Никакого опережения в развитии Дальнего Востока нет и не предвидится – академик Павел Минакир

Переименование госпрограммы в нацпрограмму маскирует принципиальную невозможность решения задач действительно национального уровня В самое ближайшее время Минвостокразвития передаст в правительство новую «национальную» программу развития Дальнего Востока до 2025 года. Ту самую, что создавалась при участии населения региона, когда все желающие … Читать далее →

Переименование госпрограммы в нацпрограмму маскирует принципиальную невозможность решения задач действительно национального уровня

В самое ближайшее время Минвостокразвития передаст в правительство новую «национальную» программу развития Дальнего Востока до 2025 года. Ту самую, что создавалась при участии населения региона, когда все желающие могли оставить свои пожелания, что нужно сделать в их городе, селе, крае для улучшения жизни. Чем она отличается от предыдущих федеральных, целевых, государственных программ, зачем создавалась, беседа корреспондента хабаровской краевой газеты «Тихоокеанская звезда» с научным руководителем Института экономических исследований Дальневосточного отделения Российской Академии наук академиком Павлом Александровичем Минакиром, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

Новый цикл ожидания лучшей доли

- Название программы – это дело вкуса, лингвистика. Каждый документ должен от действующего чем-то отличаться. И хотя бы давать намёк, что это новый прорыв, новое событие. Более интересный вопрос: а, собственно говоря, для чего это делается? У меня на этот счёт есть ряд версий.

Версия первая – административная

Федеральная целевая программа, ФЦП, действовавшая до 2013 года, была программой развития Дальнего Востока и Курильских островов. Государственная программа, утверждённая в 2013 году, включала в себя уже Байкальский регион – всё Забайкалье и Иркутскую область. Это была заявка на новое видение районирования на Востоке страны. Видение крупной экономической зоны. Кроме того, программа отражала новую национальную идею ускоренного развития Дальнего Востока. Далее в марте 2019 года произошла странная вещь. Утверждена пространственная стратегия развития Российской Федерации. Чудесным образом в этой стратегии, претендующей на то, чтобы быть новой платформой государственного планирования, оказались две новации, непосредственно связанные с идеей национального проекта. Во-первых, новая «сетка» экономических районов Российской Федерации. Вместо семи (а затем восьми) федеральных округов, которые фактически стали единицами административно-экономического управления и планирования, на которые страну разбили в 2000 году, в стратегии пространственного развития предложено разбить страну на 12 макрорегионов. И один из них – это Дальневосточный макрорегион в составе бывшего Дальневосточного федерального округа, плюс Забайкальский край и Республика Бурятия.
То есть без Иркутской области, включённой в государственную программу развития Дальнего Востока и Байкальского региона на 2014-2025 годы. Но раз исчезает Байкальский регион, то есть меняется территориальный объект программного планирования, то и программу нужно поменять, привязать ее к этому территориальному объекту. Бюрократическая логика безупречна.
Во-вторых, в самом тексте Стратегии пространственного развития прямым текстом написано, что одним из основных направлений для Дальнего Востока является разработка национальной программы. Важно заметить, что Стратегия – утверждённый постановлением правительства от 19 марта 2019 года документ. То есть само правительство разработку национальной программы утвердило, а теперь получило от президента поручение её разработать. Тоже классическая бюрократическая схема.

Версия вторая – изменение концепции

Хотя бюрократическая логика ясна, но всё-таки вряд ли разработка новой национальной программы связана только с изменением территориального объекта планирования. Возможно, необходимо привнести нечто новое в действующую государственную программу. Как говорят юристы, «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Возможно, это некое принципиальное изменение концепции, целей, способов, инструментов управления макрорегионом. А значит, цели, способы, инструменты государственной программы признаны неудачными, недостижимыми, не реализуемыми. И нужно делать всё заново.
Тогда это серьёзно. Всё-таки госпрограмма пять лет реализовывалась. Теперь её реализация практически прерывается.

- Признаться, я внимательно изучила основные моменты госпрограммы и не нашла в ней особых изъянов…

- Самое беглое сравнение двух программ приводит в некое замешательство. В госпрограмме было две цели и четырнадцать задач для выполнения этих целей.

