Пётр Дранга: «Наш спектакль о преодолении человеческой слабости, о том, что никогда не надо сдаваться»
Мексиканка Фрида Кало — талантливейшая художница, страстная влюблённая, идейная коммунистка. В Советском Союзе её мало, кто знал: слишком уж далёким от канонов соцреализма было её творчество. Вот и получилось, что Россия по-настоящему полюбила Фриду с опозданием. И не без помощи кинематографистов, которые мощно напомнили о женщине непростой судьбы фильмом, вышедшим на большие экраны в начале нулевых. А теперь не даст россиянам забыть о Фриде новый яркий спектакль, который поставили в Театре Наций и возят по отечественным городам. Он так и называется — «Фрида». Детство будущей художницы, страшная авария, в которой Фрида Кало получила множественные травмы, многолетняя физическая боль, бурные взаимоотношения с супругом, известным художником Диего Риверой — всё это умещается в насыщенные эмоциями полтора часа. Постановку можно было бы посчитать «моно-спектаклем»: единственная актриса произносит монолог, в котором слова из дневников Фриды переплетены с поэзией Федерико Гарсиа Лорки. Но — нет! На сцену выходит ещё и Музыкант, который вступает во взаимодействие с актрисой, выступает с ней своеобразным дуэтом. Третьим, коллективным участником спектакля становится оркестр. А четвёртым — поразительной красоты видеография, в которой не присутствует, хотя бы фрагментарно, живопись Фриды, зато передан дух той Мексики, которой жила Фрида. — Это не просто спектакль, а спектакль-концерт. Музыка играет в нём очень важную роль, — говорит Пётр Дранга, известный музыкант и продюсер «Фриды». — Это очень интересная эстетически, честная работа режиссёра Сергея Сотникова. Актриса на сцене не играет Фриду, она рассказывает о ней. А я рассказываю о Фриде посредством музыки. И видеография прекрасного художника Ильи Старилова рассказывает о Фриде. И всё это переплетено немножечко с сюрреализмом и в музыке, и в художественных образах. — Чья была инициатива делать спектакль о Фриде? — У меня было несколько тем. Мы с моим другом Евгением Мироновым обсудили некоторые из них, в том числе — «Фриду». Позже обсудили эти идеи уже втроём: я, Евгений и режиссёр Сергей Сотников, и решили, что будем ставить «Фриду». Я считаю, что это замечательное решение, потому что музыка в этом спектакле-концерте так важна. Всё органично сложилось, и мелодии к спектаклю я написал за короткий промежуток времени — для аккордеона, гитары. Этническая музыка очень хорошо коррелирует с темой «Фриды». — Но аккордеон, пожалуй, не тот музыкальный инструмент, который сразу ассоциируется с Мексикой. — А вы вспомните мариачи, самую известную, самую корневую для Мексики форму музыкального бэнда. Ну, если не уходить уж совсем в глубь, к ацтекам. Так вот, там — помимо гитары, помимо секции духовых, —используется аккордеон. То есть это — что ни на есть самая аутентичная Мексика! А в нашем случае аккордеон — не главное. В спектакле «Фрида» звучит и аргентинская музыка, и фламенко. И звучит много других инструментов. А аккордеон — это всего лишь краска в данном спектакле. — В Екатеринбург вы уже привозили «Фриду» с Мариной Александровой в главной роли. В этот раз вы показали версию с другой актрисой. Почему произошла замена? — Это не замена. Это ввод в спектакль второй актрисы. Да, изначально в постановке была занята Марина Александрова. Так вышло, что теперь спектакль будем играть ещё и с Дарьей Мороз. С ней «Фрида» получается абсолютно другой — в прекрасном спектакле появляются иные краски, иное звучание. Перед Екатеринбургом мы с Дарьей показывали «Фриду» в Челябинске, и люди полтора часа сидели с открытыми ртами, не шелохнувшись, не отрывая глаз от актрисы. А потом со сцены нас не отпускали. Мы и не ожидали такого приёма. — Марина Александрова пусть отдалённо, но похожа внешне на Фриду