Коварный вопрос: что делает человека свободным

27 января, в День памяти жертв нацизма, в Воронеже прошел вечер «Музыка и память» - его провели региональный Центр устной истории, действующий в структуре Института высоких технологий, и воронежское отделение Союза композиторов России. В музыкальной гостиной на втором этаже дома №41 по улице Карла Маркса на белом экране слайд: «70-летию освобождения концентрационного лагеря «Аушвиц-Биркенау» посвящается…». С барельефов на стенах бесстрастно смотрят Чайковский, Мусоргский, Рахманинов. Сто стульев в зале, но и этого мало, не спасают приставные кресла: люди идут и идут. Смешливые школьницы в белых блузках и строгие студенты в черных пиджаках, говорливые пенсионерки в пуховых шалях, задумчивые семинаристы, трое – в рясах. «Тетю убьешь!», - воскликнул юноша, когда его товарищ, высоко поднимая, принес еще один стул и едва не чиркнул ножкой по моей макушке. Было тепло, тесно и уютно – своего часа ждали рояль, гитара, четыре виолончели.

Вокализ Юрия Воронцова и молитва Константина Романова «Научи меня, боже, любить» были великолепны. Ученики театральной студии «Синяя птица» читали стихи: и бывшей узницы Освенцима: «Можно ли бросить живых в могилу, употребляя так гнусно силу? Кто же поверит в такие басни?»; и современных поэтов: «Здесь смрад и темень. Плачут старики и умирают, стоя среди прочих. Так дерева, трухлявы и легки, скелетами белеют у обочин». Потрясающе органичный квартет виолончелистов академии искусств сыграл сочинение Екатерины Малофеевой «Anima di cello» и фрагмент из «Памяти» Бориса Яркина. Высокий чистый голос Таисии Усольцевой в «Ave Maria» Каччини – лучшее сопровождение к кинохронике и фотографиям. В «Аушвице-Биркенау» тоже была музыка - оркестры узников играли по воскресеньям классику, а по будням, встречая новичков, народные мелодии: польские, чешские или венгерские – смотря, кого привозили вагонами. Голос записи на пленке вспоминает, как всех выгоняли на платформу и сортировали: дети, старики, больные – и отдельно способные работать. Тем, кто слаб, предлагали подъехать до лагеря на грузовике. Многие соглашались и подсаживали малолетних детей. И удивлялись, что рабочие-поляки шепчут: нельзя детям со стариками, все должны быть молоды и здоровы. Каждый день оркестры играли тем, кого грузовик вез в душегубку. «Более миллиона погибших, преимущественно – евреев, - сказала на вечере Наталья Тимофеева, руководитель регионального Центра устной истории, который 15-й год сотрудничает с музеем «Аушвиц-Биркенау». – Именно в этом концентрационном лагере впервые применили оружие массового поражения – газ «циклон Б». Там работали крематории, изготовляемые по заказу, в соответствии с планом. Процесс умерщвления человека человеком был безупречно отлажен, а исполнители заботились о своих зарплатах, премиях и дополнительных отпусках. Это была последняя станция ненависти и колоссального равнодушия человека к человеку». В 1947 году в Освенциме создали государственный музей «Аушвиц-Биркенау», который с 1979 года включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. «Не только, чтобы люди не забывали о том зле, но и помнили всех, кто погиб, кто боролся за свое человеческое достоинство, кто выжил в концлагере и жил с опытом узника», - пояснила Тимофеева. После вечера «Музыка и память» я бежала домой по фиолетовым теням в снежных дорожках и мечтала, как однажды я не полечу самолетом в Кельн, а сяду на поезд и выйду в Кракове. От него до Освенцима всего час на автобусе. Увижу рельсовую колею к музейному комплексу «Аушвиц-Биркенау» - и пойду по ней к главным воротам с надписью «Arbeit macht frei» (в переводе с нем. - «Труд делает свободным» - ред.)

.«Какая чушь: «Arbeit macht frei», – думала я и в маршрутке, набитой так, что втиснулась с третьей попытки. – Разве работа делает свободными?». Нет, конечно, но тогда – что? Коварный вопрос. Может показаться, что нет ответа. Но он есть: человек рождается свободным, и точка.