О русском Боге и приговоре истории
В последнее время мы стали несколько популярнее, чем обычно, вам не кажется? Еще недавно мы были «природными рабами», «генетическим мусором», «покорным быдлом» и так далее. Числились по разряду существ, с которыми разговаривать «нормальным народам» не о чем и незачем.
Вот и не надо с ними разговаривать, соглашались, обращаясь к «нормальным», наши лучшие люди, совесть нации, передовая интеллигенция. Разговаривайте лучше с нами, а с ними вам и правда — не о чем и незачем. Вы поговорите лучше с нами, со светочами, с дворянами духа. Какие они вам собеседники? Это ватники, колорады. Скот, практически. Жующая протоплазма. Какая им, колорадам, Женевская конвенция? Они же не из Женевы, быгыгы…
Ну и ладно.
Не в том смысле, что мы были согласны с оценкой. А в том смысле, что спорить с собеседником надо начинать не раньше того момента, когда он будет готов тебя слушать. А это состояние собеседника достигается совершенно не словами. Если же тратить свои силы на убеждение кого-то в том, что ты не свинья, не раб и не верблюд, — то меньше сил останется на дела, с этими статусами несовместимые.
Как правило, сигналом к тому, что тебя готовы начать слушать, служат всякие звуки. Покашливание. Прочувствованная пафосная речь с нотками заискивания. Истерика, заканчивающаяся на вопросительной ноте. И тишина. То есть, видно: ждут ответа.
Опять-таки, как правило, этот звук раздается в связи с тем, что вы сейчас делаете. Или только что сделали. Или начали предпринимать нечто такое, что явно можете довести до конца. Нечто совершенно несовместимое с вашим статусом, устоявшимся в черепной коробке визави. Например, вы берете Пальмиру, затем начинаете штурм Алеппо, а потом выходите из соглашения по уничтожению оружейного плутония.
И вот в этот момент начинается. К вам бегут с обращениями. На первой стадии это не вопросы и не попытки выяснить, чего это вы. Сначала это попытки урезонить, поставить вас на место.
Именно это мы и наблюдаем сейчас, когда американская бюрократия в лице Джона Керри и американские деньги под личиной Джорджа Сороса вдруг начинают нас увещевать — напрямую, минуя аппарат МИДа или президента. О том, что «НАТО — это оборонительный союз» или что «штурм Алеппо — это военное преступление». И что, мол, надо бы вашего злого Путина, который обижает НАТО и штурмует Алеппо, убрать, чтобы он не портил ваш прекрасный имидж. А он у вас — удивительной красоты, вы просто не в курсе.
Американский генералитет, впрочем, тоже когда угрожает миллионами трупов — обращается отнюдь не к государственным мужам России. Не к МИДу и не к Администрации президента. Он обращается к нам. Он тоже пытается убедить нас, только по-своему.
Чего это они так нами заинтересовались?
В римском праве времен республики у приговоренного к смерти оставалось последнее право — provocatio ad populum — обращение напрямую к римскому народу, минуя суд и любую другую власть, чтобы народ заменил ему смерть на другое наказание.
Вот это оно и есть. Они, правда, не совсем понимают еще свою и нашу роли, но действуют уже в соответствии с ними.
Приговор вынесен. Теперь они полагают, что российский народ, возможно, отменит решение своего лидера. Ведь ему же специально найденные среди нас люди столько лет втолковывали, как мы тупы, узколобы, жадны, подлы, падки на лесть, водку и жратву. Может, это снова прокатит? А если нет, то стоит только изменить риторику, как… «Ему немного подпоешь — и делай с ним что хошь» — поется в песенке. Можно, например, рассказать нам, что «мы свободные, мы великие».
Правда, до специально найденных среди «холопов и быдла» людей еще не дошло, что нужно срочно бросать лаять и начинать льстить да обещать. Вот те и гавкают. Гляньте в фейсбук: некая либеральная журналистка в чем-то там не согласилась с Керри. Так ее уже третьи сутки распекают на партсобрании. Полощут белье. Спрашивают, не мечтает ли она по ночам о Путине...
В общем, у «лучших людей» пока все как всегда. Люди в ватниках, проходившие с собственного огорода мимо продмага, всегда в советские времена пугались и не понимали яростного вопля из колбасного отдела, обосновывающего право на докторскую тем, что кругом сплошь шалавы и пьянь.
Словом, Керри убеждает, Сорос увещевает, натовские генералы припугнуть пытаются, визжат наши западники из колбасной очереди… И все это так оживленно, шумно, эмоционально...
А приговор все равно вынесен.
И это все было неизбежно. По другому и быть не могло. Потому что Бог — за нас. Ибо волю не нашу, но Божью творим. И потому что здесь и сейчас через Россию Бог смотрит на мир и вершит историю.
Прямо сейчас Бог русскими руками втыкает в землю штык лопаты, подымает ею кусок земли и бросает рядом с гигантской ямой, на краю которой уже стоит красивый, похожий на айфон гроб.
Для кого? Лишний вопрос.
