В Берлине из кустов выпрыгивают негры

После шестимесячной стажировки в Дрездене Валерия из Санкт-Петербурга решила продолжить учебу в Германии. В 2014 году она получила предложение от немецкого Университета прикладных наук Вильдау.

Я рассылала резюме по различным университетам Берлина, Гамбурга, Дрездена. Другие страны не рассматривала: в той же Италии за учебу надо платить, и платить немало. А у меня остро стоял финансовый вопрос. Соответственно, выбор был, в общем-то, небольшой, а Германия — это страна, где за учебу платишь очень мало.

Когда я приехала в Берлин, первые две недели плакала. Думала, что хуже города не найти. Особенно после Санкт-Петербурга с его архитектурой и величием. А здесь у меня был шок. Мне казалось, что все вокруг сумасшедшие, всем нравятся вечеринки, техно и клубы. Я не такой человек, поэтому мне было сложно. Я больше люблю природу и для себя тут открыла гигантский лес Грюневальд. С удовольствием там гуляю, на велосипеде катаюсь.

Еще мне казалось, что все на меня косо смотрят, ведь я иммигрант. К тому же тогда начался конфликт с Украиной. Было ощущение, будто все думают: «Она русская, она всех тут ненавидит». Но потом это прошло, я освоилась и поняла, что все это только в моей голове.

Вообще мне повезло, у меня тут были друзья. Первые два месяца я жила у них, потому что найти жилье в Берлине нереально — все расхватывают. Каждый день после учебы я ездила по городу, носилась по разным микрорайонам, пыталась всем понравиться, что иногда очень проблематично. В итоге нашла идеальный флэтшейр с двумя немцами в старом здании. Я снимала комнату 25 квадратов с балконом и платила 365 евро. По берлинским меркам это очень дешево.

Западные немцы не похожи на восточных. С ними трудно найти общий язык. Ты с ними общаешься, но при этом всегда чувствуешь стенку: они близко к себе не подпускают. А восточные немцы — они как мы. Мой молодой человек из Восточной Германии, и когда я приезжаю к его семье, ощущение, что я дома. Только говорят по-немецки, вот и вся разница. Они душевные, как люди в России. Из-за стола не встанешь, пока до отвала не накормят. И домой не уедешь без кучи подарков.

Здесь все помешаны на биопродуктах, спорте, беге. Очень популярны биомагазины, где все в разы дороже. Я как русский человек очень скептически настроена — думаю, это просто наценка за маркетинг. Мне кажется, у немцев насчет биомагазинов наивные представления. Мой молодой человек предпочитает биопродукты, и мы покупаем куриное филе за десять евро. Когда он в первый раз это сделал, мне было очень горько.

У меня впечатление, что Берлин сумасшедший и немного грязный. Настоящий город съехавших крыш. Здесь популярен район Варшауэр Штрассе, где ночная жизнь бьет ключом, особенно по выходным. Там полно разных баров, экзотических ресторанов и клубов. Из кустов часто выпрыгивают темнокожие парни и предлагают купить наркотики. Идешь по улице — везде пахнет травкой, причем это в лучшем случае.

Есть еще ночной клуб, о котором ходят всякие слухи, — моя подружка из Хорватии однажды там была. Там в буквальном смысле можно в открытую заниматься любыми видами секса. Под музыку, конечно. В общем, чтобы туда пойти, нужно набраться смелости. Для русского человека шок, что такие места существуют в принципе. Поэтому Берлин мне сначала не очень нравился. Но сейчас я живу в другом районе, далеко от этого.

Я работаю в крупном немецком концерне. Здесь гораздо меньше официоза, чем в Санкт-Петербурге. Моему начальнику, главе берлинского офиса компании, 60 лет, но мы общаемся с ним на ты. Я всегда могу подойти и обсудить с ним что-либо. У нас полная свобода действий. Начальству нужен результат, и неважно, как я его добьюсь.

В нашей команде есть еще американец и китаец. Мы постоянно шутим, что я — русская мафия. Недавно интернет в офисе не работал, и они говорили: «Что, Путину позвонила? КГБ?» Меня эти шутки не задевают. У нас в принципе очень дружелюбные отношения.

Зарплаты тут намного выше, но при этом надо платить за квартиру, за эту несчастную медицинскую страховку, которая меня убивает. Выходит, что с зарплаты вычитается 30-35 процентов. Я плакала крокодильими слезами, вспоминая, что в России я платила 13 процентов налогов. С другой стороны, начинаешь понимать, почему социальная система здесь функционирует. Когда немцы теряют работу, им это не страшно, потому что они получат пособие.

Здесь такая система, что налоги уравнительные: чем больше получаешь, тем больше отдаешь государству. Если ты одна, то будешь платить 30-35 процентов налогов, как я. Если замужем или есть «оформленное партнерство», налоги чуть меньше. Если есть дети — еще меньше. Когда рождается ребенок, государство помогает родителям деньгами и продолжает ежемесячно платить ребенку до его 25-летия.

Цены в магазинах и здесь, и в Петербурге примерно одинаковые. А про медицину я от немцев слышала много жалоб. Какую-то базу страховка покрывает: прививки, гинеколога. Но если что-то более серьезное, то страховка, за которую платишь 200 евро в месяц, может и не действовать, придется выкладывать деньги из собственного кармана.

Я думала, немцы пунктуальные. Ничего подобного. Немцы прямолинейные — это правда. Но я начала ценить их прямолинейность, ведь лучше, если в лицо что-то скажут, чем за спиной. Еще немцы бюрократы — они сами над этим смеются. Коррупция тут тоже есть — правда, на более высоком уровне.

Помню, в Петербурге я часто думала о том, как я выгляжу. У немцев учишься воспринимать себя такой, какая есть, и думаешь: «Вообще-то я классная». Тем не менее стараюсь не перегибать палку, потому что иногда на них смотришь и не можешь понять, женщина перед тобой или мужчина.

Но в принципе к русским относятся с интересом. Немец старшего поколения всегда скажет что-то по-русски, причем с такой гордостью! Многие немцы не понимают, как красивые русские женщины могут жить с некрасивыми русскими мужчинами. У многих немецких мужчин есть русские жены. А у немок двоякое впечатление: некоторые восхищаются, что русские женщины всегда красивые, уделяют много внимания своему мужу. Но другие, которые не особенно умеют за собой ухаживать, говорят, что русские слишком выпячивают себя. Но я думаю, они просто завидуют.