Есть там задачи, которые не выполнены и не могут быть выполнены. Скажем, обеспечить среднегодовые темпы роста экономики Дальневосточного региона в полтора раза выше, чем в среднем по России. Или обеспечить рост заработной платы в регионе на тридцать процентов быстрее, чем в других регионах страны.
Или чтобы произошли кардинальные структурные изменения в экономике за счёт обрабатывающих и перерабатывающих отраслей. Или чтобы резко выросло торгово-экономическое сотрудничество со странами АТР. Чтобы был обеспечен масштабный приток инвестиций. Чтобы были созданы более комфортные условия ведения бизнеса по сравнению с европейскими районами. И конечно, чтобы произошёл ПРИРОСТ населения.
Конечно, когда в 2013 году утверждалась программа, про кризис 2014-2015-2016 годов ещё никто не догадывался. Прогнозы по кризису были, но на более отдалённую перспективу. Но кризис случился – это медицинский факт, и он, конечно, внёс сильные коррективы во все программы и планы.

Другое дело, что списывать все неудачи на кризис нельзя. Если в программе всё написано правильно, то при общем падении Дальний Восток всё равно должен был оказаться в более выигрышном положении.
Пропорции должны быть соблюдены. Но этого не наблюдается. Ни в области структуры экономики (она, наоборот, стала ещё более тяжёлой в сторону добывающей промышленности), ни в области темпов роста (никакого опережения нет и не предвидится), ни в области роста связей с АТР.

Бурного притока частных инвестиций на Дальний Восток тоже нет. Ни своих, ни иностранных. Жизнь движется, но никакого программного «рывка» не случилось. И судя по экономической обстановке и тенденциям, его (рывка) не случится. Во всяком случае в ближайшее время.

В то же время прошедшие пять лет реализации программы были очень насыщены в плане создания инвестиционного и бизнес-климата на Дальнем Востоке. Сюда были направлены основные усилия: ТОРы, «гектары», свободный порт, административные зоны, новые институты развития. Существенные вещи были сделаны в области усреднения тарифов, облегчения гуманитарных связей региона с основной страной (субсидированные билеты и прочее).
Это были главные реальные инструменты госпрограммы. Но они не обеспечили необходимого для резкого роста экономики притока инвестиций. Не сделали Дальний Восток площадкой, куда все бы бросились, позабыв о других регионах и странах.
Или пока не сделали. Тут ведь как в любом производстве: сначала вы вносите инвестиции, что-то строите, налаживаете технологию, работаете с рынком, а через какое-то время начинает происходить отдача. Может быть, инструменты ещё дадут хороший эффект. Надо, чтобы к тем же ТОРам привыкли, убедились, что это надолго, всерьёз.

Чтобы почувствовать эффект, нужно терпение. Но в том-то и дело, что терпение – это один из самых дефицитных товаров в деле управления. Как в любой нестабильной политической системе (а демократическая система по природе своей нестабильна, она имеет короткий цикл от выборов до выборов), нужно, чтобы действие или программа дала к окончанию демократического цикла хорошие результаты. Дорога ложка к обеду.

Версия третья – новый цикл ожиданий

Поэтому – моя третья версия – затеяна новая национальная программа, чтобы заложить в людях новый цикл ожидания перемен к лучшему. Чтобы в течение ближайших пяти лет население верило и надеялось, что вот теперь-то жизнь действительно изменится к лучшему. А, чтобы избавить людей от излишних ожиданий, программа освобождается от излишней конкретики – считаемых темпов роста, считаемых инвестиций, считаемой заработной платы.

Если посмотреть на продекларированные намерения национальной программы, то видно, что поставлены в ней всего четыре задачи. И только одна из них – про темпы роста ВРП – имеет количественные показатели.
Нужно выйти на темп роста ВРП на Дальнем Востоке в шесть процентов. Не ежегодно, а в 2025 году. Не особо опасный показатель. Потому что ключевое слово – «выйти», пока идём, может быть, и будет, конечно, меньше. Остальные задачи сформулированы весьма обтекаемо. Скажем, обеспечить рост товарооборота и инвестиционного сотрудничества с сопредельными странами.
Конечно, он увеличится, поскольку измеряется в текущих ценах, если не обрушатся цены на энергоносители.

Другой постулат: обеспечить сокращение оттока населения с Дальнего Востока. Он и так сокращается. Поскольку наиболее подвижная часть населения уже уехала в самые трудные времена, и теперь отток и приток стабилизировался. Ежегодно Дальний Восток теряет порядка двадцати тысяч человек.

Третья задача имеет тоже общий характер – повышение параметров жизни и социального развития Дальнего Востока до уровня выше среднероссийского. Какие именно параметры? Какой России? С Москвой и Питером или без них?

То есть нацпрограмма выглядит куда более сдержанным в политическом плане документом, не создающим конкретных завышенных ожиданий. Которые не вызовут в случае чего лишних разочарований.

