоимство, торжество права сильного. Преодоление этой катастрофы вкупе с изживанием советских соблазнов и привели нас к поиску почвы, единой для всех этической нормы.

Все, о чем говорили и писали великие умы позапрошлого века, вновь обрело цену и содержание.

В наши души возвращается живой Бог, понимание народного духа как связующего национального фундамента, начала, взыскующего добра и справедливости. Более того, советская власть разрушила петровские перегородки, хотя и создала новые в виде партноменклатуры. Но последняя рухнула вместе с советским строем, успев, правда, отхватить себе изрядную долю национального богатства.

В определенном смысле наше общество сегодня гораздо более гомогенно, нежели до революции. Это означает, что идеи единения стали гораздо более реальными и осуществимыми.

Что касается нашего намерения спасти мир, то и это уже не кажется наивной и гордой дерзостью спятившего мечтателя. Возвращаясь в лоно традиции, мы, конечно, даем блуждающему в хаосе леволиберальных нагромождений Западу пример выхода из бесконечного тупика, в котором сами пребывали десятилетия и в который западный мир угодил, как в ловушку, после Второй мировой войны.

России предстоит стать точкой сборки всего консервативного в Европе, ориентированного на историю, на «любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу», она уже сегодня в состоянии явить образец обретения почвы, возрождения после длительного и казавшегося неизживаемым по своим последствиям обморока.

Здесь нет и не может быть никакой гордыни, поскольку за возможность стать уроком для других мы заплатили слишком большую цену, которой лучше бы и не платили.

Правда, при этом надо учитывать, что и Запад движется в аналогичном направлении, хотя его успехи на этом пути кажутся несколько более скромными.

Тем не менее противопоставление наших культур как полностью противоположных и взаимоисключающих, мне представляется, утратило былую остроту и бескомпромиссность.

Фото: ecofoodferma.ru