Очарованы, околдованы

В 2024 году уже в 7-й раз под эгидой ЮНЕСКО прошел Международный день русского романса. В чем секрет притягательности этого жанра сегодня и почему в репертуаре крупных певцов есть хоть один романс, «Вечерняя Москва» узнала у лауреата международных конкурсов, создателя музыкально-поэтических программ для музеев Москвы Дарьи Клименко.

В 2024 году уже в 7-й раз под эгидой ЮНЕСКО прошел Международный день русского романса. В чем секрет притягательности этого жанра сегодня и почему в репертуаре крупных певцов есть хоть один романс, «Вечерняя Москва» узнала у лауреата международных конкурсов, создателя музыкально-поэтических программ для музеев Москвы Дарьи Клименко.

— Даша, если наугад предложить людям вспомнить романсы, то у многих список окажется довольно обширный: «Гори, гори, моя звезда», «Очи черные», «Утро туманное»... Они стали частью нашего мировосприятия, русской души. Как думаете, почему?

— Удивительно, но романс действительно никуда не исчезает из нашей жизни. Причем это не только наше изобретение: есть похожие песни в Италии (они так и называются — романца), в том числе у Джузеппе Верди, Винченцо Беллини, есть родственное фламенко в Испании или фаду в Португалии. Возможно, как раз в этих традициях заключается секрет — из поколения в поколение передаются душевные напевы разных народов. Сила русского классического романса — сочетание музыки великих композиторов (Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова) с поэтическими текстами: Пушкин, Баратынский, Фет, Тургенев. На рубеже XX века в России стал популярен городской романс — песни попроще в исполнении, которые пелись не только в салонах, но и на улицах, в кабаках. Были немножко «адаптированы» к повседневности.

— Вы ведь сами увлеклись русским романсом неожиданно: с многолетней дипломатической работы отправились учиться в Гнесинку, а теперь послушать нашу классику в вашем репертуаре приходят в том числе иностранные послы и атташе. Как это случилось?

— Пела я с детства, и в хоре тоже, но потом как-то забыла про свое увлечение. А вернулась к вокалу довольно поздно, в 25 лет, уже работая в пресс-службе посольства Италии в Москве. В поисках педагога мне сразу повезло попасть к мастеру, солисту Большого театра 1970-х Юрию Статнику. Правда, я воспринимала это как хобби, пока не поняла, что это судьба. Поступила в Гнесинку. Сначала побаивалась звать коллег на концерты, наконец пригласила посла с супругой, и отклики были очень теплые. Сейчас коллеги — частые гости на вечерах романсов.

Кстати, жанр романса не был моей мгновенной любовью, я думала: «Какие романсы?! Я оперу хочу петь!» И уже позднее, в том числе благодаря педагогу, поняла, что ведь русский романс — часть культуры, которую невозможно обойти профессиональному певцу. Неслучайно в Академии Гнесиных это обязательная программа вокалистов с 1-го курса по 5-й. Романсы исполняют все. Вспомните, как Хворостовский любил «Очи черные»!

— В одном интервью вы вспоминали, как в детстве у вас дома бывали представления: папа-художник брал в руки гитару, вы надевали народный костюм и исполняли песни. Непривычно…

— Папа рассказывал, как в послевоенное время собирались вместе все сестры и братья его мамы (всего было три сестры и три брата, кто-то жил в Москве, кто-то в Люберцах) и пели песни — народные, советские, то, что легко петь. Говорит, у бабушки Нины (его мамы) был очень хороший голос. Такие встречи являлись главным развлечением. И вот традиция продолжилась. Папа хорошо играет на гитаре, любит и сам петь, и аккомпанировать. Он надевал русскую рубаху, мне мама сшила белую рубашечку и красный сарафан... Сохранилась черно-белая фотография, где я очень увлеченно наклонила голову и затягиваю ноту, а папа смотрит, подыгрывая.

Как сейчас помню, я пела «Я на горку шла, тяжело несла, уморилась, уморилась, уморилася»… У нас и сегодня любое застолье с гостями заканчивается песнями.

— Как в фильме «Курьер»: «Соловей мой, соловей».

— Да-да (смеется), но «Соловей» мы не поем. Что-то из Никитиных, Визбора, народных песен... Я как-то мечтала, что буду привлекать папу в качестве гитариста к выступлениям, но у него сейчас на первом месте живопись, недавно прошла его юбилейная выставка в Московском союзе художников.

— В Москве немало музеев, созданных в стенах бывших городских усадеб, и как раз на этих площадках проходят вечера русского романса с вашим участием. Как сложился такой формат, для каждого музея создается своя программа?

— Я воспринимаю романс как жанр для камерного, салонного исполнения: один вокалист, один-два музыкальных инструмента, без хоров или оркестров. Даже если это классические романсы, для которых писали музыку такие столпы, как Глинка, Чайковский. Потому что смысл романса — душевная песня (история любви, жизни), где надо не просто показать голос, а донести до зрителя историю. И в этом плане дома-музеи создают нужную атмосферу уютного вечера в гостях.

А чтобы люди наверняка захотели вслушиваться в слова романса, им может быть интересно сначала узнать, что с ним связано, контекст эпохи. Каждый раз поиск и знакомство с историей создания романсов — это открытия и для меня самой. Например, известный романс «Я ехала домой» был написан женщиной с драматичной судьбой.

Актриса, журналистка, певица, композитор Мария Пуаре отправилась на Русско-японскую войну, где работала корреспондентом и выступала с концертами, а на обратном пути заболела тифом, долго добиралась домой, и, похоже, романс родился как раз в дороге.

Поэтому-то в моих программах появился рассказчик (я часто выступаю с мастером художественного слова Ольгой Свешниковой), а сами программы стали тематическими. Так, в прошлом году был двойной юбилей — 150 лет со дня рождения Федора Шаляпина и Сергея Рахманинова, — и мы на основе архивов, писем, воспоминаний составили рассказ об истории их дружбы, к которому подобрали романсы. Получился практически спектакль с вокалистом, пианистом, чтецом и актрисой — музыкально-поэтический вечер «Шаляпин и Рахманинов», который мы представили в Доме-музее Шаляпина. Там есть такие трогательные моменты, что люди плакали. После одного из выступлений нам предложили выступить в Доме Телешова — старинном особняке на Покровке, где до сих пор живут потомки писателя Николая Телешова, чьи «Телешовские среды» в начале ХХ века собирали весь цвет литературной и вообще творческой Москвы. В том числе в гостях бывали Рахманинов и Шаляпин.

Эти встречи были своего рода отдушиной для певца: «Братцы, петь не хочется, не могу, поехали к Телешову!» Есть программа, посвященная городскому романсу от начала ХХ века до наших дней. Готовлю новые — к начавшемуся юбилейному году Глинки, Пушкина, Римского-Корсакова. Выступления проходили в Музее Тропинина, в музее-квартире дирижера и композитора Николая Голованова, в Музее военной формы, в Тургеневской библиотеке, в усадьбе Архангельское…

— Кто слушает романсы?

— Очень разная публика. И люди старшего поколения, и пары молодые, даже дети с родителями бывают. Романсам, как и любви, все возрасты покорны.

ДОСЬЕ

Дарья Клименко родилась в Москве, выпускница МГУ (журфак) и РАМ им. Гнесиных (камерный вокал), лауреат международных конкурсов «Адажио» и Musica Classica, участник проекта New Opera World, на счету — более 100 концертов.