Что услышат в ответ на свои речи г-да Деньги и Бюрократия? Опять русское молчание? Молчание — оно ведь как тьма: оживляет страхи в нее смотрящего. Злоупотреблять им не следует, так ведь и до безумия недалеко. Потому что они не привыкли ни к темноте наших храмов, ни к глазам икон. Да и не верят они в Бога. В их темноте живет только Ктулху.
Поэтому надо бы представиться.
«Се, стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною» (Откр. 3:20).
Впрочем, кто-то просто услышит скрип лопаты о землю и пару неразборчивых фраз на ватницком:
— Подождите. Докопать надо.
via
Как правило, сигналом к тому, что тебя готовы начать слушать, служат всякие звуки. Покашливание. Прочувствованная пафосная речь с нотками заискивания. Истерика, заканчивающаяся на вопросительной ноте. И тишина. То есть, видно: ждут ответа.
Опять-таки, как правило, этот звук раздается в связи с тем, что вы сейчас делаете. Или только что сделали. Или начали предпринимать нечто такое, что явно можете довести до конца. Нечто совершенно несовместимое с вашим статусом, устоявшимся в черепной коробке визави. Например, вы берете Пальмиру, затем начинаете штурм Алеппо, а потом выходите из соглашения по уничтожению оружейного плутония.
И вот в этот момент начинается. К вам бегут с обращениями. На первой стадии это не вопросы и не попытки выяснить, чего это вы. Сначала это попытки урезонить, поставить вас на место.
Именно это мы и наблюдаем сейчас, когда американская бюрократия в лице Джона Керри и американские деньги под личиной Джорджа Сороса вдруг начинают нас увещевать — напрямую, минуя аппарат МИДа или президента. О том, что «НАТО — это оборонительный союз» или что «штурм Алеппо — это военное преступление». И что, мол, надо бы вашего злого Путина, который обижает НАТО и штурмует Алеппо, убрать, чтобы он не портил ваш прекрасный имидж. А он у вас — удивительной красоты, вы просто не в курсе.
Американский генералитет, впрочем, тоже когда угрожает миллионами трупов — обращается отнюдь не к государственным мужам России. Не к МИДу и не к Администрации президента. Он обращается к нам. Он тоже пытается убедить нас, только по-своему.
Чего это они так нами заинтересовались?
В римском праве времен республики у приговоренного к смерти оставалось последнее право — provocatio ad populum — обращение напрямую к римскому народу, минуя суд и любую другую власть, чтобы народ заменил ему смерть на другое наказание.
Вот это оно и есть. Они, правда, не совсем понимают еще свою и нашу роли, но действуют уже в соответствии с ними.
Приговор вынесен. Теперь они полагают, что российский народ, возможно, отменит решение своего лидера. Ведь ему же специально найденные среди нас люди столько лет втолковывали, как мы тупы, узколобы, жадны, подлы, падки на лесть, водку и жратву. Может, это снова прокатит? А если нет, то стоит только изменить риторику, как… «Ему немного подпоешь — и делай с ним что хошь» — поется в песенке. Можно, например, рассказать нам, что «мы свободные, мы великие».
Правда, до специально найденных среди «холопов и быдла» людей еще не дошло, что нужно срочно бросать лаять и начинать льстить да обещать. Вот те и гавкают. Гляньте в фейсбук: некая либеральная журналистка в чем-то там не согласилась с Керри. Так ее уже третьи сутки распекают на партсобрании. Полощут белье. Спрашивают, не мечтает ли она по ночам о Путине...
В общем, у «лучших людей» пока все как всегда. Люди в ватниках, проходившие с собственного огорода мимо продмага, всегда в советские времена пугались и не понимали яростного вопля из колбасного отдела, обосновывающего право на докторскую тем, что кругом сплошь шалавы и пьянь.
Словом, Керри убеждает, Сорос увещевает, натовские генералы припугнуть пытаются, визжат наши западники из колбасной очереди… И все это так оживленно, шумно, эмоционально...
А приговор все равно вынесен.
И это все было неизбежно. По другому и быть не могло. Потому что Бог — за нас. Ибо волю не нашу, но Божью творим. И потому что здесь и сейчас через Россию Бог смотрит на мир и вершит историю.
Прямо сейчас Бог русскими руками втыкает в землю штык лопаты, подымает ею кусок земли и бросает рядом с гигантской ямой, на краю которой уже стоит красивый, похожий на айфон гроб.
Для кого? Лишний вопрос.
Что услышат в ответ на свои речи г-да Деньги и Бюрократия? Опять русское молчание? Молчание — оно ведь как тьма: оживляет страхи в нее смотрящего. Злоупотреблять им не следует, так ведь и до безумия недалеко. Потому что они не привыкли ни к темноте наших храмов, ни к глазам икон. Да и не верят они в Бога. В их темноте живет только Ктулху.
Поэтому надо бы представиться.
«Се, стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною» (Откр. 3:20).
Впрочем, кто-то просто услышит скрип лопаты о землю и пару неразборчивых фраз на ватницком:
— Подождите. Докопать надо.
Роман Носиков
via