В кунгурском монастыре «повесили» десяток советских солдат
«Свят-свят, виселицы!»
Строительство виселиц развернулось прямо у разрушенного храма Иоанна Предтечи. В нём ещё недавно сидели заключённые колонии №30. Храм с натянутой вдоль забора колючей проволокой помощник режиссёра облюбовал ещё прошлым летом.
За несколько часов нужно было построить виселицы, закрепить на них верёвки, рядом установить скамейки, которые будут выбивать из-под ног русских солдат. За скамейки сошли настоящие тюремные лавочки с потемневшим от времени деревом, приготовленные на выброс. Складированные у дощатого монастырско-тюремного забора, они в конце жизни вдруг попали в телевизионную сагу.
«Ой, свят, свят! — глядя на происходящее, качал головой рабочий Иоанно-Предтеченского женского монастыря Максим Трухан. — Знаю, что разрешение на съёмки пришло и от краевого министерства культуры, и от ГУФСИН, но всё равно нехорошо это — виселицы у святых стен! Не по-божески…»
Максим хоть и возмущался на киношников, но отдал им для съёмок в Любимово своего Рэя, немецкую овчарку. Киногруппа никак не ехала, и Максим очень волновался за собаку: накормят-не накормят? Он слышал, что кроме кофе артистам ничего не дают, предлагая брать с собой из дома «тормозки». А тут всего лишь собака…
Пока Максим возмущался, художник-декоратор фильма Андрей Адлер, стоя на стремянке, выводил большими буквами на кирпичных стенах производственных корпусов бывшей колонии «Russische soldaten, achtung!», что означает «Русские солдаты, внимание!».
«Это чтобы стену белую закрыть», — говорит декоратор с «Беларусьфильма».
«Немцы в городе!»
Съёмки в Любимово затягивались. Вместо 15:00 артисты прибыли к монастырю в 18:00. В Кунгуре ради съёмок перекрыли улицу Гоголя. Вдоль дороги, свободной от автотранспорта, выстроились огромные трейлеры с кинооборудованием москвичей. Со стороны улицы Ленина киношники «выломали» забор, чтобы отснять отряд пленных русских солдат, пригнанных в лагерь СС. А «пленные» приехали между тем на немецком микроавтобусе Volkswagen.
Русские солдаты в грязных шинелях нараспашку, с лохматыми волосами, с загримированными под измученный вид лицами казались сошедшими с экрана любого фильма про войну. Даже руки у них были покрыты чёрным налётом, чтобы всё выглядело реалистично. Удивительно, но кунгурские мальчики без планшетов и мобильников в руках очень даже напоминали тех настоящих солдат, вступивших в бой с немецкими захватчиками в 1941 году.
«Сейчас в деревне Любимово "фашисты" издевались над нами, — сказал 19-летний Иван, один из советских военнопленных, житель Кунгура. — Много раз заставляли идти по деревне колонной. Грубо подталкивали автоматами, но мы терпели. Пару человек из наших "застрелили"».
«А у меня съёмки фильма совпали с первым днём отпуска, — поделился с нами друг Ивана, 20-летний Илья, тоже житель Кунгура. — Сам я работаю в Кунгурских электросетях. Старший мастер, узнав о моём желании сыграть в кино, сказал: "Непременно участвуй!" Мне самому хотелось сыграть русского солдата, пусть даже пленного. Я уже прошёл армию. Служил в Новосибирске, в разведке».
Зевак на съёмках не было. Во-первых, потому, что сотрудники ГИБДД не пускали на площадку ни автомобили, ни пешеходов, а во-вторых, горожане бы до места съёмок не дошли, потому что без резиновых сапог до колена туда не попасть. Только журналисты, узнав о страшной грязи, прибыли сюда подготовленными, чуть ли не в рыбацких сапогах.
Жители частных домов, попадающих географически в зону «недоступа» для остальных, старались фотографироваться именно с фашистами! Все актёры, игравшие фрицев, были довольно упитанными. Это вам не русские истощённые солдаты. Роли фашистов получили участники пермского патриотического клуба «Восточный рубеж». Те говорят, что, облачившись в немецкую форму, не считают себя предателями, а наоборот, помня уроки истории, «исправно создают противоборствующий образ и доносят его до людей».