- Но ведь при создании нацпрограммы был запущен механизм обратной связи. Люди высказывались, что они конкретно хотят изменить в жизни своего города, села, края.

- Это ещё один изъян программы. Она может превратиться в сборник пожеланий граждан и региональных элит. Если федерация возьмёт на себя ответственность (финансовую, организационную и так далее) за удовлетворение всех этих пожеланий и ожиданий, это будет неплохо, но тогда это будет противоречить смыслу ухода от излишней конкретики документа.

И последнее. Это же программа. Как её ни называй – государственная или национальная. А значит, это совершенно определённый тип документа и обязательств. В ней должно быть сказано, сколько это стоит, и как вы будете цели достигать. Кто главный исполнитель программы, кто распоряжается средствами, и кто за это отвечает. Я опасаюсь, что в неё перепишут красивые идеи, изложенные в стратегиях развития субъектов федерации, но денег на реализацию их не заложат. Оставив всё на попечение местных властей.

- И тогда может приключиться эффект ещё большего обманутого ожидания. Ведь люди верят, что их не зря спрашивали, что они считают нужным сделать для улучшения жизни на Дальнем Востоке. Что их пожелания будут учтены. Что в конкретных сёлах появятся ФАПы, в конкретных городках появятся школы, дороги сделают. Я нашла в нацпрограмме определённую конкретику. Скажем, увеличение доли дорог местного назначения, соответствующих требованиям, до пятидесяти двух процентов, увеличение объёмов жилищного строительства в три раза – до 6700 миллионов квадратных метров в год, обеспечение доступным жильём семей со средним достатком через механизм дальневосточной ипотеки. По части образования есть несколько проектов, планируется построить 891 ФАП, сделать капитальный ремонт 480 школ, построить 133 учреждения культуры, 412 спортивных сооружений, привести в порядок дороги в 36 населённых пунктах – две с половиной тысячи километров, добавить денег в программу «Земский врач». Правда, непонятно, насколько в этих цифрах отражены пожелания…

- Я говорю не про эту конкретику. В государственной программе цифр на три порядка больше. Программа заключается не в количестве школ, километров и квадратных метров. Программа заключается в том, что вы конкретно хотите сделать с этим регионом.
Скажем, мы хотим, чтобы за несколько лет, пока будет действовать нацпрограмма, Дальний Восток превратился из региона, который добывает уголь, золото и нефть, в «силиконовую долину». Или он должен дойти до уровня ежегодных шести процентов темпов роста.

Там есть цифра – тридцать шесть населённых пунктов должны получить нормальные дороги. А сколько населённых пунктов всего в Дальневосточном федеральном округе? Сколько в них тысяч километров внутриквартальных и городских дорог? Эти дороги ремонтировать не надо?

Это не программа. Это некий свод отдельных пожеланий. Весь этот опрос – это элементарный политический пиар. Переименование госпрограммы в нацпрограмму, как и ребрендинг крупных компаний, имеет одну цель – привлечение внимания, рекламу, создание иллюзии, что люди сопричастны к этому процессу. Оно маскирует принципиальную невозможность решения задач действительно национального уровня.

Особенно примечательно, что в этом всенародном опросе приняло участие всего шестнадцать с половиной тысяч человек. Это ноль и две десятых процента населения Дальнего Востока и Забайкалья. 0,2 процента поверили, что их чаяния и заботы действительно важны, принципиальны на государственном уровне. После этого можно ставить точку.

- Люди, очевидно, устали от программ. Сколько их уже было?

- Можно посчитать. Первая появилась в 1987 году –- горбачёвская, следующая в 1996 году – ельцинская, затем в 2002 году – путинская. Потом были программы 2005 и 2008 годов. Ещё одна программа – в 2013 году, за ней нынешняя государственная.

Итого за двадцать пять лет семь программ. И ни одна из них не была выполнена. Цели и задачи этих программ не были достигнуты. Темп оттока населения уменьшился, но продолжается. Он уменьшился, потому что подвижного населения не осталось, а не потому, что жизнь наладилась.

Жизнь на Дальнем Востоке по-прежнему дороже, жильё дороже, социалка отстаёт. Предприятий новых появляется мало, прежних закрывается больше, зарплата, которая в советские времена была выше среднероссийской, уже давно не выше, а зачастую ниже.

