Сетевая масса неспособна противостоять власти в офлайне

Страстное желание члена сетевой массы, сетевого зернышка, сокрушить противника, возмутиться, протестовать, начинает рассасываться сразу за дверью квартиры и донести его до площади не удается в принципе, считает Борис Якеменко

Мы сегодня наблюдаем новое рождение массы. Цифровой массы. Интернет идеальное место, где можно создать массу. Причем массу очень интересного свойства. Каждый член массы сознает себя в единстве с такими же как он, но при этом, не имея с остальными физического контакта, он чувствует возрастающее одиночество. Масса составляется из одиночеств. Возникает своеобразное квазихристианское анахоретство, когда, уходя из реального мира, человек становится одиноким для него, но не одиноким по сути – рядом с ним теперь всегда Сеть, как раньше Бог. Если раньше аскеты, анахореты и затворники были примером отношения к жизни, то теперь таким примером является человек, умеющий жить и зарабатывать в сети, не выходя на улицу, из любого места. Тот самый исихастский «одинокий в толпе» человек, остающийся один на один с собой и Богом даже в многолюдном сборище, возвращается в обиход.

Люди, едущие в место, идущие по улице с телефонами в руках, с наушниками – они не с нами, они с сетью. Причем раньше человека в толпе найти еще было можно. Сегодня человека в сети не найти. У человека в сети, в отличие от человека в толпе, нет лица, имени, возраста, физических данных, он может быть одновременно в разных местах. Сетевая масса – это новый тип массы, не понижающий индивидуальность, как у Фрейда, а стирающий любые черты, оставляющий вместо человека набор цифр, которые нужно всего лишь переставить местами, чтобы убить одного и получить другого человека.

Причем порядок цифр не важен. Многие наверняка замечали, что можно набрать в поисковике любое сочетание слов или даже букв и почти всегда окажется, что это уже было, это что-то для кого-то значит. То есть пустоты нет, все заполнено, как вселенная излучением, невидимой цифровой материей, которая состоит из чего угодно. Поэтому, например, на акциях протеста есть странный, несочетаемый набор слов и действий. «Против цензуры» (против цензуры вообще выступать невозможно, ибо любое понятие требует конкретизации), проклятия в никуда, коррупция, концерт. Каждый отдельный элемент абсолютно несочетаем с другими и может существовать в отдельности, но все они, взятые вместе, составляют структуру, которая не способна работать по определению. Тем не менее масса вполне удовлетворена и в этом интересный феномен массового сетевого сознания.

 

Тут интересно еще одно обстоятельство. Нежизнеспособность сетевой массы при выходе в офлайн. Две реальности – сетевая и офлайновая, коммутируются по тем самым отдельным элементам, указанным выше, но все вместе, составляющее в сети странную, но жизнеспособную картину, оказывается совершенно ни на что не способно при перенесении на улицу. На площади оказывается сборище сетевых анахоретов, которые не составляют единства, даже на площади, в непосредственной близости друг от друга общаются через сеть и, по большому счету, теряются в реальных пространствах (не случайно очень многие сетевые деятели возражали против широченных тротуаров, возникших в ходе реконструкции улиц Москвы – их пугает пространство, они не в состоянии занять его собой). Возникает аналогия с буддийской «кучей зерна», которую видишь, но не можешь взять в руки – в ладонях всегда остаются только отдельные зерна. Страстное желание члена сетевой массы, сетевого зернышка, сокрушить противника, возмутиться, протестовать, начинает рассасываться сразу за дверью квартиры и донести его до площади не удается в принципе. Эта масса пугает власти тем, что не очень понятно, как ей управлять, но при этом видно, что она почти полностью безопасна.

Это информация к размышлению над новым виртуально-социальным феноменом. Можно опереться на Фрейда и Гассета в попытке понимания психологии прежних масс, но нынешняя масса ждет своего персонального исследователя.

 

Борис Якеменко – историк, доцент кафедры истории России Российского университета дружбы народов