Почему в Москве нехватка коек для больных, а камня для бордюров – вдоволь?
Сегодня все клянут Собянина за то, что он проводил реформу здравоохранения в Москве. Это отчасти справедливо, но почему не упоминают, что реформа была задумана выше Собянина – на федеральном уровне, а проводил ее в Москве Леонид Печатников?
Не забыли его? Это человек с хорошим лицом и отличными генами. С 2010 года – министр правительства Москвы, руководитель Департамента здравоохранения; занимал пост заместителя мэра Москвы по вопросам социального развития с 2012 до 2018 года.
До 2010 года Печатников работал главным терапевтом в ряде больниц, а в 2004 году стал главным врачом Европейского мед. центра.
От момента начала реформ, инициированных Печатниковым (с 2011 г. по 2018 г.), в Москве обеспеченность инфекционными койками для взрослых и детей сократилась почти в 2 раза (с 4,7 тыс. до 2,5 тыс.). И это произошло на фоне роста смертности от инфекционных болезней на 11% за этот же период (с 12,5 до 13,9 на 100 тыс. населения, данные Росстата).
Инфекционная служба была переведена на финансирование в систему ОМС. А это значит, что финансирование инфекционных больниц стало зависеть от числа пролеченных больных. Есть больной – учреждение получит деньги, нет больного – не получит. И, следовательно, будет вынуждено сокращать свой бюджет, а в итоге – койки, кадры и другие важнейшие статьи расходов.
Но это нонсенс для инфекционной службы, которая работает в режиме ожидания и должна получать именно за то, чтобы ее койки пустовали.
В Департаменте здравоохранения Москвы в 2011 г. было 82 тыс. коек, а после реформ стало 57 тыс. Обеспеченность ими и вовсе упала в 1,7 раз (соответственно с 7,7 до 4,5 на 1 тыс. населения). Всего за время реформ было закрыто 13 взрослых и 2 детских больницы, 7 поликлиник, 7 роддомов, более 100 отделений в больницах и поликлиниках.
Но если в Москве Печатникова успели подзабыть, то радио Би-Би-Си его все еще помнит – и попросило реформатора прокомментировать факт нехватки мест в больницах для больных с коронавирусом.
Вот что Печатников на это ответил:
– После реорганизации в Москве мы имеем многопрофильные больницы, очень хорошо оснащенные. Во всех больницах по несколько компьютерных томографов, огромные отделения реанимации. Поэтому не стоит большого труда любое из отделений многопрофильной больницы перепрофилировать под лечение больных с пневмонией.
– За всю историю человечества только один смертный заранее знал о природном катаклизме. Его звали Ной. Эпидемия – это стихийное бедствие. Когда возникает стихийное бедствие, возникает эксклюзивная ситуация. Вы считаете, что нужно держать полк пульмонологов? Когда нет эпидемии, что должен делать этот полк? Через месяц он деквалифицируется и не будет знать, что делать….
– Эпидемия – это стихийное бедствие. Вы не можете держать в каждом доме лодку на предмет возможного потопа. И в каждом дворе – пожарную машину…
То есть Печатников уверен, что сделал все правильно. Сокращал он самые де ненужные койки: гинекологические, офтальмологические и др. А что нужно? Нужны многопрофильные центры, чтобы там можно было лечить сразу все, причем на койках не лежать – все обследования вне центра, как и реабилитация, если была сделана операция.
Главная идея была в том, чтобы койки не простаивали, а «работали». Сегодня принимали рожениц, завтра больных с инфарктами, послезавтра – с вирусом. Это и есть оптимизация, то есть максимальная экономия ресурса. В задумке здорово, однако на практике – недостижимо. Но ведь не чем-то экономить надо! Не на любимой же собянинской сезонной плитке для бордюров!
В результате эти самые многопрофильные центры, где лечили б хоть гипертонию, хоть понос, хоть золотуху, так и не были созданы. Просто в старых больницах посокращали койки, врачей и другой медперсонал.
Но расхлебывать все это не Печатникову с Собяниным и их кураторам из самого Кремля – а нам.
По материалам uborshizzza
➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/107563/35643/-