Отдельные вещи, конечно, сделаны. Скажем, приведён в порядок Владивосток к саммиту АТЭС в 2012 году. В городе появилась наконец-то централизованная канализация, мосты и Федеральный университет. Достроена дорога Чита — Хабаровск.
Раздаются «гектары», населяются ТОРы. Реализуется план развития Комсомольска-на-Амуре. На самом деле это много.
Но обещано было намного больше. Обещано было, что регион станет привлекательным местом для жизни и бизнеса. Обещана была современная экономика, комфортная среда обитания, высокие доходы и заманчивые перспективы для молодёжи. Обещано было превращение региона из сырьевой провинции в цивилизационный центр притяжения для Азиатско-Тихоокеанского региона. Вот с этими обещаниями сравнивается положение дел. Ведь не очень важно для людей, сколько процентов составляет годовой прирост ВРП. Но важно, каковы их доходы и каково качество их жизни. Не очень важно для бизнеса, сколько новых резидентов появилось в ТОРах, но очень важно, с какой скоростью расширяется рынок для их бизнеса и насколько они могут быть конкурентоспособны на этом рынке. Не очень важно для инвесторов, как называется очередная программа развития Дальнего Востока, но очень важно, как гарантируются их инвестиции, если они соответствуют целям, обозначенным в этих программах. И так далее.

Научный взгляд на вещи

- Насколько я помню, у вас, учёных, есть своя программа развития Дальнего Востока. Не так давно был презентован большой труд «Тихоокеанская Россия 2050». Там подробно расписано, что нужно сделать на Дальнем Востоке, чтобы он развился хотя бы к 2050 году, чтобы стал процветающей территорией. И программа эта была представлена на самый верх – руководству страны.

- У нас были действительно предложения, как создать на Дальнем Востоке экономику, которая будет в определённой степени автономной. Которая будет иметь внутренние средства для саморазвития, потенциал для инвестиционного развития, привлечения партнёров. Это возможно при очень специфическом режиме отношения к Дальнему Востоку. Не на словах, а на деле.

Мы считаем, что нужно развивать традиционные отрасли– нефть и газ, руды, рыбу, остатки леса. Но делать это нужно цивилизованно, на новой технологической основе. Но главное, дополнить традиционную экономику новым экономическим фрагментом, новыми квалифицированными нишами труда. Создать возможность для развития мелких, малых, средних бизнесов, ориентированных на монопольные рыночные ниши. Скажем, как рынок смартфонов, которого ещё недавно не было в принципе. И выходить с этими новыми продуктами на внешние рынки. Такие продукты могут появиться в фармацевтике, приборостроении и ряде других направлений.
Чтобы они появились, необходимо создать условия – защиту собственности, создание общей системы справедливого функционирования бизнеса, создать нормальную систему вменяемого по условиям кредита, исключить административное и силовое «крышевание» бизнеса, укоротить руки «естественным» монополистам, к которым отношу и многочисленные административные службы, которые со вкусом выстраивают официально безупречные, а по сути издевательские регламентные барьеры перед рынком, обеспечить реальную поддержку бизнеса со стороны государства, включая вопросы инфраструктуры, патентной поддержки, поддержки НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ), без которых такого рода бизнесы не могут существовать. Это создание реальных технопарков, где будет этот инновационный бизнес развиваться.
Я не видел слова «технопарк» ни в старой, ни в новой программе развития Дальнего Востока. Не видел даже фраз о поддержке НИОКР. Ни слова о создании комфортных условий для бизнеса. И пока они не появятся, говорить о новой самодостаточной экономике Дальнего Востока нет никакого смысла.

Каждый человек, конечно, может сказать, что нужно сделать с его домом, двором, подъездной дорогой, поликлиникой, школой, где учатся его дети и  прочим. Но ведь программа не про это. Программа про то, что, как, кому и за какие деньги нужно сделать для создания системы, обеспечивающей каждому человеку хорошую работу, достойные доходы, комфортную и безопасную среду, поддержку и защиту для его бизнеса, качественное образование его детям, эффективное и уважительное здравоохранение, безусловное основание гордиться местом своего проживания, наконец. И, самое главное, программа про то, что такая система должна «работать» самостоятельно, программа нужна, чтобы её запустить. Управление нужно, чтобы созданную систему потом не угробить.

Я уже говорил и хочу повторить: «Искусство программирования – умение выбрать главное, ключевое, запускающее всё остальное». Может быть, в нацпрограмме и будут найдены «ключи» или «коды запуска». Тогда замена «гос» на «нац» окажется вполне оправдана.

Беседовала Раиса ПАЛЕЙ
«Тихоокеанская звезда»