Кало. Дарья Мороз — совсем нет. Вы принципиально отказались от попытки создать портретное сходство? — Да, ведь в нашем спектакле дело вовсе не во внешнем сходстве актрисы с Фридой. Нам было неинтересно добиваться портретного сходства, делать какую-то прямую иллюстрацию к биографии Фриды. Но по ходу спектакля, в какой-то момент, вы, возможно, увидите сами ту Фриду. И большая загадка, в чём вы её разглядите — на лице ли актрисы или в видеографии. Или, может, в музыке или просто в воздухе её почувствуете. Это задача зрителей разглядеть её. Спектакль «Фрида» — это гораздо больше, чем просто рассказ о художнице. Да, он, несомненно, и о сильной женщине. И о постоянном преодолении человеческой слабости. О том, что никогда не надо сдаваться. — Фрида Кало известна не только, как художница, но и своими нашумевшими любовными романами… — Эту тему мы аккуратно обходим стороной. Я придерживаюсь взгляда, что личная жизнь человека должна оставаться «за кадром». Конечно, это очень манит и на этом легче завоевать интерес. Но, знаете, кто рождён служить искусству, должен всё-таки служить ему. В чём он распыляется помимо того — его личное дело. Но сам я не позволяю, например, расспрашивать меня о личной жизни и стараюсь не участвовать в ток-шоу, где обсуждается чужая личная жизнь. И, конечно, я так же стараюсь сохранять в тайне личные тайны тех, о ком рассказываю в спектакле. — И всё же, на ваш взгляд, в чём заключалась загадка женской притягательности Фриды? — Во-первых, у неё была очень взрослая душа. Во-вторых, в её жизни произошли некие события, которые наложили отпечаток на всё дальнейшее. Она очень рано оказалась в сложнейшей ситуации и долго её преследовали мучения. Те периоды, которые люди обычно проживают просто, ей приходилось преодолевать боль. Думаю, её сила связана с этой постоянной болью. И ещё с искренностью. Ведь в итоге искренность побеждает всё. — Как вы считаете, не будь той страшной аварии, Фрида состоялась бы как художница? — Нет. Возможно, что и нет. Это неизвестно. Ведь вот Сальвадор Дали. У него есть, на что посмотреть. Или дирижёр Теодор Курентзис. Я сходил на исполнение им 14-й симфонии Шостаковича и получил неимоверное удовольствие. Эти люди не попадали в такие ситуации, как Фрида, но, тем не менее, несут своё творчество миру. Возможно, и Фрида без той боли всё равно стала бы успешной художницей, но в другом ключе. — Её творчество точно было бы другим, ведь почти все её картины отражают боль, которую она переживала. — Но, при всех этих страданиях, она состоялась. Ведь, когда они познакомились, у Диего Риверы была карьера, он уже был состоявшийся художник, у него заказывали фрески, картины. Его все знали, уважали, любили. Он был звездой. А в итоге, кто стал настоящей звездой? Мы знаем Диего Риверу только потому, что знаем Фриду. Фриду, которая, превозмогая боль, писала просто потому, что не могла не писать. Она таким образом выражала свои чувства и ничего от этого не ждала. — «Фрида» — совсем ещё новая постановка и говорить о каких-то следующих ваших проектах для театра пока, наверное, рано? — Рано, но у меня есть ещё и вторая из воплощённых в театре идей. Это «Сказки Акстер», которые были представлены в рамках фестиваля современного искусства «Территория.Kids». Это спектакль для деток: три блока по три сказки, то есть, девять сказок всего. Они тоже подаются в сопровождении классической музыку и видеографии. Спектакль умный и дети сами непосредственно в нём участвуют. И он тоже достаточно пропитан духом сюрреализма. В каждой его сказке заложена определённая мораль, послание маленькому человечку. О том, что хорошо, что плохо, о чистоте души. На «Сказках Астер» маленьким зрителям не приходится сидеть смирно в креслицах. Они могут валяться на подушках по бокам сцены и получать удовольствие от театрального действия.