«На съёмках в деревне мы охраняли колонну военнопленных, — сказал Михаил Малышев, участник клуба "Восточный рубеж". — Расправились с бабушкой, которая кормила пленных капустными листьями, и во время конвоирования колонны при попытке к бегству убили двух красноармейцев».
Много «окают и чокают»
Режиссёры торопились. Небо на закате в планы не входило: по сценарию на дворе должен стоять полдень. Юрий Корольский, второй режиссёр «Отчего берега», очень волновался и распределял массовку по местам, в то время как главный режиссёр Милена Фадеева сидела на стуле и, закинув ногу на ногу, долго и отрешённо тянула горячий кофе.
«Висельники, пойдёмте со мной! — кричал в «"орало" Юрий Корольский, приглашая пленных к виселицам. Из 100 человек, участвующих в массовке, вешать должны были от силы с десяток русских солдат. — Все остальные, приготовились! Вспоминаете, кто кого вёл, кто кого на себе тащил… Хромаете, усталые лица! Пробуем! Начали!»
И люди, ни разу не игравшие в кино, вполне правдоподобно шли под конвоем в немецкий лагерь для военнопленных. Прогнали их пару раз. На третий сцену отсняли.
По задумке режиссёра, при русской церкви немцы организовали лагерь для пленных, который охраняет дивизия СС. Они захватили русских солдат, пытавшихся выбраться из окружения. На дворе по сценарию 1941 год.
«Ich heise Viktor Maksimov, то есть меня зовут Виктор Максимов, — вдруг заговорил, судя по натуральному воротнику из енота, погонам и фуражке, самый главный фриц этого действа. — По званию я старший лейтенант Вермахта. Это довольно высокое звание. В общем, играю злодея. Сам я москвич. Меня берут на съёмки без дубляжа. Я хорошо и чисто произношу немецкие фразы. Ваша массовка славная, только ребята много окают и чокают. Я даже выучил ваш уральский акцент».
«Эсэсовец» Виктор Максимов на самом деле бизнесмен. Он занимается въездным туризмом в Калужской области. В фильмах играет шесть лет. Последние его работы: «А зори здесь тихие» и «Люся Гурченко».
Главный эсэсовец Виктор Максимов.
К сцене повешения готовились долго. К спинам висельников привязали верёвки, закрепив их на груди спелеоснаряжением. Разули, раздели до гимнастёрок. По команде «Мотор!», когда отряд захваченных в плен русских солдат переступал территорию зоны, помощники режиссёра выбивали из-под ног казнённых скамейки и убегали «в укрытие», чтобы не попасть в кадр. Висельники висели так натуралистично, что по коже бежали мурашки.
«Сцена снята! — кричит Юрий Корольский. — Пожалуйста, выдайте носки и ботинки повешенным».
Это была последняя сцена. Московской киногруппе уже очень хотелось домой. Они кричали «ура!» и бежали к вагончикам.
«Говорят, каждому участнику массовки дадут по 500 рублей. Я точно не знаю. А Нина Зимина, певица из ДК Машзавода, вообще 1500 получила, потому что произнесла в фильме два слова!» — прошептал кто-то в толпе из приближённых к актёрам и к съёмочной группе.
«Я не только немцев играю, я ещё и сотрудника НКВД могу сыграть! — вдруг снова заговорил самый главный немец Виктор Максимов и начал командным голосом вещать на пол-округи: —Граждане ополченцы, меня зовут лейтенант Свешников. Особый отдел стрелковой дивизии народного ополчения. Я временно ваш новый командир!»
Уральская тема весеннего периода была исчерпана. В июне съёмки фильма продолжатся и в Гостином дворе города Кунгура, и в Иоанно-Предтеченском монастыре, и в деревне Любимово. В Кунгуре в разные годы было отснято с десяток добротных фильмов. Местные туроператоры даже собираются продумать новый туристический маршрут «Кунгур — город кинематографистов», чтобы водить гостей города по местам киношной боевой славы.